Тэш Сазервей - Замок Афродиты

— Нет-нет! Не нужно! — выпалила та и рванула к выходу.

Замок открылся удивительно легко, и Нора вылетела за дверь, слыша, как Оскар закричал из глубины квартиры:

— Подожди, Нора! Подожди! Она врет! Не уходи!

Нора захлопнула дверь и метнулась к лифтам. Удача! Один из них стоял открытым. Она вызвала остальные, вскочила в открытый и нажала последнюю кнопку, хваля себя за быстроту соображения. На улице Оскар моментально догнал бы ее, но видеть его, выяснять с ним отношения Норе хотелось теперь меньше всего, потому она и решила спокойно переждать с полчаса на последнем этаже, а потом спокойно уйти. Понятно, что ее спокойствие будет весьма условным…

Лифт остановился и открыл двери. Нора пересекла холл и выбралась на лоджию. И замерла. Панорама ночного города потрясала!

Как же должны быть счастливы люди, живущие в этом доме на верхних этажах, думала она, глядя на город с высоты. Они ведь могут в любой момент подойти к окну и увидеть все это. Ночью, как сейчас, на рассвете, днем, на закате вечером… А гроза-то вообще выглядит отсюда наверняка потрясающим небесным шоу. Шоу, шоу… Бернард Шоу… Кто же из любовного треугольника Оскар — Глэдис — Хэмпшир на самом деле разыгрывал шоу? Да и треугольник ли это? Четырехугольник? Нет уж, увольте! Я больше не желаю иметь с Оскаром никаких дел! Что ему от меня нужно? Сами с Хэмпширом все затеяли, а теперь пытаются свалить на двух женщин? И, чтобы мы с Глэдис не могли вместе, противостоять им, Оскар сделал меня своей любовницей!..

Нора вздрогнула — мысль обожгла, как если бы ее ударили горящим факелом. Конечно, вот теперь-то все стало на свои места… Глэдис — потрясающая, удивительная женщина! Хэмпшира вполне можно понять… Но ведь Глэдис говорила, что тот за нею следил! Причем по поручению Оскара. А Хэмпшир так красочно заливал Норе про ее губы и пальцы! Да невооруженным глазом видно, как на самом деле Глэдис к нему относится! И Хэмпшир моментально отставил свой бокал, стоило только Оскару заикнуться, что его жена могла отравить вино. А вот Нора вино выпила, и ничего! Или… Нет, глупости какие! Не хватало еще ей тоже подозревать Глэдис. Нужно успокоиться, полюбоваться на луну, на звезды, на море огней внизу, на реку, которая сверху похожа на шелковистую ленту…

— Нора! — окликнул ее голос Оскара. — Я так и думал, что найду тебя здесь!

Она не обернулась. По неподвижному шелку Темзы светящимся многоглазым жуком скользило суденышко. Луна неторопливо перебиралась от облачка к облачку.

Оскар подошел сзади.

— А знаешь, как я догадался, что ты наверху? — игриво зашептал он Норе на ухо, обдавая ее запахом алкоголя.

Нора дернулась, отодвигаясь в сторону.

— Потому что никто не видел тебя внизу! Ни консьерж, ни охранник в гараже!

— Нам не о чем разговаривать, — по-прежнему не глядя на Оскара, произнесла Нора, чувствуя, что невольно подражает размеренному тону Глэдис. — Извини, но мне пора идти.

— Неужели ты поверила ее вранью?

Нора резко обернулась.

— По-моему, в тех бреднях, что я сегодня целый день выслушиваю от тебя и твоего приятеля, гораздо больше вранья.

— Нора, она способна сбить с толку кого угодно! Она выдает версию за версией! Просто тебе совсем не нужно было приезжать. Мы с Тони дружно насели бы на нее и…

— Дружно? А ты не находишь, что это омерзительно, когда двое мужчин дружно наседают на одну женщину?

