Милена Райс - Замок в Гранаде

Наконец, взяв три чистых листа бумаги и положив между ними копирку, она застучала по клавишам. Слог Джеффа был изящен и чист, стиль — выразителен, но аскетичен, без лишних слов. История оказалась действительно захватывающей.

Моника так погрузилась в работу, что не заметила, как вошел Джефф.

— Пора обедать, Моника, — сказал он. — Милости прошу к столу.

— Не может быть! Я же только начала печатать.

— Уже три часа.

— Правда? Неужели? — взглянула она с недоверием.

Они уселись на террасе. Оливки, свежий хлеб, масло, несколько сортов сыра, спелые помидоры и апельсиновый сок.

— Все это из моего сада-огорода да от моих овец, ну, кроме хлеба, — похвастался Джефф.

— Вы много времени проводите в саду?

— Литературное творчество согревает мне сердце, — серьезно ответил Джефф. — Не могу представить ничего интереснее, чем писать книгу. Но пока не пришел успех, я должен работать на земле, чтобы не сидеть на хлебе и воде. Видели бы вы меня за работой… Ни за что бы не отличили от простого андалусского крестьянина.

— С трудом могу себе это представить, — искренне рассмеялась Моника, лукаво взглянув на «андалусского крестьянина». — Вы же истинный англичанин, такой практичный, деятельный. Вы ведь из Англии, не так ли, Джефф?

— Да, — отчего-то сухо ответил он.

— Но почему…

— Почему? Здесь гораздо лучше. Природа, воздух, исторические места, ведь именно тут происходили события, описываемые в книге. — Джефф поспешил сменить тему: — Кстати, а что вы скажете о моем романе?

— Весьма захватывающее чтение.

— Я бы хотел знать, что вы на самом деле думаете. Пустых комплиментов не терплю.

— Я говорю честно. Мне очень хочется прочитать всю историю. Мавританская Испания, Реконкиста — изгнание мавров, — действительно, именно здесь начинаешь по-настоящему видеть те давние события…

— Чтобы закончить книгу, мне предстоит еще очень много работы. — Джефф откинулся на спинку стула, вытянув длинные ноги. — Я очень надеюсь, что вы останетесь со мной, пока я не допишу роман. Мне так нужна помощница, единомышленница, полюбившая это край и этих людей, как я…

Моника ответила не сразу. Она задумчиво разглядывала сад. На лазурном небе не было ни облачка. Пели птицы, где-то поблизости лаяла собака, на склонах гор виднелись пасущиеся стада овец. Мир и покой. Даже не верится, что когда-то здесь происходили кровавые стычки и пылали костры инквизиции, за что Фердинанд и его Изабелла были удостоены титула Католических королей самим Папой Римским. Андалусия…

Поздним вечером Моника вернулась с работы и сразу же заглянула в комнату доньи Люсии.

— Мария, ты здесь?… Это я, донья Люсия. Я только хотела… — И замолчала. Вдова была не одна. Ее гость, чья смуглая кожа так контрастировала с седыми курчавыми волосами, с недоумением глядел на девушку. — Извините, пожалуйста, я не знала, что у вас гости.

— Кто вы, сеньорита? — тревожно вопросил господин, сидевший рядом с доньей Люсией.

— Дон Рикардо, это сеньорита Моника. Она — секретарша сеньора Хантера и будет жить у нас.

— Ах вот как…

Дон Рикардо внимательно рассматривал Монику. В городах Центральной Европы такой взгляд, пожалуй, сочли бы неучтивым. Это был пожилой, полноватый мужчина с римским носом и глубоко посаженными глазами. На нем был довольно дорогой костюм, по-летнему легкий, но элегантный. Трость с позолоченным набалдашником довершала облик богатого гостя. На столике перед ними стояли чашки с кофе и поднос с печеньем.

— Надеюсь, вам нравится ваша работа, сеньорита, — оттаял мужчина и перевел взгляд на донью Люсию. — Где Мария?

— Сейчас придет, дон Рикардо.

Вдова выглядела немного смущенной.

Моника пробормотала какие-то извинения и поспешила выйти из комнаты.

Женщины ужинали втроем молча, глядя в свои тарелки. Подавленное настроение Марии и суровое выражение лица ее матери не способствовали оживленному общению.

Может, девушка злится на мать из-за ее романа с пожилым господином?

После ужина донья Люсия ушла в свою комнату, и Моника решилась на разговор.

— Мария, дон Рикардо — ваш родственник?

— Нет, — бесцветным голосом отозвалась Мария. Ее взгляд блуждал по комнате, словно ему не на чем было остановиться. — Но он хочет им стать. У нас нет родственников.

— Тогда кто же он? Мне ты можешь все рассказать… расскажи, тебе станет легче.

Мария печально посмотрела на Монику.

— Твоя мать хочет выйти за него замуж?

В эту минуту Мария походила на раненое животное и с трудом удерживалась от слез.

— Моя мать? О нет, Моника! Дон Рикардо хочет жениться… на мне! На мне! — разрыдалась она.

Моника потрясенно смотрела на Марию. Потом медленно поднялась, подошла к девушке и обняла ее. Постепенно та успокоилась. Она сделала глубокий вдох, тряхнула головой и выпрямилась. Но нервную дрожь во всем теле унять не могла.

— Все уже решено… и… и моя мать согласна! Потому что… потому что он богат, Моника!

— Но ты же его не любишь?

— Я его ненавижу. Маме было очень трудно после смерти отца. — Мария говорила тихо, иногда замолкая и погружаясь в невеселые мысли. — Мы были на грани нищеты и чуть не лишились дома. Мы не знали, что делать. А потом появился дон Рикардо… и помог нам.

— Но ему же…

— Шестьдесят два.

— А тебе?

— Двадцать.

— Господи… Мария!

— Дон Рикардо не так уж плох, Моника. Он внимательный, обходительный, и у него большие планы на будущее. Ему принадлежат цитрусовые плантации, и он уже три года как вдовец. Как ты видела, он еще довольно бодр, и ему необходима женщина — жена.

— И он выбрал тебя?

— И тверд в своем решении. — Глаза ее наполнились болью от чувства собственной беспомощности. — Сначала я думала, что он приходит к нам из-за мамы… Но он попросил у мамы… моей руки.

— И ты согласилась?

— Нет. И мама сказала, что поддерживает мое решение. Но в жизни все не так просто. Мы живем в нищете, а если я выйду за дона Рикардо, он будет нас содержать. Так он говорит. И… и он неплохой человек, правда.

Внезапно до Моники дошло.

— Есть другой мужчина, да, Мария? — тихо спросила она. — Ты любишь другого?

В комнате повисла тяжелая тишина, только из сада доносилось пение ночных птиц. Мария сидела неподвижно, и лишь отблеск тусклого освещения играл на ее красивых длинных волосах, струившихся по плечам, словно застывший водопад. Вдруг она словно бы очнулась.

— Да, — ответила она.

— О, Мария! Почему же ты не объяснишь все матери?

— Мама знает.

— Но ты же его любишь!

— Федерико беден, — тихо ответила Мария. — Он не годится в мужья, так она говорит.

— Но она же не может заставить тебя выйти за дона Рикардо, Мария! — не успокаивалась Моника. — Грешно идти к алтарю против своей воли. Средневековье какое-то… Не романтичное, как из книжки, а самое что ни на есть варварское.