Сара Андерсон - Признайся в своем желании [litres]

Оливер допил пиво, встал, чтобы взять другую бутылку, и, сев обратно на диван рядом с отцом, ответил:

– Ты бы отдал все, чтобы ее вернуть.

– Да, черт возьми, я бы так и сделал. Пожертвовал бы всем: компанией, родео, своим домом… – Милт прочистил горло, и Оливер отвернулся, чтобы не видеть, как отец вытирает слезы. – Чем угодно, чтобы вернуть ее.

– Мне жаль, что это невозможно, – сказал Оливер.

Он привык решать различные проблемы, но смерть – это проблема, которую, увы, нельзя решить.

– И знаешь, почему я бы все отдал ради Трикси? Оливер посмотрел на своего отца.

– Потому что ты ее любишь.

– Ты чертовски прав. – Милт поднялся, допил свое пиво и заявил: – Херб Риттер сейчас в Далласе. Он недоволен, мне нужно пригладить его взъерошенные перья. И не думай, что я не знаю о том, что ты позволил Хлое вести переговоры после того, как я запретил тебе это делать. Но знаешь что?

Оливер разжал стиснутые зубы:

– Что?

Его отец посмотрел на него с любовью и беспокойством в глазах.

– Мы тоже не твоя проблема. – Он положил руку на плечо Оливера. – Я знаю, что ты пообещал своей матери, и она наверняка гордиться тобой и всем, чего ты достиг. Но мы и сами можем позаботиться о себе. – Он вздохнул. – Мы всегда могли.

Затем Милт взял свою шляпу и вышел из квартиры, оставив Оливера наедине с его тяжелыми мыслями.

«Что я наделал? – думал Оливер. – Вместо того чтобы обращаться с Рене как с женщиной, рядом с которой я хотел бы провести всю оставшуюся жизнь, я считал ее проблемой, которую надо решить. И вот теперь она далеко, в тысяче миль от меня, вынуждена общаться с адвокатами, агентами ФБР и, что еще хуже, с собственной семьей. Рядом нет никого, на чье плечо она могла бы опереться. А я сижу тут и разговариваю с отцом. Да что со мной не так? Ведь Рене – вовсе не проблема! Проблема во мне самом. Я люблю ее и готов ради нее всем рискнуть! Она того стоит!»

– Были ли у вас контакты с кем-либо из вашей семьи? – скучающим тоном спросил федеральный прокурор.

Честно говоря, Рене тоже было скучно. Последние три часа она сидела в этом конференц-зале, отвечая на те вопросы, что уже много раз слышала на допросах, которые ей учиняли в течение последних нескольких месяцев. Она была уверена, что прокурор был одет в тот же костюм, что и в те разы.

– Мой друг, у которого я остановилась в Техасе, поговорил по телефону с Клинтом, но только для того, чтобы убедиться, что я не принимала участия в афере.

Прокурор оживился.

– Он звонил в тюрьму вашему брату?

– Оливер Лоуренс был его другом детства. Он возглавляет компанию «Лоуренс индастриз» и хотел проверить, не обманываю ли я его.

Рене было больно думать об Оливере.

– Доверяй, но проверяй, так?

Прокурор пристально посмотрел на нее, и Рене ощутила застарелый страх сделать что-то не так.

Она торопливо добавила:

– Мне ведь разрешили уехать из Нью-Йорка. Прокурор посовещался со своим секретарем, который вел протокол, а затем спросил:

– Хотите сообщить что-нибудь еще?

Рене достала свой сотовый и открыла последнюю эсэмэску, полученную от матери.

– Это пришло два дня назад.

Она передала телефон прокурору, потому что прочесть это послание вслух было выше ее сил.

Кто-то все-таки успел сфотографировать Рене на родео. На снимке она довольно неплохо получилась, но мать, конечно же, посчитала нужным сообщить, насколько уродливой и жирной Рене выглядит в жутких голубых джинсах и блестках.

Рене даже не дочитала эту эсэмэску. Она уже взрослая женщина, будущая мать. Она имеет полное право больше не впускать родителей в свою жизнь. Они никогда не любили ее и Клинта, так что она им ничего не должна.

– Вам еще что-то нужно от меня? – спросила Рене, удивляясь тому, что ее не отвезли в тюрьму, где сидит Клинт.

Разве она здесь не для того, чтобы просить брата пойти на сотрудничество со следствием?

Скучающий прокурор пробежал взглядом свои заметки, и Рене еле подавила порыв раздраженно закатить глаза.

Наконец, прокурор сообщил:

– Миссис Престон-Уиллоуби, Клинтон Престон пошел на сделку со следствием. Он получит меньший срок заключения в обмен на свидетельство против Дарина Престона.

– О! Это хорошо. А могу я узнать, насколько ему сократят срок?

– Ваш брат признал себя виновным в обмен на двенадцатилетний срок в тюрьме с минимальной изоляцией заключенных. Он получит возможность условно-досрочно освободиться через семь лет. – Прокурор посмотрел на Рене. – Я собираюсь засадить вашего отца за решетку пожизненно, даже если он признает себя виновным, чтобы избежать судебного разбирательства.

– Хорошо, – сказала Рене.

Если этот ответ и удивил прокурора, то он ничем не выдал своего удивления.

– Вы сможете добиться экстрадиции моей матери из Франции? – поинтересовалась Рене.

– Если сможем, согласитесь ли вы дать против нее показания?

Рене вспомнилось, как мать столько лет манипулировала ею, лгала ей, как тыкала ей в ноги вилкой, а после ругала за окровавленную одежду. Затем Рене представила свою мать на скамье подсудимых и улыбнулась. Пусть и она узнает, что такое настоящий страх.

– Я с удовольствием буду свидетельствовать против нее.

– Считаю, теперь у нас есть все, что нужно, – продолжил прокурор. – Если ваш отец предстанет перед судом, мы ожидаем с вашей стороны полного сотрудничества.

Рене кивнула.

– Пожалуйста, не покидайте страну, не сообщив, куда направляетесь. В остальном вы свободны. – Он улыбнулся. – Удачи, миссис Престон-Уиллоуби.

Рене ошеломленно застыла.

– И я могу вернуться в Техас, если захочу?

Хотя, может, и не стоит этого делать. В конце концов, она ведь ушла от Оливера. А теперь и его тоже преследовали папарацци. Рене видела его фото в прессе. На каждом снимке он выглядел мрачным. Но, очевидно, помня совет Рене, Оливер не пытался убегать от репортеров.

Из-за Рене он, а также Хлоя и Флэш лишились неприкосновенности личной жизни. Теперь семью Лоуренс на все лады склоняли в желтой прессе.

– Конечно, можете отправиться и в Техас, – подтвердил прокурор. – Найдите работу, живите, как вам нравится. Приставы не будут накладывать арест на вашу зарплату или зарплату того человека, за которого вы выйдете замуж.

У Рене от удивления чуть не отвисла челюсть, лишь привычка держать себя в руках помогла сохранить лицо невозмутимым.

– Приятно это слышать. Спасибо.

Прокурор, Рене и ее адвокаты встали из-за стола, все пожали друг другу руки.

Напоследок прокурор пожелал Рене удачи, и она чуть не рассмеялась. Ну какая удача ее ждет? Все уже в прошлом. Она родилась в богатой семье, и ей посчастливилось ощутить любовь семьи Лоуренс. Кроме того, повезло провести с Оливером целый месяц. О чем еще можно просить судьбу?