Алекс Вуд - Ягодка

Ягодка застыла в коридоре. Ее руки судорожно сжались, и бокал, который она держала, хрустнул. Осколки полетели на пол. Ягодка как завороженная смотрела на кровь, сочившуюся из глубокого пореза.

— Тебе нужно срочно оказать первую помощь, — раздался мужской голос, и крепкие пальцы сжали ее запястье.

Ягодка вспыхнула. Меньше всего на свете она хотела видеть этого человека! И все-таки первое, что она почувствовала, когда услышала его голос, была радость…

— Убери руки! — прошипела она, вырываясь из его хватки. — Иначе я позову полицию.

— Тебе не кажется, что ты чересчур резко реагируешь на один-единственный поцелуй? — усмехнулся Питер.

— Это здесь ни при чем! — поспешно воскликнула Ягодка и добавила, чтобы побыстрей закрыть тему поцелуя: — Я говорила с Марго Джефферсон.

Лицо Питера потемнело.

— Она мне все рассказала! — Ягодка презрительно рассмеялась. — Как оказалось, Питер Сорелли пляшет под чужую дудку.

— Неправда.

— Неужели? Ты хочешь сказать, что Марго не просила тебя доставить мне неприятности? Очень красиво, ты не находишь?

Ягодка не узнавала саму себя. Она никогда не умела злиться и долго таить злобу, всегда с готовностью прощала и подыскивала оправдание чужому поведению. Но Питера ей хотелось разорвать на кусочки. Хотелось как можно сильнее унизить, уязвить его, чтобы он ощутил хотя бы сотую долю ее боли.

— Что она тебе сказала? — резко спросил Питер. — И зачем?

— У нее были свои причины, которые тебя не касаются. Не ожидал, да?

— Ягодка, послушай… — Питер протянул к ней руку.

— Меня зовут Элисон! — Она отпрыгнула от него. — Для тебя — мисс Эпплберри.

— Прошу тебя…

— А еще лучше вообще забудь, как меня зовут! — выкрикнула Ягодка. — И как я выгляжу!

— Мы можем спокойно поговорить?

— Нам не о чем разговаривать!

Ягодка чувствовала, что кричит слишком громко и что ее слышит половина ресторана. Но впервые в жизни ей было наплевать на то, что происходит вокруг. Главное — вбить в голову этого самодовольного идиота, что ей нет до него никакого дела!

— У тебя кровь идет, — спокойно сказал Питер. — Не надо так волноваться. Да, Марго попросила меня сделать подлость, и я как дурак согласился.

У Ягодки перехватило дыхание. Она не подозревала, что до последнего надеялась на то, что Марго солгала.

— Я думал, это будет весело. Думал, у нее есть право злиться на тебя. — Питер вздохнул. — То есть ни о чем я не думал. Но все, что произошло потом, не имеет отношения к Марго.

Ягодка закрыла уши. Как проникновенно он говорит! Еще чуть-чуть — и она ему поверит…

— Я полный болван, Ягодка. — Питер подошел ближе. — Я все испортил с самого начала. Может, попробуем забыть обо всем, что было, и начнем заново?

— Что ты собираешься начинать? — прошептала Ягодка. — Между нами ничего нет.

— Ты уверена? — улыбнулся Питер.

Он обнял ее. Его губы были так близко, что на сопротивление у нее не хватило сил. Воспоминание о том поцелуе током пронзило ее. Никогда Ягодка не понимала, как плоть может взять верх над разумом. И вот теперь, к собственному ужасу, она была готова ответить на поцелуй Питера только потому, что этого жаждало ее тело…

Питер привлек Ягодку к себе и случайно задел ее раненую руку. Боль отрезвила Ягодку. Она уперлась здоровой рукой в грудь Питеру и прошептала:

— Отпусти меня немедленно. Я закричу. Ты забыл, что тебя ожидает судебное разбирательство? Все, кто есть в ресторане, засвидетельствуют, что ты приставал ко мне…

Питер нехотя разжал руки.

