Мэри Макгиннес - Сотки мне мечту

– Какая странная цель. – Кэт подняла брови. – И что это должно означать?

В голосе Адама появилось что-то, чего не было секунду назад, и по спине у Кэт побежали мурашки. Такой же тон в голосе отца означал, что надо переменить тему.

– Это означает, что тебе придется выполнять много неприятных вещей, прежде чем начнешь делать то, что тебе нравится. Такова специфика профессии. Точно так же, чтобы быть врачом, нужно иметь постоянное место жительства. Здесь нет альтернативы.

От покровительственного тона Адама у Кэт застучало в висках.

– Ни один здравомыслящий человек не откажется от такой возможности, как эта. После того, как я сделаю себе имя, я смогу открыть свою собственную фирму, если захочу.

Кэт отпустила лист, и он резко свернулся.

– Послушай себя. В глубине души ты уже знаешь, что никогда не осмелишься заняться проектированием самостоятельно. – Она поставила локоть на спинку дивана и печально посмотрела на Адама. – Тебе не хватает уверенности в себе.

Подрагивающий мускул на лице Адама подсказывал ей, что они находятся на грани ссоры.

Адам закрыл тубус, швырнул его на диван и сложил руки на груди.

– Почему у меня не хватает уверенности в себе?

Вдобавок к дергающемуся мускулу лицо Адама покрылось красными пятнами. Говорить или нет? Кэт нервно облизала губы и решила попытаться.

– Ты хочешь, чтобы я сделала что-нибудь для «Интертеч», так как считаешь, что я не реализовываю весь свой талант в изготовлении одежды? Но у тебя самого нет возможности использовать свой талант в гигантской компании, хотя и очень престижной.

– Ты сравниваешь мою ситуацию со своей?

Кэт, задетая этим вопросом, посмотрела ему в глаза.

– Да. Ты единственный, кто говорил мне, что нужно рисковать, а сам не делаешь того, что проповедуешь. Для меня нормально подвергать риску свой бизнес, а ты боишься дать шанс раскрыться своему таланту.

Адам вскочил с дивана, гордо прошествовал к окну и встал, упираясь руками в стекло.

– Ты что же, не видишь разницы между должностью в одной из ведущих архитектурных фирм Америки и бизнесом женщины-одиночки из подвала?

Раздражение Кэт переросло в ярость.

– Я скажу, что вижу. Я вижу, что эта дискуссия – пустая трата времени.

– О нет! – Адам повернулся к ней лицом. – Главное, чему я научился в своей семье, – это не уходить, пока проблема не разрешена. Мы будем говорить, пока не поймем друг друга.

– А главное, чему я научилась за месяц общения с тобой и твоей семьей, – не иметь на это времени. С тех пор как ты был столь любезен, что помог мне перевезти все, что связано с моим маленьким бизнесом женщины-одиночки, из подвала в это кирпичное убожество, мне нужно заниматься делом и выполнять свою часть обязательств.

– Кирпичное убожество?! – взревел Адам.

Кэт проигнорировала эту вспышку и протянула тубус Адаму.

– Можешь забрать свое вдохновение. – Услышав странное сопение у своих ног, она посмотрела вниз. – Пэдди!

Ее вопль напугал пса. Он вскочил, и столик повис на его голове, как причудливая плетеная шляпа. Вазочка с плавленым сыром покачалась секунду на конце его языка и шлепнулась в блюдо с чипсами. Во все стороны полетели осколки.

Кэт посмотрела на облитые вином обломки крекера, замершего пса и Адама.

– И будь любезен, забери с собой это мохнатое орудие разрушения!

Она сняла столик с головы Пэдди и поставила на пол.

– Отлично! – Адам пересек комнату и вышел в прихожую. Взяв плащ и дипломат, он свистнул Пэдди. – Сохрани рисунки, Кэт. Когда дурь пройдет, тебе надо будет посмотреть на них снова.

Пока она подыскивала наиболее едкий ответ, Пэдди выскочил в коридор. Адам последовал за ним, не оглянувшись, и захлопнул дверь с такой силой, что Кэт вздрогнула.

Кэт швырнула тубус. Он шлепнулся на диван почти без звука, что было не так здорово, как хлопанье дверью, но тоже неплохо.

Принеся веник, ведро и тряпку, она начала убираться. Затем взяла с пола телефон, набрала три цифры и остановилась, вспомнив гадкие комментарии Адама по поводу ее бизнеса.

Она положила трубку на место, потом снова подняла и швырнула на рычаг.

Кэт вынула эскиз из тубуса и развернула его на столе. Все, что было нужно сделать ей, – это привнести в интерьер разнообразие и цвет природных изменений.

– Изменение. – Кэт произнесла это слово медленно, давая возможность образам, которые оно вызывает, дойти до сознания. Изменение! Вот то, что нужно!

Вскочив с дивана, она пробежала через холл в мастерскую и с торжествующим смехом села за стол.

– Это самое лучшее ощущение в жизни, – шептала она.

Непрошеные воспоминания о поцелуях Адама заставили ее улыбнуться.

Кэт проснулась не сразу, поняв, что она, вероятно, заснула за рабочим столом. Иначе ее щека не лежала бы на рисовальной доске. А затылок не нагрелся бы от настольной лампы. А пальцы не сжимали бы карандаш.

Она посмотрела на часы. Десять! И судя по яркому солнечному свету, заполнявшему мастерскую, десять утра. Кэт взглянула на лист бумаги. Чисто. Она застонала и закрыла глаза. Это было еще хуже: прошло более двенадцати часов, с тех пор как она села за мольберт, – и никакого результата.

Сны не изменяют реальности, напомнила она себе. Реальность – это «Интертеч» и ссора с Адамом. Кэт с трудом открыла глаза и мрачно посмотрела на апрельское солнце, светившее в окна мастерской. Холодный моросящий дождь больше соответствовал бы ее настроению.

Она встала и, потягиваясь, пошла к окну. Помассировала затекшие пальцы. Возможно, горячий душ и несколько часов сна помогли бы. Повернувшись, она увидела гору листов на полу рядом со столом. У Кэт перехватило дыхание. Это были ее эскизы!

Она села за стол и взяла первый набросок. Очень даже неплохо! Второй и третий тоже. Кэт задрожала от восторга. Ей захотелось сделать «колесо» через всю мастерскую. Солнечный свет, который так раздражал еще несколько минут назад, теперь совершенно точно отражал ее настроение.

Внезапно Кэт почувствовала, что ни секунды не может оставаться в мастерской. Она встала и засунула эскизы в потертую рисовальную папку, решив, что посмотрит рисунки в парке.

Кэт быстро почистила зубы и умылась. Взяла из холодильника пакет с черствым хлебом для чаек и банку колы для себя. В этот момент из коридора послышался громкий лай.

Кэт распахнула дубовую дверь. Пэдди сидел на коврике, его язык свисал изо рта, а пасть была растянута в улыбке. На шее у пса висела этикетка от рубашки с аккуратно написанными буквами. Кэт наклонилась и прочитала: «Прости».

Адам ничем не рисковал, посылая Пэдди на разведку. Кэт снова взглянула на записку и прочитала: «См. на обороте».

Она с любопытством перевернула. Папка выпала из ее внезапно онемевших пальцев… Кэтрин еще раз перечитала записку, беззвучно шевеля губами.