Надежда Волгина - Дикарь

– Доча, сказки все это, – улыбнулась мама. – Не все легенды рассказывают о реальных событиях. На то они и легенды…

Я просыпалась и снова впадала в полусон полузабытье. Сил хватало, чтобы сделать несколько глотков из рядом стоящей кружки. Я плакала во сне, потому что снилась мне маленькая шкурка бурого в пятнышках медвежонка. Она была насажена на палку в каком-то дворе и веяла на ветру.

Кажется, наступила ночь, но я уже не понимала отчетливо, где нахожусь и что тут делаю. Вокруг мелькали какие-то лица. В основном это были знакомые. Все они что-то говорили, но только не со мной, а между собой. Я словно подглядывала за ними, почему-то укрытая одеялом, которое с меня постоянно кто-то пытался стянуть. Я держала так крепко, что болели пальцы. Но не могу же я отдать одеяло, которое меня согревает. Если его заберут, то я замерзну и умру.

Я сижу на лекции. Какой-то гном, которого едва видно из-за кафедры читает лекцию нудным монотонным голосом. Не понимаю ни слова, а вернее не слышу, как не пытаюсь. Мешает рычание, что доносится из коридора и все приближается. Дверь в аудиторию распахивается и на пороге появляется медведица. А-а-а!.. Это же моя давняя знакомая. Мы уже встречались.

Я встаю и спускаюсь ей навстречу. Протягиваю ей руку. Вижу, как на моей руке проступают две ярко-алые полосы. Она меня ранила?! Это следы ее когтей. Из них сочится кровь, вот она уже капает на пол. Подо мной уже целая лужа. А голова кружиться все сильнее. Сейчас из меня выйдет последняя капля крови, и я умру…

На этот раз я проснулась от собственного крика – протяжного, неестественно громкого. Дернулась всем телом, потому что в кровати я была не одна.

– Тише-тише… Не дергайся. Моя очередь тебя лечить, – знакомый голос прошептал мне на ухо. Но кому он принадлежит, я не поняла.

Чья-то рука обхватила меня и прижала к чему-то большому и прохладному. Голова болела так, что держать глаза открытыми было невозможно. Кажется, я снова уснула.

Сильные руки поднимают меня.

– Не надо! – кричу я и пытаюсь пошевелиться. Но это мне только кажется, что кричу, на самом деле хриплю, пытаясь рассмотреть того, на чьих руках нахожусь.

– Надо сменить постель. Она вся промокла. Жар спал…

– Андрей?

А как он тут оказался? Когда вернулся? И не снится ли мне все это?

– А ты еще кого-то ждала? – в голосе его слышится улыбка.

Сил не осталось, снова засыпаю.

Мне в рот вливается какая-то гадость. Пытаюсь выплюнуть, но сильные руки удерживают мою голову, прижимая к губам кружку.

– Пей. Это вылечит тебя.

И снова мне приходится глотать эту дрянь, горькую, как настойка хинина.

– А теперь давай спать, – он прижимается ко мне всем телом, и я понимаю, что он обнажен. – Завтра тебе станет лучше или…

Что или? Задать вопрос вслух не хватает сил, не могу даже пошевелить губами. Но мне приятно чувствовать его рядом, обо всем остальном забываю. Кажется, голова уже не так ужасно болит…

Я проснулась от аппетитного запаха, щекочущего обоняние. Возле очага хлопотал Андрей, помешивая что-то в котелке. М-м-м… Я такая голодная, что могу съесть корову, ну или овцу, ладно уж. Аккуратно потянулась и поняла, что ничего не болит, не считая легкой ломоты в затекших мышцах.

– Как ты? – подошел он к топчану и опустился на его край.

Я отодвинулась больше инстинктивно, чем из вежливости.

– Хорошо!

– Голова болит? – нахмурился он, прикладывая ладонь к моему лбу.

– Нет.

– А тут? – рука его откинула одеяло и легла на мою грудь.

Да что он себе позволяет?! Но возмущение утонуло в волне стыда, когда поняла, что совершенно голая с каким-то компрессом на груди.

– Что, болит? – неправильно истолковал он мое смущение. – Надо поменять компресс, – сказал он и отлепил от меня тряпки, пахнущие чем-то резким.

– Не надо, – натянула я на себя одеяло, прикрывая наготу. – У меня ничего не болит.

И почему случайное касание его пальцев моей груди показалось мне ласкательным? Или именно так он меня сейчас и трогал? Я смотрела на Андрея, пытаясь определить по его лицу, о чем он думает. Подметила темные круги под глазами и впалые щеки. Выглядит каким-то замученным.

– Голодная? – снова заговорил он.

– Как волк, – невольно улыбнулась, предвкушая вкуснятину, что так обалденно пахла.

– Сейчас принесу… – собрался он уйти.

– Не надо. Хочу встать. Можешь подать мне одежду?

– Ты уверена?

– Абсолютно!

Пока я одевалась, удивляясь, как болтается на мне одежда, которую шила по фигуре, Андрей проявил деликатность и вышел за дверь. Вот это я исхудала! Когда только успела?

Я свесила ноги с топчана и неосмотрительно встала. Не вернись в этот момент Андрей и не подхвати меня, упала бы на пол. Ноги были такими слабыми, словно не ходила я месяц, а то и больше.

– Сколько я болела?

– Десять дней. У тебя была сильная лихорадка, думал, не выкарабкаешься.

Андрей говорил нарочито равнодушно, но я видела, как ходят желваки под крепко сжатыми челюстями. Теперь понятно, почему он сам так осунулся – боролся за мою жизнь. Благодарность всколыхнула душу, но и я тоже не подала виду.

– Ладно, пошли есть, – обхватил он меня за талию и подвел к столу.

Мясо тушеное с грибами показалось мне самым вкусным из того что я когда-нибудь ела. Андрей положил мне совсем чуть-чуть, объяснив, что сразу нагружать желудок опасно. Я, конечно, хотела попросить добавки, но не рискнула. Да и телом снова завладела слабость.

После обеда он помог мне вернуться в постель. Все равно ни на что другое я не была способна. Только вот спать я не хотела, видать, наспалась за время болезни на всю жизни вперед.

– Не уходи, – попросила я Андрея, догадавшись, что он собирается выйти из дома.

Немного поколебавшись, он уступил, только сел подальше от меня, на пенек у очага.

– Почему ты со мной никогда не разговариваешь? – спросила я, ужасаясь как плаксиво прозвучал мой голос.

Андрей, казалось, этого не заметил.

– Ты хочешь со мной поговорить?

– Ну да…

– Зачем?

– А зачем люди разговаривают?! – возмутилась я. Его вопросы не показались мне логичными. Он явно думал о чем-то другом и отвечал невпопад. – Чтобы оставаться людьми, а не превращаться в дикарей!

– Как я? – усмехнулся он.

– Как ты! – выпалила я, о чем сразу же пожалела. Обижать его не хотела.

Но он и не думал обижаться. Вместо этого задорно улыбнулся и спросил:

– Так о чем поговорим?

– Расскажи о себе, о своем детстве, – подошла я издалека.

Примерно такой реакции я и ждала. Андрей сразу же помрачнел и замкнулся в себе. Как же мне тебя разболтать, дружок? Должна же я проверить свою догадку.

– В моем детстве нет ничего интересного, – буркнул он и, схватив кочергу, принялся ворошить угли.