Надежда Волгина - Дикарь

Да и дело было даже не в более мягкой погоде, а в моем внутреннем мире. Я чувствовала себя счастливой. Как бы странно это ни звучало, но будучи пленницей, я упивалась любовью. Моей любовью к Андрею.

После новогодней ночи мы больше не были близки. Каждый из нас хранил воспоминания, как самую дорогую драгоценность. Откуда я это знаю, если разговоров на эту тему у нас тоже не было? Да просто я видела это по лицу Андрея, угадывала в каждом жесте и слове. Не знаю, любил ли он меня так же, но дорожил мною точно, предугадывал малейшее желание.

Трудно сказать, на что именно были похожи наши отношения. Мы по-прежнему почти не разговаривали. Каждый из нас занимался своим делом, но я всегда чувствовала его присутствие. А по вечерам, лежа в постели, я прислушивалась к его дыханию и точно знала, что он тоже думает обо мне.

Мы оба боялись сближаться перед грядущим расставанием.

Все это рождало в моей душе тихую грусть, замешанную на счастье. Временами мне хотелось плакать и тогда я не сдерживалась, правда, если рядом не было Андрея. Догадывалась, что мои слезы его расстроят.

Одна мысль отравляла временами мое существование, что вот-вот наступит период, когда он снова покинет меня. Знала, что это неизбежно, но даже думать не могла спокойно о тех днях, что вынуждена буду провести тут без него.

И этот день настал. Как и в прошлый раз Андрей не ушел тайно, а разбудил меня и простился. Правда, в этот раз он даже не пытался поцеловать, наверное, боялся, что не сможет уйти тогда.

Я снова осталась одна. А вместе с Андреем ушло и то счастье, в котором я пребывала. И наверное, я бы жутко скучала и терпеливо ждала его, если бы не одно обстоятельство.

В тот же день, как Андрей скрылся в лесу, у забора появилась она – пятнистая медведица. Она целый день стояла у одного и того же дерева и смотрела на дом. Я специально выходила на улицу чаще обычного. И тогда встречалась с ее страшным ненавидящим взглядом. Еле дождалась вечера. Уснуть смогла только тогда, когда убедилась, что медведица убралась восвояси.

Конечно же первым делом я проверила защиту, стена была не месте, на этот раз Андрей не забыл ее поставить.

Я очень надеялась, что медведица больше не появится, но на следующее утро меня ждало разочарование. Выйдя во двор, я сразу же наткнулась на ее взгляд. Как будто и не было ночи, словно она никуда и не уходила.

Невиданная доселе злость зарождалась в душе. Я ненавидела эту зверюгу не меньше, чем она меня. Только причина моей ненависти была мне известна – эта тварь пугала меня до ужаса, а вот что сделала ей я, понятия не имела.

Я приблизилась к забору и заглянула ей в глаза.

– Что тебе нужно? – громко крикнула.

Медведица повела мордой, открыла пасть и утробно заревела. Мне даже показалось, что она ответила на своем, медвежьем языке.

– Я не боюсь тебя! – снова закричала я, чувствуя как трясутся коленки. – И ты мне ничего не сможешь сделать! Видишь? – протянула я руку и похлопала по невидимой стене. – Тебе сюда хода нет, – ехидно рассмеялась, показывая ей язык. – Ты себе лоб расшибешь, но не пройдешь на мою территорию.

Господи, наверное, я схожу с ума, если отчетливо вижу улыбку на медвежьей морде. Но она ухмылялась! Смотрела на меня и словно говорила, что никогда еще не встречала таких глупых.

Встав на задние лапы и свесив передние, как делают цирковые медведи, она мелкими шажками стала приближаться к забору. Что же она собирается делать? Мне даже стало интересно, насколько разумна эта тварь.

А медведица, тем временем, подошла вплотную к стене и положила на нее передние лапы. Вот тут мне стало по-настоящему страшно, когда смогла рассмотреть эти орудия убийства до такой степени подробно и с близкого расстояния. Я видела, откуда растут когти, загрубевшие до мозолей подушечки. Показательно самка выпустила лезвия, демонстрируя их во всей длине и красе. При этом она неотрывно смотрела мне в глаза, словно предупреждая: «Смотри, что будет дальше».

А дальше случилось невероятное – лапы медведицы провалились в стену, разрушив защиту. Я наблюдала, как они мягко погружаются, словно во что-то мягкое, и невольно пятилась назад. Самка плавно спланировала вниз и уже на четырех конечностях приблизилась ко мне. Все это было настолько невероятно и неожиданно, что я даже забыла испугаться.

Она, тем временем, подняла одну лапу и мягко, без особых усилий, не выпуская когти, толкнула ею меня, несильно придавив стоило мне только оказаться на снегу.

Оскаленная морда склонилась надо мной. Мое отупевшее сознание зафиксировало, что клыки у нее белые, а не желтые, как у того бурого шатуна.

Медведица обнюхивала мое лицо, словно что-то искала на нем или размышляла, что откусить первым. Я видела ее налитые кровью глаза, читала в них радость победы и не могла избавиться от мысли, что не может зверь так разумно выглядеть. Трепыхнулась в попытке высвободиться, но только еще сильнее оказалась придавленной к земле.

Осмотр закончился. Медведица убрала от моего лица свою морду и заглянула в глаза.

«Прощайся с жизнью», – прочитала я в ее взгляде.

– Если убьешь меня, тебе тоже не жить, – пробормотала я, борясь с подступающей тошнотой.

«Это не важно, – ответила она. – Ты посягнула на мое, поэтому должна умереть».

– Андрей? – тихо продолжила я наш странный диалог.

И снова медвежья морда оскалилась в ухмылке.

«Это лишь человеческая его оболочка, которая меня мало интересует. Он мой самец, и тебе нет места в его жизни».

– Скоро я покину его, – сделала я попытку вразумить ее, видя, как сильнее разгорается ненависть в ее глазах.

«Он не отпустит тебя. Ты его околдовала, ведьма, крадешь у меня!»

Что бы я не сказала, у нее на все был готов ответ. И с каждым словом она злилась все больше. В какой-то момент она так сильно придавила меня, что только от этого я чуть не умерла. Лес прорезал ее рев, и я почувствовала, как острые когти впиваются в мою грудь. Открытая пасть с острыми клыками приближалась к моему горлу, как чудовищная сила скинула самку с меня.

И снова перед моими глазами развернулось сражение, только на этот раз оно было более ожесточенным. Два огромных пятнистых медведя не кружили на месте в экзотическом танце, они не предупреждали друг друга, не угрожали расправой, а, вцепившись пасть в пасть, катались по земле, приглушенно ревя.

Я поняла, что победит тот, чьи челюсти окажутся крепче, кто первый перекусит другого. От пережитого стресса я плохо соображала и не понимала уже, кто есть кто.

Когда один зверь оказался поверженным и бездыханным на земле, мне показалось, что победила злобная самка. Слезы брызнули из глаз, и спазм перехватил горло. Я задыхалась, хватая ртом воздух, но отчетливо видела, что происходило дальше.