Лия Аштон - Поцелуй среди песчаных дюн

Себ обогнал ее, мешая пройти от серф-клуба к пляжу.

— Подожди секундочку.

— Зачем? — Она скрестила руки на груди. На Миле был раздельный купальник, который ей подарили на Рождество, — красный в лимонно-желтый горошек. Ее кожа отливала прекрасным оливковым загаром, а мокрые после утренних занятий бодибордингом в океане волосы были приглажены назад.

— Я хочу поговорить с тобой, — сказал он.

Мила сощурилась. Ее взгляд скользнул по Себу — его голой груди, пляжным шортам и босым ногам, — словно пытаясь отыскать то, что он мог скрывать.

— Хорошо, — смилостивилась Мила. — Поговори со мной.

Но он совсем не продумал, что скажет.

— Хороший день, не правда ли?

Неужели он это сказал? Стоило придумать что-нибудь получше.

Мила закатила глаза.

— Стеф разозлится, что мы «прохлопали» свое мороженое. — И она повернулась, чтобы уйти.

— Мне нравится твое бикини, — выпалил он. — Подходит к твоим глазам.

Мила замерла, опустив взгляд себе на ноги.

— У меня не красные глаза, — сказала она. — И не зеленые.

— Я в том смысле… — запинаясь, еле осилил он. — Я имел в виду, что бикини подчеркивает их. Или что-то в этом роде.

Мила подняла глаза, немного щурясь на ярком солнце.

— Спасибо.

И ее взгляд надолго слился с взглядом Себа.

Что же ему теперь делать?

Он слишком долго медлил.

— Ладно… — начала Мила.

Но в порыве паники — или всплеска адреналина, или игры гормонов — он схватился за этот момент.

В сущности, он схватил Милу.

Он сжал ее руки, легонько, и наклонил к ней голову.

Ошеломленная, Мила только моргала. Но потом она улыбнулась — еле заметно, — и это была вся поддержка, которая ему требовалась.

Ее мягкие губы были вкуса океана. Себ никогда прежде не целовался с девочками, поэтому он ограничился тем, что прижался губами к ее губам, пока в голове лихорадочно крутился вопрос, следует ли что-то делать со своим языком.

Волнуясь, все ли сделал правильно, Себ закончил поцелуй. И отстранился, выпустив Милу из объятий.

Она коснулась своих губ.

Себ не мог понять, что значит выражение ее лица. Ей понравился поцелуй? Он хорошо справился?

— Мне нужно идти, — вдруг спохватилась Мила.

Она уклонилась от него и убежала — обратно к Стеф и их полотенцам…

Себ не вспоминал тот день целых шестнадцать лет. Он был так смущен, и то, что Мила отвергла его, больно ранило.

Он был так уверен — до этого поцелуя, — что Мила влюблена в него… И, судя по тому, что она сказала несколько дней назад, так и было. Но после того неловкого поцелуя он этого уже не замечал.

А что произошло бы, если все-таки заметил? Остался бы с Милой? И в этом случае Стеф не поехала бы с ним в Лондон, не связалась с плохой компанией и не умерла бы?

Он все так же смотрел на волны, но опустил голову, почти уронив ее на колени.

Это изводило его многие месяцы после смерти Стеф. Он обвинял себя миллион раз — и теперь нашел еще один повод. Не будь он таким глупым, чтобы не понять, что Мила любила его…

Нет. Он не мог винить себя до бесконечности.

«Прости, Стеф. За то, что был дрянным мужем. За то, что не помог тебе. Но не за то, что любил тебя. Не за то, что женился на тебе».

Не он ведь покупал эти наркотики…

Это делала Стеф. Это Стеф решила принимать их.

«Ты не виноват в том, что Стеф сделала такой выбор», — когда Мила сказала это, Себ не поверил ей. Не готов был поверить. Но за прошедшие несколько недель кое-что изменилось…

Когда он был с Милой, его жизнь становилась легкой. Правильной. В ней появлялись смех, дурашливость, приятные разговоры ни о чем и связь. Связь с настоящим — с тем, чтобы проживать каждый день в полную силу. Связь с Милой — близость, доверие, страсть. Связь с будущим…

И именно это испугало его.

Именно мысль о будущем заставила его отступить. Ведь в будущем никто не застрахован от ошибок. Очень серьезных ошибок. Он мог ошибиться. Все разрушить. Причинить боль Миле.

«Ты не виноват в том, что Стеф сделала такой выбор».

Теперь он в это верил. Правда, верил.

Он не был виноват в ее смерти.

«Словно ты мог хоть в чем-нибудь меня заставить!»

Он почти явственно слышал голос Стеф, ее смех, подхваченный океанским бризом.

Это была не его вина.

Он твердил себе это сотни раз, но только сейчас стал постигать смысл сказанного. Только сейчас поверил в это.

«Ты не виноват в том, что Стеф сделала такой выбор».

Это был ее выбор.

Себ так и сидел один, на этом пляже, полном воспоминаний, без двух женщин, значивших в его жизни больше всего.

Из-за выбора Стеф.

И из-за его собственного выбора.

Единственной причиной, по которой Мила сейчас не сидела рядом с ним, был его собственный выбор. Его собственное решение.

И только он отвечал за это.

Себ поднял голову, когда у его ног приземлилась чайка и стала клевать его полотенце, надеясь найти какую-нибудь пищу. Пляж вокруг буквально бурлил энергией, многоцветьем — самой жизнью.

Почему Милы не было здесь рядом с ним? Почему они не могли разделить друг с другом это мгновение?

Потому что он не хотел причинять ей боль. Не хотел, чтобы их отношения испортились, как его отношения со Стеф.

Но…

Он не перекладывал на Стеф вину за крах их брака. Он во многом винил себя и принимал ответственность за свои ошибки. Он отвечал за свой выбор. Точно так же, как Стеф отвечала за свой. А Мила — за свой.

И Мила — невероятно, потрясающе! — выбрала его. Выбрала Себастьяна Файфа, со всеми его недостатками.

Себ тоже сделал выбор — сбежал от яркого, живого будущего с Милой. Из страха.

Страха того, что он все испортит. Что его отношения с Милой неизбежно приведут к страданиям. Что он повторит прошлые ошибки. Словно он был какой-то беспомощной пешкой в собственной жизни!

Как смешно. Как глупо.

Именно он нес ответственность за свое будущее. Именно он отвечал за свой выбор — в жизни и в отношениях с Милой.

Итак, Мила выбрала его — несмотря на боль ее прошлого, несмотря на все. Даже осознавая, что он может отвергнуть ее. Мила выбрала смелость.

А он выбрал страх.

Но теперь с этим было покончено.

На следующий день, в субботу, в «Гнездышке Милы» царило невероятное оживление — это был самый напряженный день на памяти Милы. Она даже села и продолжила работать на ноутбуке. Онлайн-продажи тоже зашкаливали — ей пришлось на время приостановить заказы, поскольку она просто не справлялась со спросом.

В следующем году ей требовалось кое-что развить — возможно, изготовить несколько гипсовых форм или даже производить изделия некоторых дизайнов целыми партиями. Перспектива была и заманчивой, и немного грустной — словно наступил конец эпохи. Отныне далеко не все, продаваемое Милой, будет сделано ее руками.