Дэни Вейд - Откровения соблазна

Однако Патриция лишь отмахнулась.

– Ты откажешься от наследства и подпишешь все документы в нашу пользу – добровольно, – обратилась она к племяннице. – А иначе мы с радостью обсудим твою сексуальную жизнь, точнее, ее отсутствие, в суде. – Она бросила взгляд на Ретта. – Если вам повезет, о вашей роли мы умолчим, сохраним вашу карьеру.

– Вы подписали соглашение о неразглашении, – возразил Ретт, разрушив тем самым последнюю надежду Тринити на то, что все происходящее – нелепая ошибка.

– У тебя есть трое суток на раздумье, – бросила Патриция Тринити, повернувшись, чтобы уйти.

Впервые в жизни Ретт не знал, что сказать, глядя на Тринити, наблюдающую из коридора за процессом упаковки вещей в ее спальне. Он не понимал ее решения съехать – сразу же после разговора в офисе Тринити попросила Дженни упаковать все и прислать грузовик.

– Зачем ты это делаешь? – спросил он, подходя к девушке. – Это же безумие.

Тринити продолжала молчать – и пауза затянулась так надолго, что Ретту показалось, она никогда ему не ответит. Но она все же произнесла:

– Я всегда знала, что деньги дают преимущество. Но когда у тебя их нет, сложно представить себе все возможности, потому что ты попросту не осведомлен о них. Вот почему люди считают поведение звезд эксцентричным. А теперь – видишь, как удобно, я захотела выехать за несколько часов, и могу это сделать. – Тринити склонила голову набок, и Ретт увидел ее натянутую улыбку. – И никто меня не остановит, – закончила она.

– Ты не обязана уезжать, не сдавайся перед ними, Тринити, – умоляюще произнес Ретт. В центре всего происходящего ему вовсе не хотелось, чтобы девушка потеряла удивительный дом, который Майкл обустроил для нее.

– Ты и впрямь думаешь, что я смогу заснуть в этой кровати? – спросила Тринити, и в ее голосе послышалось негодование.

Ретт не мог ничего возразить – мысли его вернулись к случившемуся. Он понятия не имел, кто мог подслушать их с Тринити, но кто‑то же передал разговор чете Хайатт. Что ж, может, Тринити и впрямь лучше уехать отсюда – подальше от любопытных глаз.

– Я клянусь, я не говорил им, – начал он, но девушка оборвала его.

– Мне все равно, не хочу об этом говорить.

– Ты отправишься в «Мэзон де Жардан»? – спросил Ретт, сам не зная, почему его это интересует. В конце концов, там ее любят и всегда ждут.

– Да – на первое время.

Ретту захотелось поехать с ней, но он понимал, что ему нужно осмыслить все наедине с собой. Словно подслушав его мысли, Тринити произнесла:

– Ты можешь оставаться здесь до тех пор, пока позволяет контракт, но я не намерена платить за услуги по консультациям «Хайатт Хайтс».

– Я понимаю.

– Сомневаюсь, но все же буду великодушна. Единственное мое требование – держись от меня подальше.

Ретт растерянно произнес:

– Тринити, я не знал тебя, когда взялся за эту работу.

– Так это и впрямь твоя работа? – спросила девушка, склонив голову и по‑прежнему избегая его взгляда – ее деликатная красота заставила Ретта устыдиться еще сильнее. – Ты и впрямь сделал карьеру, подрывая доверие к людям?

Ретт подумал, что прежде никогда не переживал, когда правда вскрывалась – потому что чаще всего этого ему видеть уже не доводилось. Сейчас же, наблюдая за страданиями Тринити, он ощущал, что его словно рвут на части изнутри.

– Я просто собираю информацию о людях и передаю тем, кому она нужна, – попытался он оправдаться, уже зная, что это именно оправдание – а значит, признание вины.

– Ты шпионишь за людьми, – спокойно пояснила она. – Я думала, ты мне помогаешь.

В ее последних словах послышалась нотка горечи, и это даже обрадовало Ретта – значит, какое‑то место в ее душе для него все же есть.

– Мне жаль, – глухо произнес он. – Я пытался найти способ все исправить.

– Зачем?

Ретт потянулся к Тринити и, легонько коснувшись ее подбородка, заставил встретить его взгляд.

– Я раскрываю правду только о тех, кто этого заслуживает, крадя деньги у других. Но очень быстро понял, что ты не такая.

В глазах Тринити мелькнуло что‑то неуловимое, а потом она вновь отвела взгляд – и Ретт был готов провалиться под землю от отчаяния.

– Сейчас это не имеет значения, – ответила она. – Как только супруги Хайатт поймут, что я не сдамся, они сделают все возможное для того, чтобы дискредитировать любые мои слова.

– Но так не должно быть! – воскликнул Ретт. – Мы попросим Билла, чтобы подобная информация в суде была запрещена к рассмотрению.

– Какая разница, где ее обнародуют – в суде или в Интернете?

– Тогда не уезжай.

– Почему? Чтобы вы могли выиграть процесс?

– Нет. – Ретт в отчаянии взъерошил волосы. – Вся эта борьба не стоит твоей репутации, твоего спокойствия.

Тринити печально покачала головой.

– Ты когда‑нибудь был обязан кому‑нибудь жизнью, Ретт?

– Нет, – потрясенно ответил он.

– Тогда откуда тебе знать, чего стоит эта борьба? – Она повернулась и пошла по коридору. – Сейчас я просто хочу оказаться дома – там, где меня всегда ждут. Сколько бы мне ни было отведено времени.

Ретт вернулся в свою комнату, не в силах смотреть на уходящую Тринити – он знал, что заслужил это, но не был готов сдаться. Вытащив телефон, он набрал номер Ларри.

– Скажите, что у вас есть для меня кое‑что.

– Не могу поверить, что я превращаюсь в одну из тех женщин, для кого вопрос «что надеть» – реальная проблема, – вздохнула Мэдисон, стоя перед зеркалом. – Всю свою жизнь я провела в комнате больного человека и выбирала одежду для удобства. Все эти кружева и рюшечки не для меня.

Тринити криво улыбнулась:

– Не представляю тебя в рюшечках.

На кухне запел чайник, и Мэдисон направилась туда. В доме было тихо, как и всегда в это время – дети были в садике, а женщины на работе или учебе. Мэдисон забежала на минутку, чтобы проведать Тринити и тут же пошла ставить чайник, увидев подругу безжизненной и застывшей в своем горе. Попутно она развлекала ее разговорами о своем предстоящем свидании с тем незнакомцем, что встретился ей на последней вечеринке. Тринити, не привыкшей сидеть без дела, это помогало, потому что иначе мрачные мысли не оставляли ее. Она сказала Биллу, что собирается по‑прежнему оспаривать право наследования у родственников – и теперь уже не сомневалась в том, что судьба корпорации и приюта будет печальной, если они окажутся в руках Ричарда и Патриции. Но отныне она не была связана никакими обязательствами о неразглашении информации, потому намеревалась сделать все возможное, чтобы спасти поместье. В конце концов, думала она, жизнь и безопасность людей в любом случае стоят того, чтобы вытерпеть немного позора – но в новостях воцарился полный штиль.