Оскар прищурился.

— Следовало бы все-таки наседать на двух?

Нора презрительно смерила его взглядом, передернула плечами и неспешно направилась в холл.

— Ну-ну, — произнес он за ее спиной.

Послышался какой-то шорох, а потом — звук щелкнувшей зажигалки. Нора вызвала лифт.

Утром солнце сияло как на заказ. Нора лежала в постели и меланхолично наблюдала за секундной стрелкой будильника.

— Тик. Тик. Тик. Тик, — старательно двигаясь, выговаривала стрелка.

Надо бы встать, убраться в квартире, думала Нора. Но все кости ломило, словно после долгой болезни.

— Тик. Тик. Тик…

Какая тоска… Еще эти цветы! Вся квартира завалена этими дурацкими цветами Оскара… Я дура, идиотка! — ругала она себя. Я все забыла из-за этого подлеца! Я чуть было не сказала: «Я люблю тебя, Оскар!» Тьфу! Так мне и надо!..

— Тик. Тик. Тик…

Нет, все-таки нужно заставить себя встать, заняться уборкой и подключить телефон. Телефон ночью Нора выдернула из розетки из-за Оскара. Он звонил раз десять, пытаясь поговорить с ней. Она спустила ноги с дивана, приняла вертикальное положение, потянулась, разминая затекшие от неподвижного лежания суставы. Восстановила телефонную связь с миром и поплелась на кухню, решив сначала сделать себе чай, а уж потом заниматься уборкой.

Кухню заливало солнце. Нора набрала воды в чайник, поставила его на плиту. Ничего, жизнь продолжается! И тут же эдаким символом оптимизма ожил телефон.

— Как ты? — спросила сестра и осторожно добавила: — Ты скажи, если я не вовремя.

— Все хорошо, — кашлянув, ответила Нора.

— Ты сейчас одна? Можешь разговаривать? Что, красное платье произвело фурор, если всю ночь тебя не было дома?

— Платье?.. — Нора вздрогнула: какой ужас! Она совершенно забыла о его существовании. Мало того — она забыла пакет с платьем сестры и босоножками в машине Оскара! — Видишь ли, Джейн, платье…

— Посадила пятно? — лукаво хмыкнула та.

— Да… пятно, — выдавила Нора, с опозданием вспоминая еще и о выстиранной рубашке Оскара, которая наверняка давным-давно пересохла в ванной… — Но ты не беспокойся, я отдам его в химчистку!

— Ой, перестань! Это ж сплошная синтетика. Смело кидай в стиральную машину! А вообще-то как? Как все прошло? Ты действительно побывала с двумя кавалерами в ресторане?

— Э… Да… То есть нет. Понимаешь, дело в том… Ну, я…

— Давай выкладывай. Я же чувствую, ты расстроена вовсе не из-за пятна. Чем у вас все вчера кончилось с Оскаром?

Нора вздохнула поглубже и выпалила:

— Все кончено, к нему вернулась жена!

Сестра закряхтела.

— Ладно, Норри. Что теперь? Все в прошлом. Что было хорошего — все твое, а плохое… Да что же это такое! — в сторону возмутилась она. — Люси, ты прямо как маленькая!

— Что-то стряслось, Джейн?

— Да дочка! Опрокинула на себя пакет сока! Я перезвоню.

Нора повесила трубку, испытывая раздражение. Ошибаешься, сестрица, еще не все в прошлом! — злилась она. И все из-за твоего дурацкого платья! Зачем ты мне его навязала? Дурацкое платье! Дурацкие босоножки! Красные с золотом… Теперь мне нужно заполучить их назад, а Оскар решит, что я ищу повод для примирения! И еще эта его дурацкая рубаха… У, чтоб вам всем!

Нора с остервенением выглотала огненный чай. Конечно, сестра не требует, чтобы она вернула платье немедленно; может, даже не потребует вовсе — оно с самого начала было мало ей.