Джун Девито - Приятные воспоминания

— Ну вот и все, — улыбнулся он своей клиентке. — Этим, — детектив кивнул на кассету, — вы обезопасите себя от Норриса, если он снова вздумает вас шантажировать. Достаточно предъявить это суду, и никто не даст ему и близко подойти к вашим детям. Что до грядущего развода Виктора Гудроу… Воля ваша, оставаться в Лайтфорде или уехать подальше, чтобы соседи не показывали на вас пальцем всякий раз, как вы пойдете по улице.

— Я решила уехать, — ответила ему Дин. — К тому, что соседи судачат, мне не привыкать, но я не хочу, чтобы дети пережили этот ужас.

Дин вернулась домой под вечер, совершенно опустошенная. Ей не хотелось видеть никого: ни бабулю Джесс, которую попросила посидеть с детьми, ни даже детей, на чьи вопросы сейчас она не могла ничего ответить. Дин пыталась утешить себя тем, что Виктору больше ничто не угрожает, но даже это утешение не смогло поднять ее дух.

Надо было срочно продавать дом и снова собирать вещи. Надо было уезжать, но сначала решать куда. Надо было заставить себя хотя бы что-то делать, но Дин испытывала одно лишь желание: лечь, уткнувшись лицом в подушку, заснуть и больше никогда не просыпаться…

Ход ее мыслей быстро изменился, когда она вернулась домой, но ни детей, ни бабули Джесс там не застала. Дин обежала весь дом, а потом кинулась на другую сторону улицы, к соседке. Бабуля Джесс сообщила, что дети легли у себя дома спать, сказав, что скоро приедет их отец, и она со спокойной совестью отправилась домой.

Дин готова была рвать на себе волосы, когда напуганная ее состоянием бабуля Джесс, ничего не знавшая о том, что Виктор Беллвуд умер, а Виктор Гудроу воскрес, предложила позвонить в полицию.

— Нет, с полицией пока подождем, — ответила Дин, озаренная неожиданной догадкой. Она начала подозревать, куда могли уехать ее дети.

Мобильник Виктора, разумеется, не отвечал. Дин села в грузовичок и помчалась в Паркстаун. Вероятно, Мэгги и Дэн прочитали письмо, которое Дин по неосторожности забыла на столе в гостиной, и поехали туда, откуда несколько месяцев назад их трио выгнали с позором.

Дин с ужасом представляла, как ее несчастные дети мерзнут под крыльцом Викторова дома, куда он, судя по всему, не вернулся. Будь иначе, его жена не стала бы платить за фотографии, да и Норрис наверняка бы столкнулся с ним в доме.

Где он мог остановиться? В гостинице? У друзей? Где будут искать его дети? Что скажет Клементина Гудроу, когда увидит на своем пороге женщину, с которой жил ее муж? Впрочем, последний факт уже мало тревожил Дин. Она не чувствовала вины перед человеком, способным на убийство ради денег. Поэтому, когда служанка Виктора, фру Тильда, с постным лицом открыла ей дверь, Дин и не думала переживать из-за возможной встречи с Клементиной.

Дин сразу спросила, дома ли мистер Гудроу, на что фру Тильда ответила, что не станет говорить о мистере Гудроу с женщиной, которую видит первый раз за свою долгую жизнь. Дин хотела напомнить пожилой даме об их первой встрече, однако не стала, ограничившись вопросом, не заходили ли спросить о мистере Гудроу двое ребятишек: мальчик с рыжими волосами и большеглазая девочка.

Фру Тильда сказала, что не обязана докладывать о том, кто заходил в хозяйский дом, невесть кому, и собралась уже было захлопнуть дверь перед носом Дин, как вниз, привлеченная голосами, спустилась миссис Гудроу.

Выглядела она куда лучше и бодрее, чем описывал ее Норрис. Не мудрено, со злостью подумала Дин, эта ведьма уже получила все, что хотела… Сразу догадавшись, кто к ней пришел, Клементина Гудроу отправила фру Тильду на кухню и с натянутой улыбкой сообщила Дин, что «своего любовника» она может найти в доме его тетки, Лиз Гудроу.

— Ваши дети уже были здесь, — заявила она, окинув Дин снисходительным взглядом. — Искали своего нового папочку… Так что можете сказать мне спасибо за то, что я дала им адрес.

— Спасибо, — сквозь зубы процедила Дин. Она испытала огромное облегчение, узнав, что дети нашлись, и все же ей пришлось постараться, чтобы перебороть желание сказать Клементине Гудроу, что та представляет собой на самом деле. — Не могли бы вы и мне дать этот адрес? — с ледяной вежливостью спросила Дин.

Скривив рот в пренебрежительной улыбке, Клементина продиктовала адрес.

— Да, кстати, передайте Виктору, что я сама подам на развод, — с деланой небрежностью добавила миссис Гудроу. — Так что на вашем месте я бы не разевала рот на его состояние.

— На вашем месте, — Дин посмотрела на Клементину Гудроу тем взглядом, которого так боялся Виктор, — я бы вообще его не разевала, а то пахнет помоями. Удачного развода.

Оставив остолбеневшую от такой наглости миссис Гудроу на пороге Викторова дома, Дин запрыгнула в грузовичок и поехала по продиктованному адресу, мысленно готовясь к взбучке, которую она устроит детям. Встретившись с почти уже бывшей женой Виктора, Дин почувствовала некоторое облегчение. По крайней мере с Виктором теперь все будет в порядке. Жаль, что придется платить этой гадине, но теперь его жизнь будет в безопасности.

Подъехав к дому тетки Виктора, Дин похолодела. У ворот стояла полицейская машина, а вокруг столпились зеваки из соседних домов. Дин почувствовала уже знакомую дрожь в коленях и на ватных ногах вышла из грузовичка. Оставалась одна надежда — Клементина нарочно дала ей неправильный адрес.

Дин подбежала к толпе, сгрудившейся возле ворот, и чужим от страха голосом спросила у первого попавшегося, чей это дом и что в нем случилось.

— Здесь живет Элизабет Гудроу, но она сейчас в больнице, — начала объяснять Дин какая-то тетка в пальто, наброшенном поверх халата. — К ней в дом, кажется, кто-то из родных приехал. Потом начали стрелять, вроде кого-то укокошили. Вызвали полицию, «скорую», сейчас все узнаем.

Дин почувствовала, как земля уходит у нее из-под ног.

— Мэгги, Дэн! — закричала она, прорываясь сквозь скопление зевак. — Господи, да пустите же вы меня! В доме мои дети!

— Мама! — донесся до Дин крик сына.

Любопытные соседи Лиз Гудроу наконец решили уступить ей дорогу, и Дин смогла увидеть, как дети спускаются с крыльца и бегут к ней. Она кинулась им навстречу и сжала обоих в объятиях. Из дома вышли полицейские с носилками, на которых лежал кто-то, и этого кого-то Дин мучительно боялась увидеть.

Виктор! — пронеслось у нее в голове, и она почувствовала, как сердце, висевшее на тоненькой ниточке надежды, оторвалось и упало куда-то вниз. Дин уткнулась лицом в волосы дочери и изо всех сил зажмурила глаза, чтобы только не видеть того, кого полицейские выносят из дома.

Все кончено… Вот теперь все действительно кончено, подумала она и опустила лицо вниз, так, чтобы дети не смогли увидеть выражения беспредельной тоски, которое было на нем написано. Распущенные волосы хлынули по ее щекам, впитывая слезы, которые градом посыпались из глаз.