Терри Грант - Горячий шоколад

Фазини и усач изумленно переглянулись.

— То есть вы готовы подарить нам целую авторскую серию шоколада, которая, вне всяких сомнений, способна принести огромный доход? — недоверчиво поинтересовался Фазини.

Карло равнодушно пожал плечами.

— Что поделать, если обстоятельства сложились таким образом… К тому же потерянный доход мы с лихвой компенсируем с помощью производства новой авторской серии… Рецептура уже разработана, осталось только завершить несколько эскизов…

Услышав это, Ренато устремил на своего друга потерянный взгляд, а Фазини нервно забарабанил толстыми пальцами по столу.

— Вы можете сколько угодно разыгрывать здесь из себя баловней судьбы, которым всегда все нипочем… Но я абсолютно не верю в этот спектакль, — раздраженно проговорил он. — И ваше неестественное в данной ситуации спокойствие только еще больше укрепляет меня в этом неверии…

На губах Карло заиграла любезная улыбка.

— Ну что ж, крепитесь, синьор Фазини. Это поможет вам пережить сегодняшнее разочарование.

Фазини вскочил, с грохотом отодвинув стул, и сделал знак усачу следовать за ним. Но, пройдя несколько шагов, вновь вернулся.

— Посмотрим, что вы оба запоете, когда от вашей хваленой фирмы останется только название, а о вас самих благополучно забудут все: и партнеры по бизнесу, и заказчики, и продавцы, торгующие сегодня знаменитой вителллевской маркой, и покупатели, готовые платить за нее любые деньги, — принялся кричать он, потрясая в воздухе папкой с эскизами.

— Должен вас огорчить, синьор Фазини, мы не сможем запеть… По той простой причине, что оба не имеем музыкального слуха, — все с той же любезной улыбкой проговорил в ответ Карло.

Смерив их обоих уничтожающим взглядом, Фазини понес свое тучное тело к выходу. Как только усач, направившийся следом за ним, скрылся из виду, исчезла и улыбка с лица Карло. Он сделал шумный выдох, будто все это время был вынужден задерживать дыхание, и, подперев ладонью щеку, уставился бессмысленным взглядом куда-то в пустоту. Ренато искоса посмотрел на своего друга.

— Что тебе вдруг взбрело в голову сочинить небылицу о новой авторской серии? — тихо спросил он.

— А ты предпочел бы видеть, как я валяюсь в ногах у этого борова, умоляя вернуть нам украденные твоей женой эскизы? — не меняя позы, поинтересовался Карло.

— Нет конечно… Но теперь он будет пристально следить за продукцией, выпускаемой нашей фирмой, и когда поймет, что мы его попросту обманули, вновь продолжит…

— Конечно продолжит, — вдруг запальчиво перебил его Карло. — Еще как продолжит… Если ты в свою очередь не перестанешь заниматься самоуничтожением… Ты даже не знаешь, все ли вещи лежат в целости и сохранности у тебя дома! Как, скажи на милость, Элеонора могла украсть папку для этого борова, а ты об этом — ни сном ни духом?

— Ты же сам просил не обижать животных подобным сравнением, — примирительно напомнил Ренато. — А папка… Я и сам не знаю, как это получилось… Я не заметил ее исчезновения…

Карло энергично замотал головой.

— Не заметил… — с ироничной усмешкой проговорил он. — Да ты теперь и свое исчезновение вряд ли заметишь… Похитит тебя этот… — Карло на секунду запнулся, — толстяк Фазини ради выкупа в виде вожделенного им нашего шоколадного дома, а ты и знать не будешь… Оглянешься, а вокруг такие вот усачи с дубинками в руках…

— Оставь, пожалуйста, свои театральные эффекты, — отмахнулся Ренато. — Лучше скажи, как нам поступить в данной ситуации… Ведь вчера все было так хорошо: мы приняли решение выпустить последнюю серию для американцев и перейти на обычный плиточный шоколад. И вот теперь…

— Мы? Ты сказал: мы приняли? Я не ослышался? — запальчиво поинтересовался Карло.

— Ну хорошо, я принял, — сдался Ренато. — Но ведь ты не возражал…

— Можно подумать, что мои возражения хоть что-нибудь бы изменили, — разозлился Карло. — Кстати, о том, что вчера все было хорошо. Вынужден открыть тебе глаза: ни черта хорошего не было. Ни вчера, ни позавчера, ни в предыдущие дни… Разве что за исключением понедельника, когда ты тайком от меня распорядился выбросить на помойку эскизы и рецепты Лауры… В тот день ты, видимо, и впрямь упивался сознанием собственной власти…

Ренато слабо усмехнулся.

— И давно тебе Рафаэлла сдала меня?

— Я услышал об этих эскизах только сегодня, когда мне позвонил некий Юбер Брийон, чтобы узнать мое мнение о них и назвать имя их автора, — объяснил Карло. — Так что Рафаэлла никого не сдавала. Это ты сдал нас всех. Всех, кому ты дорог. Всех, кто заботится о тебе даже тогда, когда ты платишь за эту заботу черной неблагодарностью и предательством. И в первую очередь это относится к Лауре.

Ренато кивнул с притворной покорностью.

— Давай, лепи из меня отрицательного героя, наноси грим ужасного чудовища, демона в человеческом обличье. А между прочим, ты даже не знаешь, что Лаура сама уже давно предала меня…

— И поэтому решила тебе помочь, прислав эскизы?

— Ах, помочь? — вдруг встрепенулся Ренато. — К твоему сведению, мне не нужна ее помощь… Ее подачки в качестве утешения… Пусть она помогает своему французу, с которым так мило проводила время в Норче… Так что не надо совестить меня и упрекать в том, что я выбросил все эти ее листочки… Я бы и сейчас выбросил их, не задумываясь… И пускай этот Юбер Брийон больше не пытается напоминать о них… — Ренато вдруг умолк, сосредоточенно над чем-то размышляя. — Кстати, а кто такой этот Юбер? — поинтересовался он. — Как он тебе представился?

Карло пожал плечами.

— Как все нормальные люди: имя, фамилия…

— Я их только что слышал, — нетерпеливо проговорил Ренато. — А что еще он о себе сообщил? Кем он доводится Лауре, что так переживает за ее эскизы?

— Такими подробностями следует интересоваться тебе самому… — нравоучительным тоном ответил Карло. — И вообще, чтобы не возникало в голове ни сомнений, ни подозрительных вопросов, не нужно оставлять любимую девушку в одиночестве. Тогда у нее не будет необходимости убивать скучные вечера в компании разговорчивого француза…

— Это был вовсе не вечер, — машинально возразил Ренато.

— Да какая разница? Главное, что в тот момент рядом с нею не было тебя…

— Я был. Но не совсем рядом… Сидел неподалеку… — смущенно объяснил Ренато.

Карло укоризненно покачал головой.

— Подсматривал, — констатировал он. — И это вместо того, чтобы морально уничтожить своего соперника, вместо того, чтобы бороться за любимую и влюбленную в тебя девушку… Ну как после этого можно удивляться, что ты докатился до переговоров о продаже шоколадного дома любовнику своей жены?

На щеках Ренато выступил яркий румянец гнева.