Энн Уилл - Английская тетушка

— Там живет наша девочка, — взмахнула рукой Констансия. Это монастырь Святого Михаила. Падре Эстебан и падре Доменико делают много добрых дел.

— В монастыре всего два монаха? — удивилась Реджина.

Констансия кивнула:

— Другие давно умерли. Орден слабеет — времена меняются. На асьенде теперь тоже немного работников, все механизировано…

— А Рафаэль отправляет парней в город. — В голосе Хуана не слышалось одобрения.

— Он просто рассказывает людям о городе, — поправила брата Констансия. — На фабрике они могут заработать куда больше.

— Ерунда! — Хуан все больше раздражался. — Здесь их родина.

— Не все так зависят от земли, как ты, Хуан, — мягко возразила сестра. — Видите, — обратилась она к Реджине, — мои братья никак не могут договориться. Хуан считает, что человек не будет страдать, когда не знает ничего другого, а Рафаэль подходит ко всему как врач. Он хочет вытащить людей из нищеты и болезней, чего бы это ни стоило.

— Рафаэль — идеалист! — заключил Хуан, но сестра покачала головой:

— Нет, Хуан, просто он считает людей важнее, чем поместье.

— Ага. И ты на его стороне! — Хуан не посчитал нужным скрыть сарказм.

— Я этого не сказала, — пожала плечами Констансия. — Я слишком привыкла к комфорту, чтобы держать его сторону. Но восхищаться-то им я могу?

Реджина не вмешивалась в разговор, но ловила каждое слово. Что значит подходит как врач? Он медик? А что Рафаэль имел в виду, когда сказал, что не имеет никакого отношения к асьенде? Но спрашивать было невежливо — это не ее дело!

Стены монастыря приблизились, и мысли о Люси заслонили собой все остальные. Тяжелые кованые ворота монастыря косо висели на ржавых петлях. Да и весь комплекс являл приметы упадка, навевая меланхолию.

На ступени одного из зданий вышел мужчина в черном одеянии за руку с просто одетой девочкой. Но в отличие от мрачной сутаны лицо его было полно света. Белые волосы развевались по ветру. Однако все внимание Реджины занимал ребенок. Светлые волосы вокруг тонко очерченного личика, характерный поворот головы…

— Люси!!!

Но малышка не удостоила ее ни малейшим вниманием. С широко раскинутыми руками она проскочила мимо нее:

— Дядя Хуан! Дядя Хуан! — Ее черты светились счастьем. — Мы поедем сегодня в асьенду?

— Посмотрим! — Дон Хуан постарался не выдать своего удовлетворения. — Посмотри, кого я привез!

— Тетя Констансия, здравствуй!

— А это кто? Посмотри-ка! — Хуан показал на Реджину, невольно затаившую дыхание.

Люси на секунду задержала на ней взгляд и равнодушно пожала плечами.

— Не знаю. Так едем? — нетерпеливо запрыгала она, но, встретив тяжелый взгляд, спросила: — А что, должна?

— Вообще-то должна. — Хуан уже не скрывал торжества.

— Ну конечно, ты меня знаешь, Люси! — мягко сказала Реджина и поманила девочку к себе, однако в глазах ребенка не проскочило и искры узнавания.

— Почему вы меня так называете? Никто не знает, кто я.

— Я знаю. — Реджина говорила ровным голосом, все еще простирая к ней руки. — Ты Люси Кармайкл.

— Нет! — Люси бросилась под защиту своего благодетеля.

— Вы ее напугали, мисс Лорд! — Его руки сжимали худенькие плечи ребенка как свою собственность. — Это не лучший способ… — Он резко оборвал свою речь.

Во двор монастыря входил высокий стройный мужчина в бежевых холщовых брюках. Он моментально оценил происходящее и насмешливо спросил:

— В чем дело, Хуан? Боишься, что к ребенку вернется память?

В асьенду Реджина возвращалась на «лендровере» Рафаэля. Хуан посчитал, что так будет лучше. Без присутствия тети он сможет легче объяснить малышке ситуацию.

Реджине все это казалось неправильным. Она сама должна была поговорить с Люси и осторожно поведать ей кое-что из случившегося, так, чтобы не травмировать психику ребенка. Однако здесь распоряжался Хуан Куэрас. И хотя она чувствовала, что его брат на ее стороне, возражать все-таки не осмелилась — ни к чему настраивать хозяина асьенды против себя!

Люси не отходила от Хуана, а тот делал все, чтобы еще крепче привязать ее к себе. Сомнительно, что он отпустит ребенка без сопротивления!..

У падре Эстебана тоже был свой взгляд на вещи. Он считал, что главное — сделать так, как будет лучше малышке. Он обратился к Реджине с просьбой иметь терпение и не форсировать события. «Естественно, что восьмилетний ребенок ищет в ком-то опору и защиту, — сказал он. — Рано или поздно память вернется к ней, а тогда посмотрим».

Но что значит «рано или поздно»? С момента катастрофы прошло уже четыре месяца. Сколько потребуется еще, чтобы Люси себя осознала? У Реджины нет возможности торчать здесь бесконечно! Дэвид дал ей только две недели за свой счет. Да и злоупотреблять гостеприимством Куэрасов не слишком хотелось. Реджина украдкой вздохнула.

— В чем дело, сеньорита? Обстоятельства не оправдали ваших ожиданий? — В голосе Рафаэля слышался налет иронии.

— Вы и сами знаете, в чем дело! — не приняла она его тона. — Ваш брат все усложняет. Вы могли бы предупредить меня по дороге сюда, что он помешался на Люси.

— Вы попали в самую точку, — серьезно сказал Рафаэль. — Хуану льстит расположение ребенка. Для него это ново. Но со временем пройдет.

— И сколько продлится это «со временем»? Я не могу ждать бесконечно!

— Почему?

— Почему? — Реджина была поражена такой беспечностью. — Потому что меня отпустили с работы всего на две недели, и половину этого срока мне придется потратить на улаживание всех формальностей в Лондоне!

— Звучит не слишком оптимистично. — Рафаэль сочувственно покачал головой.

— Какой уж тут оптимизм! Дэвид, я имею в виду мистер Халлем, мой начальник, поставил мне ультиматум.

— Для секретарши слишком фамильярное обращение к шефу, сеньорита! — усмехнулся Рафаэль.

— Вовсе нет! — рассердилась Реджина. — У нас все не так… не так официально, как здесь. Все равно я не смогла бы задержаться в Мексике больше двух недель.

— Почему? — Рафаэль был искренне удивлен. — Вам у нас не понравилось?

— Я, если уж вам угодно знать, не могу себе этого позволить по финансовым соображениям.

— Но пребывание на асьенде не будет стоить вам ни песо.

Реджина глубоко вдохнула:

— А вы не думаете, что ваш брат может быть другого мнения? Разве вы решаете? Вы же сказали, что не имеете к асьенде никакого отношения.

— Ну… это почти так.

— Почти?

— Это запутанная история, сеньорита. Вам достаточно будет моего слова, если я скажу, что вы можете оставаться на асьенде сколько угодно? Хуан не будет возражать.

— Нет, мне надо домой!

— С или без племянницы?

— Думаете, ваш брат будет чинить препоны? — В ее голосе слышался испуг.