— Значит, Спайк Дентон по-прежнему неотразим? — спросил он с грустью.

Ягодка не знала, что ее взбесило больше — упоминание о Спайке или то, что Питер так легко сдался.

— Тебя не касается моя личная жизнь!

— А я хочу, чтобы касалась.

Ягодка расхохоталась.

— Ты мне противен, Питер Сорелли. Ты, твои манеры, твоя наглость, твоя самонадеянность. Я проклинаю тот день, когда ты заглянул в мой ресторан. Ты все портишь, ты… невыносим!

На скулах Питера заходили желваки. Ягодка распалялась все сильнее, выплескивая на него собственную обиду, разочарование, боль, тоску.

— Я тебя ненавижу, Питер! Ненавижу все, что с тобой связано! Убирайся отсюда! Из моего ресторана, из моей жизни!

Питер заглянул Ягодке в глаза. Она замолчала — больше слов не было.

— Хорошо, я все понял, — кивнул он. — Прости. — Он пошел к выходу.

Ягодка смотрела ему в спину и кусала губы. Неужели она допустила ошибку? Нет, она совершенно права. От Питера одни неприятности, от него нужно избавиться как можно скорее…

Но, если она права, почему ей так больно?

В конце коридора показался Трэвис с кипой документов. Он застыл на месте, увидев Питера. А Питер вдруг остановился, повернулся, подбежал к Ягодке и крепко чмокнул ее в губы.

— Это на память, — усмехнулся он и побежал обратно, прежде чем Ягодка успела открыть рот.

Питер пробежал мимо остолбеневшего Трэвиса и скрылся за поворотом. Потрясенная Ягодка потрогала губы. Он сделал это второй раз, и она снова не дала ему достойный отпор…

— Ягодка, ты в порядке? — Трэвис мчался к ней, теряя документы. — Мне позвонить в полицию?

Ягодка медленно покачала головой.

— Не нужно, Трэв. С этим я разобралась.

— Если хочешь, я выступлю свидетелем в суде. Что он позволяет себе, этот Сорелли?!

Ягодка подавила улыбку. Как храбрится Трэвис в отсутствие Питера.

— Это мое дело, Трэв. Спасибо за заботу. Собери бумаги.

Она показала на пол, усыпанный документами.

Трэвис покраснел. Ягодка смотрела на то, как он поднимает и складывает по порядку листы, и думала, что неплохо было бы разобраться еще с кое-кем, раз она так бодро начала улаживать свои дела.

Ягодка поднялась к себе в кабинет, заклеила пластырем порез и достала сотовый. Сегодня явно день выяснения отношений, и ей надо покончить со всем раз и навсегда.

Она быстро набрала номер, глубоко вздохнула и поднесла телефон к уху.

— Спайк, это я. Нам нужно поговорить.

Они встретились у пиццерии «Фелипелли», так как приглашать Спайка в «Джеффро» Ягодка наотрез отказалась. Она вообще не хотела с ним видеться, но он так настаивал на встрече, так хотел «все объяснить», что Ягодка согласилась. Во имя былой дружбы.

Она увидела Спайка издалека. В светлом костюме, с огромным букетом белоснежных роз, он привлекал к себе внимание всех женщин. Его узнавали. Еще до того как Ягодка подошла к Спайку, у него трижды попросили автограф.

Раньше Ягодку пленяли его манеры, белозубая улыбка, безукоризненная стрижка… Теперь ее бесил даже кремовый галстук, идеально подходящий к костюму. Спайк был по-прежнему красив, но Ягодка уже не находила его красоту привлекательной. Она смотрела на Спайка, а видела совсем другого мужчину. И от мысли, что с тем, другим, все у нее вышло так бессмысленно, без надежды на продолжение, Ягодке стало так горько, что слезы навернулись на глаза.