Уинифред Леннокс - Вся ночь — полет

— Послушай, а почему такой странный приз? — спросил Ален.

— Я думаю, — Мэг посмотрела в окно машины, — люди с тонким слухом могут оказаться полезными в разных местах, они могут узнать то, что недоступно другим.

Мэг повернула ключ зажигания, двигатель негромко зарокотал.

— Как Пол? В порядке?

— Он отлично. К твоему приезду запекает гуся, белолобую казарку. Ты как? Готов насладиться?

— Я не против. — Ален сказал это совершенно искренне. — Тем более что я похвастался своему секретарю, что еду на званый ужин.

— Ты не солгал ни на йоту, Ален.

Мэг встроилась в плотный поток машин, идущих в сторону Лонг-Айленда.

Ален молчал, испытывая странное чувство. Он наблюдал за матерью, которая будто и не была вовсе его матерью. Или, напротив, побыла и больше… Нет, она остается его матерью, той женщиной, благодаря которой он сейчас дышит, ходит, радуется и злится, зарабатывает деньги, суетится. Но сама она больше не его, она отдала себя мужчине, после того как предыдущий мужчина, которого она выбрала отцом для него и Алекса, ушел в мир иной.

Все чаще Ален задумывался над странными обстоятельствами выбора. Так что же, женщина выбирает мужчину, желая найти отца для своего ребенка? Или мужчина выбирает женщину для…

Для того же самого?

Да нет, для другого. Он разве собирался иметь с Салли детей? В принципе, конечно… когда-то…

Прежде всего, он выбирал Салли для собственной похоти, вот для чего. А она его? Трудно сказать, но речь о детях она никогда не заводила.

Он вдруг представил Салли с большим животом и скривился. Она была бы похожа на паука. Фу, какая гадость! — сморщился Ален.

— У тебя ноет зуб? — не поворачиваясь к нему, спросила мать.

— Нет. Нет, нисколько. Послушай, мама, а вот если бы ты встретила Пола не сейчас, а раньше… Когда…

— Когда я была молодая и красивая, а не просто красивая? Ты об этом хочешь спросить? — Она засмеялась своей привычной шутке.

Сын отозвался, потому что матери очень шла эта шутка. Ее невозможно было назвать немолодой. А красивой она была всегда.

— Ну да. Когда ты собиралась рожать детей.

— А не просто интересно проводить время? — уточнила она.

— Да. Проводить время… жизни.

— То есть отдыхать от всех совершенных трудов, да? И наслаждаться жизнью?

— Да.

— Нет, — коротко ответила Мэг.

— Почему?

— Потому что… Знаешь, каких львов выбирают львицы в отцы своему потомству? — Ален молчал, собираясь услышать что-то совсем новое, которое мать улавливала, кажется, из воздуха. — По гриве. Они выбирают львов с темными длинными гривами.

Ален провел рукой по своей светлой коротко стриженной голове и хмыкнул.

— По-моему, у меня нет шансов.

А Мэг продолжала:

— Ученые выяснили, что длинная грива — показатель здоровья. В схватке всегда страдает лев с короткой гривой.

— Понятно, зачем нужен под боком такой, чьи раны надо зализывать, — кивнул Ален.

— Темный цвет — свидетельство высокого содержания мужского гормона — тестостерона, — продолжала Мэг. — А поскольку львов больше, чем львиц, то дамы чрезмерно разборчивы.

— Ты мне очень понятно все объяснила, мама. Значит, у Пола никогда бы не было шанса стать отцом твоих чудесных мальчиков — Алена и Алекса.

Мэг засмеялась.

— У каждого своя миссия на этом свете. Но мне с ним хорошо.

— Мы поедем на гусей в бухту Джеймс, как и в прошлый раз?

— Да, Пол купил участок земли, поэтому не придется, как в прежние времена, ублажать землевладельца подношением даров.

— Значит, виски останется в баре нам самим.

— И битые гуси тоже все наши. Пол уже приготовил переносную засидку для нашей охоты. Он сделал ее из армейской маскировочной сетки, брезента и рогоза.

— Мы в ней поместимся втроем?

— Да.

— Ты до сих пор охотишься в тюленьей парке? — спросил Ален, окинув взглядом мать.

— Я держу прежний вес, мой дорогой. Поэтому никогда не променяю ее ни на что другое, — упрямо заявила Мэг. — И в эскимосской обуви.

— Как ты их называла? — Он сморщился.

— Муклуки. Нет ничего лучше. Да, и Пол смастерил новые чучела, он занимался ими всю зиму. Он где-то узнал, что их лучше всего делать крупнее натуральных птиц.

— У него вышел долгожданный чучелиный альбом?

— Да, он получился очень хорошим. Кстати, Пол предложил Алексу сделать рисунки для нового птичьего альбома, в котором будут домашние экземпляры. Самые лучшие, естественно.

— Алекс уже дома, — заметил Ален.

— Как ты его находишь?

— Без денег.

— Вот как? — Мэг вскинула тонкие брови. — Но он получил аванс за рисунки. Он начал что-то делать? — задала она вопрос, но было видно, что Мэг не считает своей обязанностью волноваться о состоянии кошелька взрослых детей.

— Едва ли. Я думаю, он валяется в мансарде и перебирает старые рисунки.

— Ну да, пытается найти, что продать. — Мэг усмехнулась.

— На сей раз у него есть некоторое оправдание, — заметил Ален. — Самый лучший петушок из моего нового стада погиб.

— Плохо смотрели за ним?

— Его похитил сокол, так мне сказали.

— В наших краях завелся любитель ловчих птиц? — Мэг оживилась. — Невероятно! Ты уже знаешь, кто это? — От волнения ее лицо порозовело. — Ты уже с ним познакомился?

— Не успел. Но, видимо, придется. Слишком дорогой экземпляр.

— Ты о петушке.

— Да. Он из Парижа.

— Жаль, — проронила Мэг, но в ее голосе не прозвучало слишком сильного сожаления. — Ну вот, мы почти приехали, — заметила она, входя в поворот.

Ален кивнул. Ему были хорошо знакомы эти места. Внезапно он испытал странное чувство. Что это? Зависть? К матери? Которая сумела найти себе партнера для интересной жизни на склоне лет?

Или к мужчине, который стоял возле раскрытых ворот? Ему тоже здорово повезло. Пол никогда не был женат и только после пятидесяти рискнул пойти на отважный шаг. Вместе с Мэг Ригби.

Однажды мать сказала фразу, которую Ален запомнил очень хорошо.

— Я всегда живу в предложенных мне обстоятельствах. Поэтому я провожу свои годы интересно и с удовольствием.

— Привет! К званому ужину все готово! — Пол махал рукой. — Скорее, а то гусь остынет. Я все сделал так, как ты сказала, Мэг, — добавил он, подходя к машине.

Сейчас Пол казался сыном Мэг, а не Ален.

— Надеюсь, ты плотно набил казарку дикими вишнями и каштанами? А не забыл вставить в клюв веточку розмарина? Ален любит его запах.

— Ты и об этом помнишь? — Ален восхищенно покачал головой.

— Никогда не забуду, — с улыбкой заверила Мэг.

Ален вместе с матерью прошел через высокую кованую калитку, которую Пол сделал сам. В последнее время он пробовал себя в кузнечном деле, причем весьма удачно.

— Замечательная вещь. — Ален кивком указал на кованого гуся, который распростер крылья над калиткой.