Алексей Борисов - Приключения чувств, или Три истории про любовь

Вы скажете, что эта девчонка просто-напросто вила из меня веревки. Так оно и есть. Но сейчас, по прошествии времени, я могу лишь сказать, что это были счастливейшие дни моей жизни. Наконец-то я получил возможность о ком-то думать, заботиться, переживать! Расходовать запас доброты и нежности, накопленный за долгие годы бесприютной жизни. Оказалось, что это излитие добра приносит почти физическое наслаждение. Я даже помолодел в то время – по крайней мере, так заверила меня директорша нашей станции юннатов.

А чего стоили те крохотные знаки внимания, сюрпризы, которые она оставляла после своих посещений? Смешной рисунок на конфетной обертке, на котором я был изображен в виде Винни-Пуха, а она – в виде обаятельного Пятачка: со стройными ножками, в коротенькой юбочке, пелеринке… Пятачка, в котором пятачкового был только носик?

Или вылепленная из хлебного мякиша птичка, присевшая на ручку форточки? Бумажный кораблик с названием на борту «Lucky Irena»?

Я находил их, возвращаясь с работы, и долгими студеными мартовскими вечерами у меня была, по–крайней мере, возможность думать и выдумывать тайный смысл, которые содержали или могли содержать эти маленькие сюрпризы.

Сначала я оставлял безделушки на своих местах, но когда их накопилось уже изрядно, отвел им верхнюю полку в своем шкафу – там, где в спичечном коробке хранился каштаново-рыжеватый волос, подобранный мною с подушки…

К тому же обстоятельства позволяли прибегнуть прямо-таки к отцовским прерогативам.

– Слушай, Ирина, – говорил я во время ее очередного визита, – тут тебя пару раз какой-то мачо местного разлива спрашивал. Очинно интересовался!

– Что, прямо сюда приходил? – вскидывает она глаза поверх аквариума. – Какой из себя?

– Ну, такой, – метр с кепкой, светленький, шапочка-снайперка на бровях держится. А что, есть еще и другие?

– Вот козел! Говорила же! Я ему завтра в универе шапку не на брови, а на кадык натяну! Прости за такую конкретную подставу, просто до некоторых жирафов слова очень плохо доходят.

– Ирина, конечно, это не мое дело. Но мне показалось, что он к тебе вполне серьезно…

– Ага, прикольный кекс! Носиком еще шмыгает, а уже взрослых теть хочет. Бумкаться с ним, конечно, классно, – она лукаво косится на меня, почти припадая щекой к аквариумному стеклу, и я вдруг с невероятной отчетливостью слышу, насколько оглушающе трезвонит за окном мартовская капель. – Но что еще?

– А тот, с «Ауди»? – после минутной паузы настороженно спрашиваю я. – У меня сложилось впечатление, что у вас были полные лады…

– Это с Пашкой-то? Да мы давно разбежались!

– Что же так?

– А ничего! Ему было хорошо, мне было хорошо. Потом решили «проверить чувства», и оказалось, что по раздельности нам еще лучше. Так бывает, – Ирина всецело сосредотачивается на постукивании ногтем по стеклу аквариума, и я, прокашлявшись, набираю в грудь воздух и приступаю к своему «отцовскому интермеццо»:

– Ира, ты ведь учишься на экономическом факультете. Наверное, тебе известно такое правило, что, если в оборот поступает слишком большое количество акций какого-то одного предприятия, то они падают в цене… И его хозяева могут остаться на бобах. Жизнь, конечно, это не только рынок, я бы даже сказал, вовсе и не рынок, но есть общие принципы…

– Это ты что имеешь в виду? – она с удивленной улыбкой поднимается из-за аквариума. – Это ты про меня, что ли, так? Ну, намекнул! Ну, дал понять! Развел турусы на колесах! Вот уж не сказала бы, чтобы после того, что я с этими мальчуками вытворяю, мои «акции» падали бы в цене, – Ирина мелодично хохочет и немного краснеет, как мне кажется, не столько от смущения, сколько от удовольствия. – Сейчас совсем другой рынок, па-па-ша!

– Пойми, мне хотелось бы, чтобы ты была счастлива. И если ты хочешь выйти замуж…

– Да кто тебе сказал, что я хочу выйти замуж? И за кого? Не за этих же переростков! Если мне нужен мужчина, то это должен быть человек, который любил бы меня, а не секс со мной. Который относился бы ко мне, как к человеку, а не как к ходячим сиськам! Который бы заботился обо мне, понимал меня, делал бы для меня что-то! Вот как ты, – она неожиданно посмотрела на меня так, как будто увидела впервые. – А то! – Ирина махнула куда-то в сторону рукой. – Сегодня он к тебе так подваливает, завтра – эдак, а послезавтра уже и не помнит, как зовут, – боже! Кого она имела ввиду? Своих «мальчуков-перцев», или же… А вдруг мама когда-нибудь рассказывала ей про одного неуклюжего второкурсника, не взявшего на себя двадцать лет назад труд даже узнать ее имя?..

Впрочем, я никогда не старался строить из себя слишком серьезного блюстителя нравов и даже пытался подтрунивать над ней. Правда, один раз получалось не совсем удачно. Желая продлить минуты ее игривого подлещивания по поводу сроков моего возвращения с работы, неумело изобразил что-то типа смущения:

– Прямо не знаю, как сегодня. Ко мне обещала придти одна знакомая…

– Какая знакомая? – моментально насторожилась Ирка.

– Приятельница. Не могу же я вечно жить один, ты сама мне говорила!

– Ты встречаешься с женщиной? – она изобразила деланно-изумленные глаза, однако я успел заметить, что по ее лицу пробежала легкая тень.

– Почему ты удивляешься? – я даже слегка обиделся. – В конце концов, я ж ещё до «полтинника» не дотянул! Артисты, вон, в мои годы мальчиков играют, на молоденьких женятся, – передразнил я ее чуть-чуть.

– Что же ты мне раньше не сказал? – Ира куксилась все сильнее, и я уже жалел, что затеял этот розыгрыш. – А я тебе тут докучаю! Расскажи хоть, какая она?

– Ну, так, ничего, – напряг фантазию. – В общем, 90 на 60 на 90. Тридцатник только-только разменяла.

– Счастливчик! А я-то думала, – Ирина отвернулась к книжному шкафу, но не сумела скрыть, как у нее опустились кончики губ. Несколько минут она молча перебирала книги на полке. Я решил уже, что мою шутку благополучно «проехали», когда она переспросила вновь:

– И давно вы?

– Больше месяца, – изображаю из себя заправского казанову.

– И что? Может, вы и свадьбу… того… Устроить решите?

– Э-э, этот вопрос у нас не поднимался, – я продолжаю творить экспромты. – Такая женщина! – добавил в сочинительском пылу. – Абсолютно безоглядная! Не признает никаких формальностей!

– Да-а? – протянула Ирина. – Везет же некоторым! То-то я и смотрю, ты последнее время весь будто светишься! Все думала… Хотела… А ты!.. Что ж, good luck! Пойду, пожалуй! Мне пора, – Ира отвернулась от шкафа и понуро потащилась в прихожую. Сообразил, что уходит, только когда услышал, как она застегивает ботики.

– Ирина, ты уже?

– Да, надо забежать к Людке за конспектом, – я поспешил в прихожую, но она уже стояла, отвернувшись, и сосредоточенно возилась с задвижкой.