Уинифред Леннокс - Вся ночь — полет

— Какая ты точная, Синди. Да, ты права. Мы с тобой сперва вспоминаем прошлое — действия из прошлого — так? Теперь говорим.

— Точность мне просто необходима. Иначе как же я сделаю собачьи духи? Миллиграммы и миллилитры меняют все. Ну ладно, пока, Алекс.

Ален Ригби собирал бумаги в коричневый кожаный портфель, который уже раздулся до предела, но он продолжал его набивать. Он должен увезти с собой все, что только может. Дома он вникнет в эти бумаги. Почему бы ему не взять дискеты? Возьмет и дискеты. Но если он захватит отсюда распечатку материалов, то незачем будет тратить время на их вывод дома. Не на себе ведь он везет их, верно? Свой портфель он отдаст секретарю, тот распрекрасно доставит прямо в его кабинет.

В кабинет под мансардой.

Под мансардой, в которой сейчас валяет дурака брат Алекс. Почему он приехал? — с внезапным раздражением спросил себя Ален. Он вполне нормально воспринимал младшего брата со всеми его артистическими выкрутасами. Алекс всегда хотел рисовать, ну и Бога ради. Их состояние позволяет выбрать любое занятие и отдаться ему безоглядно. Но вот что ему не нравилось в последнее время, так это то…

Ты сам знаешь, одернул он себя, что именно тебе не нравится. То, что брат познакомил тебя с Салли.

Верно и это. Алекс жил в Нью-Йорке, тусовался в своей среде и на один из перфомансов привел брата Алена. Провинциал, Ален никогда не видел ничего похожего. Группа голых мужчин изображала сюжеты греческих фресок. Но после того, как ему поднесли пару бокалов хорошего шампанского, он пережил и это зрелище. Тем более что искусствовед Салли, специалист не только по авангарду начала прошлого века, но и по древностям, объясняла, как замечательно бедро стоящего мужчины повторяет форму наконечника старинного копья, если посмотреть на него вот с этой точки — Салли взяла Алена за руку и слегка прижала к своему бедру…

Он расстался с Салли, он выбросил из головы и из жизни все, что напоминало бы о ней. Но явился Алекс. Алену казалось, что от брата даже пахнет так, как от Салли. Каким-то Мертвым морем.

Может быть, потому, что Салли пользовалась кремами, в которых было закопано что-то из Мертвого моря? Может, его брат пользуется кремом для бритья с похожим запахом?

В общем, Ален Ригби не мог точно объяснить причину своего раздражения, но указать источник мог. Это Алекс.

Ален поднял свой портфель — вес приличный. В конце концов, брат быстро заскучает дома и уедет, утешил себя Ален.

Эта мысль на самом деле ему понравилась.

— Гай, друг мой, — сказал он секретарю, который ожидал за дверью офиса. — Вес немалый, но ты поднимаешь гири каждое утро, не правда ли?

Гай вскочил с диванчика и молча взял у босса портфель. Парень даже не перекосился от тяжести. Ален засмеялся.

— Я рад, у меня крепкие сотрудники. — Он подмигнул. — Чтобы было больше таких парней, как ты, я заставлю наших кур нести супервитаминные яйца. Только прочитаю все эти бумаги сам, потом передам сотрудникам.

Гай кивнул.

— Ты почему не спросишь, что это будет за новинка? Понятно, знаешь, что я сам не удержусь, объясню. Это новое яйцо крупнее обычного. У него большой желток, яркий, точно выкрашенный желтой краской. А все почему? Потому что в корме кур витаминно-травяная мука и кукурузный глютен. В таком желтке больше витаминов, особенно Е, которые, как известно, весьма полезны мужчинам.

— Вместо виагры, да? — серьезно спросил Гай.

Секунду Ален смотрел на своего секретаря, потом лицо его расплылось в улыбке.

— Молодец. Ты сам не знаешь, какой замечательный рекламный ход подсказал мне! С меня, — он запнулся — с меня полсотни баксов! Или возьмешь яйцами? — Ален от души рассмеялся над своей шуткой. — Итак, вперед. Ты летишь сегодня, а у меня еще званый ужин. Грех пропустить.

Гай, услышав про званый ужин, понимающе склонил голову, полагая, что его босс вечером отправится в один из шикарных ресторанов или частных домов Манхэттена, где подают старые вина, деликатесы и… роскошных блондинок. По крайней мере, он сам рассчитывал когда-нибудь бывать на подобных ужинах.

Но пока этого не произошло, и он с портфелем пошел к лифту.

Машина уже ожидала Алена Ригби, это был здоровенный «форд-экскешн» черного цвета.

Катафалк какой-то, скривился Ален. Но, подойдя к машине, передумал. Сверкающая поверхность казалась уже не черной, а цвета темно-серого дыма, какой идет от костра, залитого водой.

Сердце Алена сладко дернулось — наконец-то он снова испытает то чувство, от которого всякий раз ему кажется, что жизнь выходит на новый виток.

Вообще-то это чувство не покидало его с самого начала лета, когда он поехал в Париж и прокатился оттуда в Лондон. Каждое утро, просыпаясь и не открывая глаз, он прислушивался к себе с надеждой, что ощущение радостного возбуждения, в общем-то беспричинного, все еще не оставило его.

На что он надеялся и на что рассчитывал?

Он хотел, чтобы это чувство не только сохранилось подольше, но чтобы произошло событие, предощущением которого это чувство являлось.

Дверцы машины распахнулись, и Ален увидел ее. Она сидела за рулем гордо, с прямой спиной, и улыбалась.

— Привет, дорогая. — Он наклонился и коснулся губами прохладной щеки. Он давно заметил, что щеки немолодых, если не сказать — старых, женщин всегда прохладные. — Он отпустил тебя на этой машине? — Ален вытаращил глаза.

— Ты бы, конечно, не отпустил, — хмыкнула она. — Садись. Не бойся. Этот катафалк знает сам, куда ему ехать.

— Надеюсь, он незнаком с дорогой на кладбище, — пробормотал Ален, устраиваясь рядом.

— Только после нас, — засмеялась она, расслышав бормотание. — Ты, наверное, забыл, дорогой мой мальчик, что я до сих пор чемпион по слуху.

— Неужели ты снова участвовала в этих дурацких соревнования, мама?

— С тех пор, как умер твой отец, уже дважды.

— Какой приз ты получила?

— Два паспорта.

Ален с изумлением посмотрел на мать.

— Что ты имеешь в виду?

— Только то, что сказала. — Она улыбнулась. — У твоей матери теперь есть паспорт Мальтийского ордена и Гражданина мира.

— О, мама! Ты шутишь!

— Ничуть.

— Но это же чистой воды обман!

— Паспорт Мальтийского ордена позволяет безвсякой визы въезжать в тридцать две страны. А паспорт Гражданина мира…

— Стоп! Я знаю!

— Так говори же.

— Официально паспорт Гражданина мира признают Буркина-Фасо, Эквадор, Мавритания, Замбия и Того.

— Ничего подобного, — упорствовала мать. — Его признают сто сорок стран мира.

— Ну хорошо, не буду с тобой спорить. А в следующий раз чем тебя наградят?

— Я бы не отказалась от книжки моряка, — вполне серьезно сказала Мэг Ригби. — Такая есть у Пола. Она позволила ему истоптать все возможные берега в мире.