Мэри Макгиннес - Сотки мне мечту

Адам наклонился и шепнул на ухо Кэт:

– А ты утверждала, что я много говорю.

– Теперь я вижу, что ты образец сдержанности.

Кэт наконец немного поела мяса и потянулась к бокалу с вином.

На другом конце дядя Гвидо сложил салфетку и откинулся на спинку стула.

– Итак, юная леди, – обратился он к гостье, – вы собираетесь переезжать?

– Да, банк не дает выбора.

Кэт постаралась, чтобы ее голос звучал беззаботно.

– Наверное, вы ищете место где-нибудь поблизости, если работаете в галерее? – улыбнулась Розанна. – Я буду вас иметь в виду, если что-нибудь узнаю.

– Спасибо, Рози, – ответил Адам, – но Кэт уже нашла место. Я предложил ей одну из мансард на бывшем складе.

Кэт толкнула его ногой под столом. Вдруг на несколько секунд девушке показалось, что она оглохла. Пока не поняла, что все прекратили говорить и уставились на них с Адамом.

Тот продолжал, как человек, не подозревающий, что уронил себе под ноги бомбу.

– Думаю, сделка взаимовыгодная. Я должен отдать папе должное за идею, которую он мне сегодня подал. – Адам посмотрел на Кэт и улыбнулся. – Мы хотели использовать мою мансарду как демонстрационный образец для клиентов. Папа заметил, что она вряд ли привлечет художника, который ищет мастерскую и квартиру одновременно. Теперь есть надежда, что Кэт разрешит использовать свою студию как второй образец интерьера в обмен на освобождение от арендной платы.

На губах у Адама была улыбка делового партнера, но глаза говорили: «Ну, как я тебя?»

Кэт не ответила Адаму и посмотрела на Тано. Его лицо было непроницаемо.

– Вы действительно ничего не имеете против, мистер Тормэн?

– Это хороший бизнес. Почему я должен быть против?

– Похоже, я получила предложение, от которого невозможно отказаться.

Едва Кэт произнесла последние слова, общий вздох за столом заставил ее подумать, что произошло самое ужасное нарушение светских приличий за последние сто лет. Она не знала, что делать: оправдываться, извиняться или упасть в обморок, как вдруг приступ хохота дяди Гвидо нарушил гробовую тишину.

– Какое чувство юмора, юная леди! – Он толкнул в бок своего сына Барта. – «Предложение, от которого невозможно отказаться». Как сказано! – Он вытер платком выступившие от смеха слезы.

Над столом пронесся вздох облегчения. Кэт увидела даже подобие улыбки на лице у Тано. От радости у нее закружилась голова.

Когда смех затих, муж Розанны спросил Кэт:

– Вы еще не заказывали перевозку?

– Нет. Я еще ничего не успела сделать.

– Один из игроков в моей команде по софтболу занимается перевозкой мебели. Надежный парень.

– Если ты говоришь об Эдди Манкузо, – сказала тетя Кармела, – то он заламывает такую цену, что можно разориться.

– Я не про Эдди, а про Вика Карбоне. Он берет недорого.

– Вик Карбоне? – всплеснула руками кузина Мишель. – Да лучше сразу взять топор и изрубить всю мебель Кэт в щепки…

Адам посмотрел на Кэт и весело подмигнул:

– Добро пожаловать в мой мир.

Кэт с ненавистью смотрела на чистый лист бумаги на рисовальной доске.

– Проклятие! Только не это, – шептала она. – Не сейчас, когда все идет так хорошо.

Последние пять недель Кэт уверяла себя, что это треснувшие ребра, встречи с Финчем, поиски ткачих для изготовления одежды, толпа строителей в мансарде и сам переезд отрывали ее от работы.

Но ребра срослись удивительно быстро.

Мистер Финч, к изумлению Кэт, заявил, что расширение бизнеса – совершенно логичное и разумное дело, поскольку она достигла успеха в изготовлении одежды.

На первый же звонок в местное отделение профсоюза ткачей отозвались три опытные женщины, готовые работать на дому.

Благодаря строительной бригаде Тано огромный пустой чердак быстро преобразился в квартиру и удобную мастерскую, а толпа родственников Адама превратила день переезда из ужасного кошмара в веселое приключение.

Отец Кэт неожиданно решил и свою проблему, сообщив, что из Чикаго поедет в Сан-Антонио, где будет выступать в джаз-клубе, пока там не найдут постоянного гитариста.

Кэт никогда не испытывала недостатка в идеях или энергии, когда работала в своей мастерской в «Коммон граунд». Это был подвал без окон, в котором по вечерам все сотрясалось от музыки, игравшей наверху. Безжалостная необходимость платить по закладной не мешала работать. Почему же теперь, когда ее жизнь потекла размеренно и спокойно, все творческие мысли исчезли?

Она пошла к яркому дивану у арочного проема окна напротив входа. На диване во всю длину развалился Пэдди, сладко похрапывая.

– Ах ты паразит! – возмутилась Кэт. – Мог бы посочувствовать.

Пэдди зевнул во всю пасть, даже не открыв глаз. Кэт втиснулась в свободное пространство, уперлась в пса ногами и стала его двигать. Массивная туша Пэдди начала медленно перемещаться в противоположную сторону дивана. Единственной его реакцией было глуховатое ворчание.

– Твоя помощь неоценима, – прошипела Кэт.

Она подложила под голову красно-белую полосатую подушку и уткнула ноги в широкую спину Пэдди. Пес наконец открыл глаза.

– Каникулы окончены, – предупредила Кэт. – Адам возвращается из командировки сегодня вечером.

Пэдди забарабанил хвостом, услышав имя хозяина.

– Знаю, знаю, – сочувственно улыбнулась Кэт. – Кажется, что Адам уехал не на десять дней, а на год, да?

Неожиданно она осознала, что Адам за эти пять недель стал для нее лучшим другом, более близким, чем Лисса или отец.

Кэт закусила губу. А что, если Адам не считает ее своим лучшим другом? Может быть, он и не вспоминал о ней? Не вспоминал о вечерах, проведенных в долгих разговорах за бокалом вина в кафе «Флатирон» или о молчаливых прогулках по набережной Кайахоги?

Она нахмурилась. Адам соблюдал ее требования поддерживать только дружеские отношения, не позволяя себе ничего больше, чем дружеское объятие при встрече или поцелуй в лоб при расставании. Иногда он держал ее за руку во время вечерних прогулок. Ничего, что не могли бы себе позволить друзья. Ни к чему не обязывающие отношения – как раз то, чего она хотела.

Тогда почему же так часто возвращались к ней воспоминания о ночи, проведенной у Адама? И что еще хуже – почему она чувствовала непреодолимое желание испытать все это еще раз?

Кэт тяжело вздохнула. «Интертеч»! Как Адам отреагирует, узнав, что у нее нет никаких идей, что все его усилия и забота были напрасны? Кэтрин провела ногой по густой шерсти собаки.

– По крайней мере ты сделал за эту неделю гораздо больше, чем я.

Пэдди помахал хвостом в знак согласия.

– Может быть, если мы покажем Адаму, чему ты научился, он забудет спросить, как продвигается моя работа?

Неожиданный стук в дверь прервал ее мрачные думы.