Шерил Вудс - Все за любовь

— Ты уверена, что хочешь этого?

— Чего: заниматься любовью или делать это здесь?

— Одно из двух. Нет, и то, и другое.

— Я совершенно уверена во всем, — медленно и твердо произнесла она. Для ясности она задрала вверх его свитер, вытащила рубашку и засунула под нее руки. Прикосновение прохладных пальчиков к его теплой коже лишило его способности сдерживаться.

Руки Ивэна начали скользить по ее телу, лаская грудь, которая казалась нежной, как теплый шелк под ярко-желтой спортивной рубашкой. Джинсы были быстро расстегнуты, стянуты и отброшены в сторону. Их тела под прохладным осенним ветерком прижимались друг к другу в поисках тепла, которое было им приятнее, чем лучи щедрого солнца. Кори вела себя в страсти именно так, как он и предполагал, отдавая все, на что было способно ее маленькое прекрасно сложенное тело. Она льнула к нему, ласкала его, окружая нежностью, которая была красноречивее тех слов, которые она сама все еще отказывалась произнести.

Даже трепеща в его объятиях, прижимаясь губами к его груди, прикасаясь к чувствительным до боли мужским соскам, исследуя самые интимные уголки его тела, она не говорила ничего, кроме его имени. Она повторяла его вновь и вновь, как заклинание. Даже когда, находясь на вершине страсти, он сказал, что любит ее, она просто крепче прижалась к нему, ее бедра приподнялись, чтобы встретить толчок его тела, и она всем своим существом радостно ответила па его бурное возбуждение. Ее глаза наполнились слезами, а во взгляде был такой благоговейный трепет, что он был уверен в том, что никогда не забудет этой минуты.

Когда она стала отодвигаться от него, он обнял ее еще крепче.

— Нет, любимая. Еще не все.

Он чувствовал, что вновь возвратился к жизни, что он снова хочет ее, и то же желание он прочел в ее глазах. Он увидел, как удивление, написанное на ее лице, сменилось выражением полного восхищения. Это был взгляд женщины, совершенно уверенной в том, что она смогла дать радость своему мужчине.

И снова их тела стали согласованно двигаться, выполняя древний ритуал, приобретший для него новое значение. Страсть, воспламененная только что открытой любовью, становилась горячее, бешенее, сильнее, чем все, что он мог себе представить.

Для этого нужна была Кори, так же как она была нужна, чтобы воспоминания о Дженифер наконец оставили его. Нужна была Кори, чтобы он наконец снова почувствовал себя цельным человеком.

И он знал в этот момент высшего просветления и трепетного единения, что, как бы ни сложилась его дальнейшая судьба, он никогда не отпустит ее.

Кори еще находилась в объятиях Ивэна, когда почувствовала первые ледяные брызги воды. Так как брызги попали ей на щиколотку, она подумала, что это, может быть, очень большая волна выплеснулась на берег и разбилась о побережье. Следующая капля упала на голый изгиб ее бедра. С неохотой она на секунду оторвала мечтательный удовлетворенный взгляд от Ивэна и посмотрела в сторону океана. На берег набегали волны, но они едва ли подходили настолько близко, чтобы обрызгать их. Она поглядела на небо. Там, где только несколько минут назад сияло яркое солнце, сейчас была огромная серая туча. Три капли по очереди упали ей на ногу, на талию и на нос.

— Ивэн, — позвала она.

— А?

— На нас сейчас польет.

— А? — Он не сводил глаз с ее лица. Никогда прежде Кори не видела такого обожания, не чувствовала себя такой желанной.

Но на этот раз, когда капли застучали по ее коже, их нельзя было уже сосчитать, а тем более не принимать во внимание. Как бы ей ни хотелось лежать здесь, согреваясь теплом нежного взгляда Ивэна, в ней отчетливо заговорил инстинкт самосохранения.

— Ивэн Томас, сейчас же отпусти меня!

Он посмотрел на нее, удивленный твердостью ее тона.

— Что?

— Сейчас польет, ты, идиот! Нам надо уходить отсюда.

В конце концов он понял, что она говорила ему, и посмотрел на быстро темнеющее небо.

— Боже праведный! — воскликнул он.

— Я бы не сказала, что сейчас подходящее время для молитвы, — сухо заметила она, надевая одежду и бросая вещи, принесенные ими для пикника, в беспорядке обратно в корзину.

— Если ты пользуешься влиянием на небесах, то, может быть, попросишь десятиминутную отсрочку до начала бури. Я боюсь молнии.

Как будто бы в подтверждение ее слов молния внезапно расколола небо, и прямо у них над головой загремел гром. Ее глаза расширились, и она остановилась как вкопанная.

— Кори, давай беги к машине, — приказал Ивэн, — я соберу оставшиеся вещи.

Кори не шевельнулась.

Он побросал все в одеяло, схватил ее за руку и потащил за собой. В этот момент небеса разверзлись и полил дождь. К тому времени, как они добежали до машины, оба промокли до нитки.

— Ну что же. Мои молитвы все-таки помогли, — пошутил он. Но Кори не засмеялась. Она едва слышала, о чем он говорит. Она сидела с ним рядом и не могла сдержать дрожь. Она терпеть не могла грозу еще с детства. Никакими уговорами и объяснениями, способными удовлетворить любопытство ребенка, невозможно было разогнать ее страх.

— Холодно? — спросил Ивэн. Он пытался закутать ее в одеяло, но она покачала головой.

— Боишься?

Она снова задрожала.

— Это же просто гроза, — успокаивал он.

— Головой я знаю это, — возразила она, — а нутром — нет. — Она улыбнулась слабой улыбкой, самой лучшей, на какую была способна. — Сейчас как раз мое нутро побеждает.

Ивэн нагнулся и поцеловал ее медленно и нежно теплыми влажными губами, лаская и успокаивая. Почти тотчас же буря исчезла, как по волшебству, и снова засветило солнце. Она прижалась к нему и не хотела отпускать ни за что на свете. Когда он начал отодвигаться, она с мольбой в голосе произнесла:

— Нет. Подожди. Еще раз.

Его глаза смотрели тепло и сочувственно.

— Все еще боишься?

— Нет, — сказала она, лукаво улыбаясь, теперь, когда прошел ее безотчетный страх. — Мне просто это нравится.

— И мне тоже, любимая. И мне тоже, — сказал он, прикасаясь легким дразнящим поцелуем к ее губам и отказываясь продлить его, как ей хотелось. — Сейчас, однако, думаю, надо ехать домой, чтобы принять душ и переодеться во что-нибудь.

Поездка к дому Ивэна заняла не больше десяти минут. На душ потребовалось гораздо больше времени, потому что Кори решила, что его нужно принимать вместе. Она обнаружила, что существует целая интригующая наука о том, как покрывать мыльной пеной тело другого человека, в особенности, столь отзывчивое на ласку, как тело Ивэна, имеющее, кроме прочего, очень интересные плоские места и мускулистые подъемы. С Джередом она не ощущала такой свободы, и он никогда не вел себя с ней столь раскованно. Когда-нибудь, наверное, она найдет время, чтобы подумать, почему все было именно гак. В настоящий же момент ее интересовал только Ивэн. Она хотела прикасаться к его телу, исследовать его, чтобы знать в точности, как доставить наибольшее наслаждение этому человеку.