Шарон Фристоун - Неприступные стены

Сквозь ресницы она посмотрела на него. Он очень, очень красивый мужчина. Когда-то она любила его всем сердцем. А теперь у нее в сердце нет ничего, кроме боли. И она ненавидит его за то, во что он превращает ее жизнь.

Наконец, она собралась с духом и заговорила.

— Я стану твоей любовницей.

Она не может выйти за него замуж. Это святотатство.

— Меня это не устраивает. Я могу найти любовницу где угодно. Ты, вполне возможно, забеременела. Так что выбор только такой — брак или банкротство. Да или нет?

Это не выбор! Но, с другой стороны, даже если бы ей удалось убедить его взять ее в любовницы, что она скажет Джонни? А если родится ребенок? Тогда лучше быть замужем. Даже после развода она получит материальную поддержку для ребенка.

— Хорошо. Я выйду за тебя замуж.

— Вот и умница. Я знал, что у тебя есть здравый смысл.

На его лице проступило привычное самодовольство и высокомерие. Только что Оливия была на грани слез, а теперь ей захотелось визжать, кусаться и топать ногами — до того взбесил ее его надменный вид.

Она протянула руку и коснулась пальцем его груди.

— Одну секунду, — промолвила она. — Я передумала.

В одно мгновение его высокомерие как ветром сдуло. Он схватил ее за руку и до боли сжал ее.

— Опять старые игры! — загремел он. — Не получится!

Его красивое лицо исказилось от ярости и... Оливия не смогла бы определить это чувство одним словом. Но неужели ему... больно?

Все же она не отказала себе в удовольствии помучить его. Сделав длинную паузу, во время которой она рисковала лишиться руки, она спокойно произнесла.

— Я не отказываюсь стать твоей женой. Но если родится ребенок, то воспитываться он должен в Англии, здесь, со мной.

Как ни боролся он с собой, Оливия заметила облегчение, промелькнувшее на мгновение в его глазах. Но вновь на его лице появилась непроницаемая маска.

— Хорошо, Оливия. Я принимаю это условие.

И голос все же выдал его волнение.

Какую-то долю секунды Оливия размышляла о том, что, наверное, совершила величайшую ошибку своей жизни. Но вот он поцеловал ее, и она перестала думать. Он целовал ее с первобытной жадностью, и она была рада этому. Если бы он был нежен, то она бы, наверное, заплакала. А так — это просто секс.

А может, и не просто секс. Она перенеслась мыслями в тот далекий день четыре года назад, когда они впервые встретились. Тогда они тоже целовались в кухне. То ли воспоминания нагнали на нее нежность, то ли Марко сам стал нежнее, но она потянулась к нему с тоской и желанием. Он ответил на ее порыв, но вдруг отпрянул и положил руки ей на плечи, отстраняя ее.

— Не сейчас, Оливия, — мягко сказал он. — Мне нужно кое-что сделать, и срочно.

Единственное, что ей хотелось сделать, — так это растянуться с ним на леопардовом покрывале, причем срочно. Стыдясь румянца, который выступил у нее на щеках из-за эротических фантазий, она отступила.

— Ты говорила, Джонни в гостях? — спросил он, легко поглаживая ее по щеке.

— Да, у викария и его жены. А что?

— А когда он вернется?

— Через восемь дней.

— Прекрасно. А Блэки?

— Блэки сегодня играет в бинго, — недоумевая, ответила Оливия. — Я поеду за ней в деревню к десяти вечера. А почему ты спрашиваешь?

― Потому что завтра, мы с тобой летим в Испанию. Джонни все равно нет, а Блэки присмотрит за домом. Все отлично устраивается. Так что собирай чемоданы. А потом давай поедим чего-нибудь. Я умираю с голоду.

— В Испанию! Но как... Я не могу так внезапно.

— Можешь и поедешь. Я пойду в кабинет. Мне нужно сделать несколько звонков.

Оливия резала соломкой морковь, а, на самом деле, ей хотелось так же покрошить виновника своего смятения. Что она натворила? Что она, вообще, знала о человеке, за которого собралась замуж, кроме того, что ненавидит его? Марко очень скрытен. Четыре года назад, когда она, точно так же, собиралась за него замуж, она знала не более, чем сегодня: что он состоятельный делец, что он родом из Испании, что родители его уже умерли и что родных у него нет. Она, помнится, думала тогда: как ужасно быть одному на белом свете, и жалела его. Сегодня, если бы ни Джонни, она не дала бы себя вовлечь в такую авантюру.

Оливия замерла, в ужасе от того, о чем только что подумала: получается, если бы не Джонни, она бы с легким сердцем отказалась от родного дома?

Ну а поскольку она в ответе за Джонни, другого выхода нет. Если она откажется, то, как объяснить Джонни, что у них больше нет дома и нет денег?

Юрист предложил ей продать свою долю и начать все заново. Не получится. Марко ясно дал понять, что будет препятствовать продаже, как только сможет. Да, он назло устроит в своей половине кузнечный цех, лишь бы отпугнуть покупателей. Он не оставил ей выбора.

Внезапно ей стало холодно. Она положила морковь в глубокую сковородку, где уже обжаривались куски говядины с луком. Марко привык к самой изысканной кухне по обе стороны океана. Что ж, придется ему довольствоваться деревенским блюдом — жаркое с картошкой.

Она вымыла руки, вытерла их кухонным полотенцем и уселась за стол. Вздыхая, она смотрела в окно на заросший сад и думала о том, как сложится теперь ее жизнь.

За Джонни и Блэки можно теперь не волноваться, хоть это радует. Им не обязательно знать подоплеку этого брачного союза. Внешне их жизнь не изменится, только станет спокойнее с деньгами Марко.

Она спрашивала себя, не сгущает ли краски? Может, не так все и плохо? После этой поездки в Испанию, на которой он настаивает, она его, может, и видеть будет нечасто. Он много ездит по делам. Он сам говорил, что не имеет возможности жить в своем доме на побережье столько, сколько ему хотелось бы. Логично предположить, что и в Англии он не частый гость.

Она вздохнула. Взглянем правде в глаза. У нее будет собственный дом, время от времени секс, и очень приятный притом, а вскоре, может, и собственный ребенок. Плохо ли? И когда она успела превратиться в такого циника?

Смерть отца она переживала очень тяжело. И вот, когда ей стало казаться, что жизнь постепенно входит в колею, а в конце туннеля забрезжил свет, появляется Марко Ферреро и снова переворачивает все вверх дном.

Она так устала. Когда-то она была юна и полна надежд, и свадьба с Марко казалась ей венцом мечтаний. А теперь... Теперь она боится.

Она опустила голову на руки и сама не заметила, как заснула. Так и нашел ее Марко, когда вошел в кухню, принюхиваясь к аромату жаркого.

Она была такая юная, такая беззащитная, что сердце его на минуту дрогнуло. Правильно ли он поступает? Он все еще не пришел в себя после того, как лишил ее девственности. Тот парень был просто дурачок.

Да нет, сам Марко был ничуть не умнее. Она провела их обоих. Она оскорбила его чувства, и теперь за это поплатится. На этот раз осечки не будет. Она будет жить с ним, и он сделает так, что ей это понравится.