Анна Дубчак - Желтые перчатки

И Жаклин постаралась, накупила ткани, ниток, кружев, пуговиц, стразов… Но Борис схватил воспаление легких, и вместо него в Москву полетела Бланш.

«У твоей дочери талант, – это было первое, что сказала она Борису в аэропорту, когда вернулась в Париж. – Очень жаль, что ты не смог полететь…» Она привезла из Москвы фотографии Валентины, ее жениха: «Серж Кострофф»…

Спустя полгода он снова засобирался в Москву, но на этот раз у него воспалилось ухо, и вместо него опять полетела Бланш. И Валентина, и Бланш – обе догадывались, что Борис болен не воспалением легких или среднего уха, что причина куда более серьезная, но боялись говорить на эту тему.

«Ты боишься остаться в Москве?» – хотела спросить его Бланш, но так и не спросила. Зачем?

Он вскрыл письмо. Там было всего одно предложение: «Папа, как жаль, что тебя сейчас нет со мною рядом. Твоя Валентина».

Свадебное платье она сшила себе сама. Белое, роскошное, расшитое искусственным жемчугом, оно, однако, не радовало ее. За день до свадьбы она два с половиной часа провела в том самом подъезде, где в последний раз видела Невского. Валентина стояла у окна и, когда открывались двери лифта, вздрагивала и отворачивалась к окну, чтобы в случае, если это будет Невский, успеть спрятать свое заплаканное лицо. Если бы ей сказал кто-нибудь, что она будет вот так страдать из-за малознакомого, можно сказать, случайного в ее жизни мужчины, она бы рассмеялась в лицо… Но это был не сон, не наваждение, она по собственному желанию пришла сюда, сгорая от стыда и унижения, чтобы только увидеть Невского и, схватив его за руку и посмотрев в глаза, спросить: «За что?»

Но Невского она так и не увидела, хотя пришла нарочно в шесть часов вечера и прождала до половины девятого – время, когда все нормальные люди возвращаются с работы. Был еще один путь. Но более болезненный: отыскать место его работы. Это не так сложно, как могло показаться. Ведь Валентине, в отличие от Игоря, известна его фамилия. А Невских в Москве не так уж и много…

Она вышла из подъезда и присела на скамейку. Дрожь во всем теле усиливалась. Она вспомнила, как объясняла Кострову утром свое желание во что бы то ни стало разыскать Невского… «Боже мой, какая глупость! И как я посмела говорить об этом с Сережей?…»

Запутавшись окончательно, что ей позволительно в теперешнем положении, а что нет, она решительно встала и направилась к автобусной остановке. Она сделала все, что только было в ее силах, чтобы как-то прояснить случившееся.

Невский бросил ее, и она должна забыть его. ЗАБЫТЬ. Какое безысходное и холодное слово. Как дождь…

После встречи с Игорем Невским она сама почувствовала, как изменилась. Во-первых, стала меньше улыбаться, во-вторых, у нее пропал аппетит, в-третьих, она отдавалась своему жениху, словно обязана была делать это… И никаких чувств, никакой радости, пусть даже и физической. Разве что Сергей просто согревал ее своим телом… Но это могла бы сделать и электрическая грелка…

Как-то вечером, сидя на диване и листая альбом с эскизами, Валентина вдруг поняла, что за всеми переживаниями совсем забросила свое дело… А ведь еще совсем недавно, думая о браке с Костровым, она надеялась, обретя спокойствие и уверенность, приняться за осуществление своей давней мечты: создать коллекцию одежды и показать ее на одном из престижных московских подиумов…

Стройные девушки с бесстрастными холодными глазами, одетые в невероятные наряды, смотрели на нее со страниц альбома, в ожидании перевоплощения из мира фантазий в мир реальности. Деньги! Без денег она бессильна. Мода, она как зверь, требует свежего мяса, теплой крови… новых идей, смелости, ясности линий, ярко выраженного неповторимого стиля… И здесь посылками из Парижа не обойтись… Да и у отца нет смысла просить такую фантастическую сумму… Костров состоятелен, но не верит в возврат денег, он бизнесмен, привыкший из всего извлекать выгоду и в максимально короткие сроки…

От таких невеселых мыслей заболела голова.

Валентина захлопнула альбом. Две страницы ее жизни – Невский и мечта о подиуме – надо было выкинуть из головы и окунуться в совершенно новый, неизвестный для нее мир, называемый семейной жизнью.

Что такое семейная жизнь? Это утомительные занятия любовью по ночам, какао с овсянкой по утрам, ужины по вечерам и все это – ВДВОЕМ. И уже некуда будет спрятаться от МУЖА. Она обязана будет рассказывать ему о своих делах, она должна будет ему готовить еду, стирать одежду и содержать в чистоте дом… Должна, обязана…

В комнату заглянул Костров:

– У тебя такое лицо, словно ты проглотила паука…

– Что? – Она резко повернулась и, словно испугавшись, что он по выражению лица сможет прочесть ее мысли, кое-как улыбнулась: – Ты хочешь пригласить меня на кухню?

– Ужин готов… – Сергей смотрел на нее и понимал, что все то время, что он находился на кухне, она думала НЕ О НЕМ.

– А ты не боишься, что я привыкну к тому, что ты на кухне, и буду воспринимать это как должное?

– Я ничего не боюсь… И никого… – сказал и сам почувствовал, что солгал. Он боялся Невского. Он уже навел о нем справки и понял, что если Валентине случится выбирать между ним и Невским, то она конечно же выберет Невского. Знал он и то, что Невский ушел от жены, причем в тот самый день, когда к нему вернулась продрогшая и униженная Валентина… Похоже, действительно произошло какое-то нелепое недоразумение, в результате которого Невский не смог встретиться с Валентиной… Причин могло быть множество, начиная с жены Невского, Анны Вельде, которая, узнав о том, что ее муж влюблен в другую женщину, устроила ему скандал с истерикой и слезами, и кончая физической неспособностью Невского выйти из квартиры. А что, если жена просто-напросто заперла его дома и не выпускала до тех пор, пока не убедилась, что Валентина ушла…

Сергей так явственно себе это представил, что вместо того чтобы подумать о себе, вдруг пожалел Валентину с Невским… Но потом опомнился. Он был мужчиной, который неплохо разбирался в женщинах, а потому мог предположить, что Валентина, как это не раз бывало и с другими женщинами в ее положении, забудет рано или поздно Невского, так вскружившего ей голову, потоскует-поплачет, а потом все равно время возьмет свое… Но чтобы это произошло как можно быстрее и безболезненнее, необходимо было спровоцировать Невского, создав такую ситуацию, когда Валентина своими глазами увидит нечто, что враз отрезвит ее и заставит совсем другими глазами посмотреть на своего идола. И Сергей приблизительно знал, ЧТО именно должна увидеть или услышать Валентина.

Но для начала необходимо было срочно увезти ее из той квартиры, где она шила для своих клиенток, чтобы резко ограничить круг знакомых. Это просто чудо какое-то, что Невский не спросил ее фамилию…