Энди Брок - Жгучая клятва сицилийца

Это означало только одно — ему необходимо увидеться с Харпер, и как можно скорее. Он устал твердить как мантру, что ему нужно ее забыть. Встреча с ней — единственный выход.

Как только паром пристал к другому берегу, Вьери тут же завел мотор и скрипел зубами от нетерпения и злости, наблюдая, как Джим не спеша открывает ворота. Он уже ощущал присутствие Харпер, представлял ее в своих объятиях.

Боже, как же ему не хватало Харпер. Он соскучился по ее медно‑рыжим кудрям, пухлым губам, по тому, как она морщит нос, когда чем‑то недовольна, или покусывает нижнюю губу, когда о чем‑то думает. Ее острый ум, манящее тело, обворожительная улыбка — всего этого ему недоставало. Он мечтал о Харпер так страстно, что внутри был словно выжженная пустыня.

Одно было ясно: если он немедленно не съедет с парома и не доберется до места назначения — это в самом деле будет перебор.

Харпер откинулась на подушку, прислушиваясь к себе. Спазмы явно прекратились. Прошло уже более двух часов, и ничего. В душе затеплилась надежда, что все будет хорошо.

Она проснулась рано утром от первого спазма внизу живота. Он был безболезненным, но за ним последовал второй, затем третий. Харпер сильно испугалась, что с ней что‑то не так. Она осторожно выбралась из кровати и встала на пол, надеясь, что из‑за изменения положения спазмы прекратятся.

Схватившись за живот, она старалась справиться с подступающей паникой. Она всего две недели назад узнала о беременности, но мысль потерять ребенка приводила ее в ужас. Она уже понимала, что ребенок для нее важнее всего на свете. И она будет бороться за него до конца.

Харпер оделась и тихонько спустилась вниз, стараясь не разбудить Лию. К ее удивлению, сестра сидела за столом в кухне, обняв обеими руками чашку чая. Скорее всего, она так рано поднялась, чтобы приготовить отцу завтрак и проводить его на работу. Одного взгляда на сестру было достаточно, чтобы Лия вскочила и начала действовать. Несмотря на протесты Харпер, она чуть ли не силком затолкала ее в джип и привезла к врачу, которая только открыла прием.

Осмотрев Харпер, доктор дала обнадеживающий прогноз и записала ее на УЗИ. Единственное, что смутило врача, так это беременность Харпер Макдональд, которую она знала с детства, неизвестно от кого.

— И старайся не нервничать. — Доктор погладила Харпер по руке, на которой не было ни помолвочного, ни обручального кольца. Харпер оставила их на туалетном столике в спальне замка, когда уезжала. — Срок еще очень маленький, пока нельзя исключить, что могут возникнуть какие‑то осложнения, но иногда спазмы возникают из‑за того, что ребенок хочет устроиться поудобнее. Полежи сутки, не вставая с постели, а сестра за тобой поухаживает.

Доктор так доходчиво объяснила про устройство поудобнее, что Харпер немедленно успокоилась. А Лия пообещала, что готова ухаживать за сестрой хоть все девять месяцев, если понадобится.

Вот почему Харпер праздно лежала в постели. От безделья ее мысли все время возвращались к Вьери. Она устроилась на подушках повыше и с тоской глядела в окно на возвышавшиеся вдалеке горы. Она его любит, и ничего с этим не поделаешь. Но Вьери по‑прежнему не знает о ее беременности. Прикрыв глаза, она задремала. Но прежде пообещала себе, что расскажет ему, как только убедится, что с ней все в порядке.

Вьери затормозил у коттеджа. Вот, значит, где живет Харпер. Дом оказался меньше, чем он ожидал. Невысокое длинное белое здание с мансардными окнами, уходящими под крытую шифером крышу. Он понимал, что архитектура коттеджа продиктована довольно суровым пейзажем. Красиво, но жестко, и климат непредсказуемый. Очень подходящее место для Харпер с ее характером.

Подняв воротник кашемирового пальто, чтобы защититься от начинающего накрапывать дождя, Вьери поднялся на крыльцо и громко стукнул дверным молотком в побитую непогодой дверь. Сердце учащенно забилось. Внутри коттеджа послышался собачий лай и женский голос, приказывающий собаке успокоиться. Вьери глубоко вздохнул и расправил плечи.

Открылась дверь. Это была не Харпер. На пороге, держа собаку за ошейник, стояла Лия. Она в изумлении уставилась на Вьери.

— Что вам нужно? — В ее голосе слышалась паника.

— Я приехал увидеться с Харпер.

— Извините, но сейчас неподходящий момент. — Лия попыталась закрыть дверь.

— Тогда я подожду, когда будет подходящий, — твердо сказал он, давая понять, что не собирается уходить.

— Послушайте, Харпер не очень хорошо себя чувствует. Ей предписан постельный режим.

— Что с ней? — Вьери сделал шаг вперед, и Лия невольно посторонилась, пропустив его в небольшую прихожую.

Она проскользнула мимо него, таща за ошейник собаку, и прошла на кухню. Вьери последовал за ней.

— Хотите чаю или кофе? — спросила Лия, стараясь обрести равновесие. — Алкоголя в доме нет.

— Нет, спасибо. Ничего не надо. — Чем дольше он смотрел на Лию, тем больше убеждался, что дело серьезное. — Так что же все‑таки с Харпер? Она больна?

— Хм… не совсем. — Лия отвернулась и стала наливать воду в чайник.

Вьери в два прыжка оказался рядом, положив ей руку на плечо и развернув к себе.

— И что это значит?

— Это значит, что она не больна в обычном смысле слова.

— Ради всего святого, Лия, перестань говорить загадками. — Его раздражение и беспокойство росли с каждой секундой. — Или ты немедленно говоришь, что с твоей сестрой, или я поднимусь наверх и выясню сам.

— Нет! — Лия схватила его за локоть. — Не делайте этого. Ей нужен покой.

— Тогда объясни, в чем дело.

— Я не могу! — Вырвавшись из его хватки, Лия отодвинулась к стене. — Я пообещала Харпер, что буду молчать.

— О чем? — У него в ушах зазвенело. — Лия, считаю до трех.

— О ребенке! — выпалила она. — О господи, Харпер меня убьет.

Но Вьери ее уже не слышал. Кровавый туман застилал глаза. Он сжимал и разжимал кулаки, дрожа от ярости.

Ребенок? Стало быть, Харпер беременна или по крайней мере была беременной. Он зажмурился, осознавая, что произошло неизбежное. Иначе почему Харпер в постели? Почему Лия так извивалась, отказываясь говорить? Чувствует себя виноватой?

В голове роилась тысяча вопросов. Когда это произошло? Почему он не приехал раньше? Зачем эта проклятая гордость удерживала его? Почему он вообще отпустил Харпер?

Но отвратительнее всего была мысль, что история повторяется. Он наступил на те же грабли. Ослабил самозащиту. Пустил в сердце сначала Донатэллу, а теперь Харпер. И его снова предали.

Вьери задыхался от злости, пытаясь перевести дыхание. Лия что‑то говорила. Наверняка она помогла сестре все организовать. Он не мог на нее смотреть. Но Лия ничего для него не значит. А вот Харпер… о боже, его соблазнительная, обворожительная Харпер. Неужели она действительно сделала это? Есть только один способ все выяснить.