Надежда Волгина - Дикарь

– Кто твои родители? – не собиралась отступать я.

– Отец столяр, мать учительница, – с неохотой отвечал он, не глядя на меня, продолжая с остервенением работать кочергой.

– А братья. Сестры есть?

– Старший брат.

Вот теперь я подошла к самому главному.

– А ты случайно не из деревни В.?

Он бросил на меня быстрый взгляд и коротко кивнул. Ага! Возле первого пункта ставим плюсик.

– А правду говорят, что один охотник из твоей деревни убил медвежонка из-за необычного окраса шкуры?

Я замерла в ожидании ответа. Сейчас он или окончательно замкнется в себе и больше никогда не станет разговаривать со мной, или я получу ответ на свой вопрос.

– Правду. Это был мой отец, – ответ прозвучал глухо, словно у него резко осип голос.

Так. Ставим второй плюсик.

– Так ты и есть тот мальчик, о котором говорится в легенде? – нарочито небрежно задала я очередной вопрос.

– Не знаю я никаких легенд, но я сын своего отца. Все? Поговорили? – зло уставился он на меня.

– Нет еще, – спохватилась я и выдала самую ласковую улыбку из своего арсенала. – А правда, что тебя похищала какая-то старуха?

В этот момент мне показалось, что он меня сейчас поколотит. Я даже заметила, как сжались его кулаки.

– И это тоже правда, – процедил он, снова отворачиваясь.

– И кто тебя покусал? – выпалила я, пока он не ушел или не побил меня.

– Все, хватит с меня вопросов! – вскочил он с пенька и направился к двери. – Поговорили…

– Андрей! – позвала я, когда он уже открыл дверь. – Почему ты такой скрытный? – спросила у его спины.

Он медленно повернулся и посмотрел на меня как-то очень грустно. От его взгляда даже слезы попросились на глаза.

– Потому что есть вещи, о которых нельзя рассказывать…

– Ты забыл добавить «кому попало», – разочарованно пробормотала я, впрочем, в уже закрывшуюся за ним дверь.

Поправлялась я быстро. Отсыпалась, отъедалась, окруженная заботой со стороны Андрея. После памятного разговора, а вернее, игру в вопросы и полуответы, он как-то переменился, стал более задумчивым что ли. Часто я ловила на себе его взгляды, но он сразу же отводил их и делал вид, что чем-то сильно занят. Я все ждала, что он заговорит, но этого не происходило. В конце концов, меня это стало тяготить, и я тоже окунулась в работу, тем более что уже полностью поправилась и была полна сил.

Целыми днями я шила. Существенно пополнила наш с Андреем гардероб, починила верхнюю одежду. Правда, наряды наши не блистали красотой или разнообразием, потому что шились все из той же холстины, что и раньше. И где он только раздобыл ее в таком количестве? Но для тела она была приятная, и на том спасибо. На своих сорочках я даже вышила цветочки, вспомнив технику вышивки гладью, которой обучалась когда-то в детстве.

Как-то разглядывая себя в зеркало, я заметила, что волосы мои здорово отрасли, стрижка уже не смотрелась такой стильной, как раньше. Тогда я попробовала подстричь волосы. Каково же было мое удивление, когда результаты мучений мне понравились. Я стала выглядеть по-другому, показалось даже, что моложе. Я и Андрею предложила привести его голову в порядок. Пришлось уговаривать, но на его космы я уж точно смотреть не могла. После того, как он сбрил бороду и усы, у меня аж руки чесались подстричь его.

Наконец, я и его загребла в лапы цирюльника-самоучки. Стригла я его долго, а потом еще дольше не могла налюбоваться. Правда, делала это как обычно исподтишка. Нет-нет да бросала на него взгляды, до такой степени он казался мне симпатичным.

Странное у меня сложилось к нему отношение. И чем больше я над этим размышляя, тем сильнее приходила к выводу, что я к нему привыкла. Наверное, даже буду скучать, когда отправлюсь домой. Почему-то об этом думать не хотелось. Потом подумаю…

Однажды утром Андрей разбудил меня очень рано. Сам он уже был полностью одет. Сердце мое невольно сжалось от нехороших предчувствий.

– Что случилось? – села я в постели, протирая глаза.

– Мне надо уйти, – тихо произнес он.

Я уже и сама догадалась, что наступил один из ТЕХ периодов. Уже вовсю накатывала тоска, стоило представить, что снова останусь тут в одиночестве.

– Надолго? – свесила я голову на грудь, исподлобья глядя на него.

– Дней на пять…

Я молчала и он тоже. Но не уходил, продолжал стоять рядом, словно собирался что-то еще сказать. Я же понимала, что никакие доводы его удержать не в силах. Не первый раз он уходит и не последний.

– Ната, – вскинул он голову.

Я ждала, что же он скажет дальше. Он так смотрел на меня… так смотрел… Я пыталась расшифровать его взгляд. Что же такое я в нем читаю? Напряжение, просьбу, теплоту и… грусть. Он так грустно смотрел на меня, что я едва не расплакалась.

– Андрей, что случилось?!

Я вскочила с кровати и подошла к нему вплотную. В тот момент даже не подумала, что нахожусь перед ним в одной коротенькой сорочке.

– Все в порядке, – улыбнулся он и робко обхватил меня за плечи. – Ната, я хотел попросить…

Он снова замолчал, а я невольно вцепилась в полы его шубы, будто хотела задержать. Впрочем, отчета в этом тогда я себе не отдавала.

– Не уходи, – взмолилась я.

– Я не могу.

Чуть не закричала, что знаю, что уже догадалась, что с ним происходит. Только он почему-то предпочитает скрывать все от меня.

– Ты береги себя, ладно, – тряхнул он головой, скидывая показавшиеся ему ненужными и пустыми мысли. – И… жди меня.

С этими словами он наклонился и приник к моим губам. От неожиданности я так растерялась, что ответила на поцелуй. Это был первый наш поцелуй, и закончился он очень быстро. Опомнилась я только тогда, когда Андрей скрылся за дверью. Но еще какое-то время я стояла с прижатой ко рту рукой.

На следующий день разыгралась пурга и не утихала очень долго. Ветер завывал за дверью, того и гляди сорвет ее с петель. Снег наметало в щели, и я смотрела, как он медленно таит, молясь, чтобы домик выдержал, устоял. Особенно страшно становилось по ночам, когда я лежала в постели без сна и прислушивалась к бушующей непогоде, к скрипу деревьев, что гнулись под сокрушительными порывами. Одну молодую сосну вырвало с корнем, и она упала прямо перед каликой, загораживая проход.

Все три дня, что природа бушевала, я почти не выходила из дома, только при крайней необходимости. К тому моменту, когда ветер стих, двор замело настолько, что я не разглядела забора – он был полностью засыпан снегом.

Весь следующий день я занималась тяжелым физическим трудом – расчищала двор. И только это хоть на время спасало меня от грустных мыслей. Как он вернется? Что если он сгинул в лесу во время непогоды и сейчас лежит где-нибудь, погребенный под снегом?

Трудно описать, что чувствовала, когда думала так. Страх, что останусь тут совершенно одна. Сожаление, что не успела ему сказать так много. Тоску, что не увижу его больше никогда. И щемящую боль где-то в области сердца, когда все эти мысли проносились в голове.