Роберт Брындза - От тебя бегу к тебе

Мимо меня прошла группа смеющихся ребят в шортах и с ангельскими крыльями, возвращавшихся с гей-парада. Я глубоко вздохнула и побрела домой.

Когда я вернулась, бабушка волочила чемодан в прихожую, где уже громоздилась их целая куча. Ее лицо было пунцовым от напряжения, а нога явно причиняла ей сильную боль.

— Я скоро покину твою обутель, — сказала бабуля.

— И куда ты направишься?

Она надула щеки, пытаясь подыскать вразумительный ответ. А я положила свою руку на ее.

— Оставайся. Прости меня! Просто у меня сегодня был очень волнительный день… и я сорвалась, — сказала я.

— Тебе не хочется целых три месяца лицезреть на своем диване старуху, — пробормотала бабуля.

— Но ты не какая-то старуха. Ты — моя бабушка. И я думаю, что три месяца с тобою на диване пройдут весело…

— А как насчет гостей мужского пола? — полюбопытствовала бабуля.

— Ты можешь пользоваться моей кроватью, без проблем! — заверила ее я.

— Не моих! А ТВОИХ! — рассмеялась бабуля.

— Я думаю, я пока воздержусь от гостей мужского пола. От тех, что стучат в мою дверь, одни проблемы. Пожалуйста, оставайся!

Бабушка перестала возиться со своими чемоданами.

— Почему ты передумала?

— Я прогулялась к Темзе.

— Ты что — пить воду из нее? — подозрительно воззрилась на меня бабуля.

— Нет, я не пила воды. Я поняла, что была неправа. Ты заботилась обо мне, когда я нуждалась в помощи. Теперь мой черед позаботиться о тебе.

— А если я умру? — спросила бабуля.

— Тогда — надеюсь — я буду первой в очереди на твою шкатулку с драгоценностями, — сказала я. Но бабуля осталась серьезной. — Я была груба, извини. Конечно же, ты не умрешь, — добавила я и, приобняв бабулю, поцеловала ее в макушку.

— Мне нужно быть завтра в бульнице в шесть часов. — сказала бабуля.

— Хорошо.

— Но если я все-таки умру обрядить мой труп придется тебе. Если поручить это твоей матери, то я буду походить в гробу на Дот Коттон [58] Дороти (Дот) Коттон — персонаж британской мыльной оперы «Жители Ист-Энда», с которой показана повседневна? жизнь простых обитателей вымышленного округа Уолфорд в восточной масти Лондона. , на пути за томатным соком в «Куин Вик»!

— Договорились, — сказала я. — А теперь давай перетащим назад твои чемоданы и чего-нибудь выпьем.

В ту ночь мне привиделся яркий сон.

Я сидела с Райаном на заднем сиденье огромного длинного лимузина. Он был в смокинге. Моя мама тоже была в машине — сидела перед нами, рядом с водительской перегородкой. Она кипятила чайник, чтобы сделать нам чай.

— Быстро не получится! — сказала мама, окруженная облаком пара. — Эту воду следует хорошенько прокипятить. Я не доверяю воде из-за рубежа.

— Это Лос-Анджелес, миссис Лав, — сказал Райан.

Л открыла свою пудреницу и увидела в зеркальце, что на голове у меня вместо волос огромный парик из мелких кудряшек.

— Райан, вам добавить в чай молоко и сахар? — спросила мама.

— Мне выпить чаю с молоком и сахаром. Натали? — спросил Райан.

— А вам нравится подливка. Райан? Натали, Райану нравится подливка? Когда я вышла замуж, первое, чему меня научила моя свекровь, это — готовить подливку! — проворковала мамуля.

Я опустила глаза и увидела на себе подвенечное платье. То самое, которое мы сожгли!

— Мы что. женимся? — спросила я.

— Да, — ухмыльнулся Райан. — Только нам надо сделать по дороге остановку, — добавил он, поведя головою назад.

Я повернулась и посмотрела назад поверх спинки сиденья. Лимузин превратился в катафалк. В гробу лежала моя бабушка с закрытыми глазами. Она была мертвецки бледна и сжимала в руках цветы.

— Бабуля умерла? — спросила я.

— Этот чертов бурсит ее победил, она умерла на операционном столе, — проворчала мамуля. — Впрочем, она сама виновата в этом. Она всю свою жизнь ходила в дурацких туфлях на каблуках.

Я перелезла через спинку сиденья и прикоснулась к бабушкиному лицу. Оно было холодным.

А потом задняя дверь лимузина открылась, и там стоял Джейми, окруженный облаком пара. Он был одет в свадебный костюм. Он протянул мне руку и сказал:

— Пойдем. Натали. Они уже заждались нас в церкви.

— Я выхожу замуж. — ответила я.

— Да, ты выходишь замуж за меня, — кивнул Джейми. — Я — твой единственный и всегда им был.

Тут бабуля открыла глаза и медленно села в гробу.

— Натали, возьми эти цветы, — сказала она и протянула мне свой букет. — На что они мне? Я уже умерла. Натали. Умерла…

Я с криком проснулась и села на кровати вся в поту. Меня захлестнула тревога. Было пять утра. Задыхаясь и стараясь восстановить дыхание, я снова откинулась на подушку. Она была мокрой от моего пота. А в следующий миг раздался стук в дверь, и в приоткрывшуюся щель просунулась бабушкина голова.

— Доброе утро, дорогая, ты в порядке?

Я кивнула.

— Я пытаюсь приготовить нам кофе, но твоя машина…

— Это капсулы, я сейчас приду и сделаю нам по чашечке, — сказала я.

Пока мы ехали до больницы Гая и Святого Томаса, дороги были свободными. День выдался пасмурным, и лобовое стекло покрывала легкая морось. Я включила дворники, и они с визгливым скрипом задвигались по стеклу.

— Если я умру на операционном столе, я хочу быть похороненной в своем зеленом платье, — объявила бабуля.

— Не сходи с ума. Ты не умрешь, — сказала я, вспомнив свой сон, в котором со мной разговаривало мертвое бабушкино лицо.

— И не надо мне делать укладку. Из всех гробовщиков только единицы умеют красиво уложить волосы покойнице. Я не хочу выглядеть как старая кошелка…

— Бабушка…

— И макияж мне на лицо нанесешь ты! Красная помада «Шанель», пудру «Живанши», а глаза мне накрасишь, как себе.

— Бабушка!

— Я оставлю здесь все необходимое, — продолжила бабуля, вытаскивая маленькую прозрачную косметичку и убирая ее в бардачок. — И еще, Натали… Если я умру раньше, чем они закончат операцию, потребуй, чтобы они зашили мне ногу. Я хочу быть похороненной в туфлях на каблуках… Обещай мне, что выполнишь мою просьбу!

— Бабушка, пожалуйста, перестань! — пробормотала я, чувствуя, что готова расплакаться.

— Пообещай мне, Натали!

— Ладно, так и быть. Обещаю. Но только ты не умрешь!

Я нашла свободное место на стоянке, припарковалась, и мы направились в больницу. Когда бабушка устроилась на своей кровати в палате, пришел врач и задвинул за собой шторки. У него были черные глаза, и он был очень красив.

О-о-о, Национальная служба здравоохранения стала намного привлекательнее с тех пор, как я побывала здесь в последний раз, — сказала бабуля, садясь на кровати и приглаживая свои волосы. Доктор достал фломастер и объяснил, как будет проходить операция: как он отрежет в ее большом пальце кусочек выпирающей косточки, вызывающей бурсит, и затем вправит ступню.