Дэни Вейд - Откровения соблазна

Но Ретт… Глядя на своего спутника, Тринити внезапно поняла, что он, такой понимающий и заботливый, не может быть для нее угрозой. Ему можно доверять, он поможет ей обрести себя заново – и сохранить корпорацию в это непростое время. Украдкой взглянув на их переплетенные руки, она поняла, что хочет быть с ним – по крайней мере, сейчас. Вот только достанет ли у нее смелости, чтобы принять то, что он предлагает?

Ретт остался в одиночестве, когда Тринити и Мэдисон отправились в дамскую комнату – но тут его поманил Ричард. Направляясь к нему сквозь толпу, Ретт ощущал неприятный холодок. Он знал, что не сможет выполнить то, что хотела от него чета Хайатт. Тринити была совсем не такой, какой они желали ее видеть, а он не стал бы рисовать ее такой в глазах окружающих ни за какие деньги. С другой стороны, он переживал: впервые за все время он готов был принять сторону человека, относительно которого велось расследование. И дело было не только в том, что Тринити ему нравилась. Даже зная, что они в конце концов не будут вместе, Ретт был готов поддерживать ее. Вот только как это сделать, он еще не понял до конца. Ведь он подписал контракт с Ричардом и Патрицией – и даже несмотря на то, что ему платили не они, а корпорация, легко было представить, что подумает о нем Тринити, узнав, что он вовсе не «консультант», а самый настоящий шпион – и это было самой большой загвоздкой, которую Ретт пока не придумал, как разрешить.

Погруженный в эти раздумья, Ретт последовал за супругами Хайатт и Ларри в небольшой вестибюль, где бравурная музыка, так не вязавшаяся с его нелегкими мыслями, была почти не слышна. Стоило им остаться вдалеке от любопытных глаз, как Ричард тут же бросился в бой:

– Нам нужна информация, почему вы до сих пор ничего не узнали?

– Мне пока нечего вам сообщить.

На сей раз заговорила Патриция, и лицо ее исказилось от гнева.

– Значит, вы недостаточно плодотворно работаете. Хорошую историю можно создать из чего угодно, если это правильно подать.

В беседу вступил Ларри:

– Нет, постойте…

– Наше время на исходе, – оборвала его Патриция, словно и не расслышав, – она говорила громко, не заботясь о том, что ее поймут. – Мне нужны доказательства сейчас, а не позже, когда вы наиграетесь с ней.

Ретт резко выпрямился.

– Не говорите о Тринити так.

– Мы и это можем использовать с умом, – вкрадчиво произнесла Патриция. Протянув руку, она схватила Ретта за плечо, и ее алые ногти угрожающе впились в ткань его пиджака. – Нужно больше фотографий. Новый друг восемь недель спустя после трагической гибели мужа – всегда выглядит ужасно. – Она бросила взгляд на Ричарда. – Это покажет всем ее истинные намерения, так?

– Что?! – воскликнул ошеломленный Ларри.

– Заткнись, – бросила ему Патриция, хватая Ретта еще крепче. – Нам нужны доказательства. Мне все равно, правда это или нет.

Ларри запаниковал.

– Нет, мне‑то не все равно.

Ричард осторожно высвободил руку Ретта из пальцев жены.

– Думаю, мы можем объединиться – включая нового члена нашей команды.

– О чем это вы? – подозрительно прищурился Ретт.

– Мы решили прощупать почву в отношении этого блогера. – Ричард, казалось, вовсе не смущен гневным взглядом, которым Ретт сверлил его, напротив, он заметно наслаждался. – И пригласили его сегодня сюда.

– Так это мужчина?

– Мы не знаем, да и, честно говоря, нам все равно, – вновь вмешалась Патриция. – Кто бы ни был этот человек, если сегодня вам удастся с его помощью сделать хорошие фотографии, наша проблема будет решена.

– Вам ведь, кажется, так понравился тот поцелуй – отчего бы не повторить его? – подмигнув, сказал Ричард. Его усмешка окончательно вывела Ретта из себя – как бы приятно ему ни было целовать Тринити, он вовсе не хотел подставлять ее под удар.

– Я не думаю… – начал он.

– Вам и не нужно думать, – оборвала его Патриция. – Просто делайте, что вам говорят.

Ретт расправил плечи, гневно глядя на нее.

– Вы, кажется, не понимаете, в чем заключается моя работа. Я расследую, а не создаю фальшивые доказательства ради вашего блага.

Патриция ткнула в него указательным пальцем с угрожающе алым ногтем.

– Уверена, Тринити будет счастлива это узнать – не так ли?

– Или мы найдем кого‑то более подходящего для этой работы, – вставил Ричард.

На это Ретт пока не был готов – ему нужно было придумать способ вывести Тринити из‑под огня с минимальными потерями.

– И что вы хотите? Чтобы я позировал с ней для того, чтобы ее поймать с поличным и публично пристыдить?

Ларри, слушая их диалог, прислонился к стене, и, обычно спокойное, его лицо омрачилось. Патриция же, почуяв близкую победу, воспрянула духом.

– Просто докажите то, что все и так подозревают. Она замешана во всем этом ради денег и не беспокоится о нашем имени и корпорации. Уж на это‑то вы сгодитесь… или нам стоит найти еще что‑то, порочащее Тринити?

Взгляд, которым обменялась парочка, без слов сказал: они замышляют что‑то недоброе. Ретт с трудом сдерживал негодование – но решил, что до поры до времени лучше помолчать.

– Подумайте, я уверена, вы примете верное решение, – произнесла Патриция и, сделав глоток ядовито‑розового коктейля, ушла.

Ричард окинул Ретта жестким взглядом и направился вслед за женой. Ларри же, казалось, был близок к истерике – вытащив платок, он вытер лоб и жалобно произнес:

– Я не хотел, чтобы все так сложилось.

– Как? Вы имеете в виду, что не собирались выступать на стороне этих негодяев?

– Не хотел причинить боль Тринити – просто хотел слегка напугать ее, чтобы она поступила верно.

Ретт снова с трудом сдержался от того, чтобы не закричать. Как мог Майкл позволить Тринити окружить себя этими людьми?

– То есть вы верили в то, что, напугав человека, поступаете правильно? Или считали, что лучше оставить компанию в руках этих людей? Вы и впрямь считаете, что этого хотел бы Майкл?

Ларри прижал платок к губам и склонил голову – щеки его окрасил румянец.

– Что мне делать?

– Постарайтесь склонить совет директоров в пользу Тринити… и найдите мне этого блогера.

Ретт стоял у кровати и смотрел на Тринити – его сердце в груди прыгало так, что, казалось, вот‑вот вырвется наружу. От желания не осталось ни искры – лишь боль от ощущения предательства росла в душе. В мозгу билась лишь одна мысль: Тринити не сказала ему всей правды – как он снова позволил себя одурачить? Взглянув на девушку, он произнес:

– Как ты могла скрыть это от меня? Позволила мне думать, что… – Он дрожащей рукой откинул назад волосы. – Что ваш с Майклом брак был настоящим, что настоящими были ваши отношения.

Тринити лихорадочно замотала головой, поспешно натягивая рубашку на обнаженное тело, но Ретт даже не осознавал, что она хочет как‑то опровергнуть его слова. Он сдался во власть нарастающему чувству обиды и недоверия, ростки которого были пущены в его душе давно, еще после расставания с невестой, эти хищные побеги плотно укоренились в нем, несмотря на то, что тогда он поклялся себе, что отныне его не одурачит женщина – и вот история повторилась вновь. Всю свою жизнь после той трагедии он посвятил тому, чтобы спасти других людей от подобных страданий – и за долгие годы выстроил собственную систему убеждений, помогающую ему твердо стоять на ногах. И вот первая же женщина, заставившая его усомниться в своих принципах и инстинктах, оказалась лгуньей. Он верил, что Тринити не способна его обмануть и не захотела бы этого делать ни при каких обстоятельствах – однако все оказалось иначе.