Роберт Брындза - От тебя бегу к тебе

— Это очень простая, рядовая операция. Так что вам не о чем тревожиться. Одна из медсестер позвонит вам по ее завершении, — сказал доктор. И, оставив бабушку с нарисованными фломастером каракулями на ноге, пошел к следующему пациенту.

— Натали, ты только глянь на это! — прошептала она.

— На что? — спросила я.

— На этот большой палец, который он нарисовал на моем большом пальце… Это что, так будет выглядеть мой новый палец? Это же просто отстой, я и то нарисовала бы лучше…

— Он же не художник, он — хирург, — пожала я плечами.

— Хорошо, что он не оперирует мне грудь. Представляешь, какую бы сиську он мне намалюеал?

— Бабушка, он нарисовал тебе вполне приличный палец, — сказала я.

— Нет! Я хочу после операции носить все свои красивые туфли. А вдруг по его милости мой палец станет огромным, как камберлендская кольбаска? Натали! Пойди разыщи его и приведи обратно…

Вся красная от смущения, я позвала хирурга. Доктор оказался очень любезным. Он объяснил, что нарисовал палец просто для разъяснения. И добавил, что хирургия — это его профессия, а на досуге он — страстный художник-любитель. Затем он позвал медсестру, и та удалила его рисунок с бабушкиной ноги спиртовой салфеткой. После чего он нарисовал палец заново — уже более изящным.

— Превосходно! Палец, которым гордилась бы сама Софи Лорен! — восхитилась бабуля его работой.

Доктор усмехнулся и направился к следующему пациенту.

— И все же я бы не купила ни одной из его картин, — пробурчала бабушка, понизив голос.

— Хочешь, я останусь с тобой? — спросила я. — Я могу взять отгул на работе.

— Не переживай из-за пустяков, — сказала бабушка, устраиваясь поудобнее и раскрывая журнал «Вог». — Они меня вырубят проведут операцию, и я проснусь. Делов-то! Отправляйся на работу. Со мной все будет в порядке.

Поцеловав бабулю, я вернулась к машине. Включила мобильник и увидела на нем два пропущенных вызова от Шэрон. А в следующий миг телефон зазвонил. Это была Никки.

— Доброе утро, Нат?! Ты где? — спросила она.

— Я в больнице, — ответила я.

— Так ты уже слышала?

— Что?

— Ну, о Райане.

— Нет, я ничего не слышала о Райане. Я отвезла бабушку в больницу.

— А-а-а… Ну, тогда слушай. Райан вчера после гей-парада не придумал ничего лучше, как пойти на вечеринку в «Шедоу-Лаунж». И там он так нализался, что пришлось вызывать ему «Скорую помощь».

— С ним все в порядке?

— Да, он в частной больнице, за его пребывание там платим мы. У него алкогольное отравление, но врачи полагают, что под капельницами он уже через несколько дней полностью восстановится…

— Замечательно, — вздохнула я.

— Это еще не все. На этой вечеринке после гей-парада были и наши друзья из «Большого О». Консьерж из отеля Райана рассказал, что Брендан О’Коннор присылал за ним машину.

— Вот подонок, — пробурчала я.

— И на сайтах «Мейл», «Миррор», «Сан» и «Экспресс» уже размещены снимки, сделанные на этой злосчастной вечеринке, с пьяным в хлам Райаном.

— Жди меня в офисе, — сказала я.

Я доехала до дома так быстро, как только смогла, бросила машину и побежала в театр. Двери «Большого О» были закрыты, а наше видео с Райаном все еще транслировалось на видеостене. Постоянная группа фанатов Райана блокировала главный вход. И мне пришлось расталкивать их, чтобы пробраться к двери. Какая-то женщина средних лет всучила мне фут винограда и открытку с пожеланием скорейшего выздоровления больному.

— Проследите, чтобы это передали Райану, — приказала она.

— Я не работаю в службе доставки, — огрызнулась я, сунув бумажный пакет с виноградом обратно в руки женщины.

Один из наших охранников открыл мне дверь, и я поспешно проскользнула внутрь.

Все актеры, задействованные в «Макбете», ждали в баре. Но я пошла прямиком в кабинет. Там в глубокой печали сидели Байрон, Крейг, Никки и Ксандер.

— Актеры внизу. Что происходит? — спросила я, положив на стол сумку и вынимая из нее свой ноутбук.

— Я разговаривала по телефону с Терри, менеджером Райана, — сказала Никки. — Она намерена запихать его в реабилитационный центр, а это для нас равнозначно катастрофе. Мы не сможем обходиться без него целый месяц.

— Вот дерьмо! — сорвалось у меня с языка.

— Терри судит и поступает, как американка, — произнес Крейг.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Никки.

— Здесь у нас, в Британии, по-другому смотрят на пьянство. У меня как-то несколько друзей получили алкогольное отравление после крутой вечеринки. Но никто и не подумал посоветовать им лечь в реабилитационный центр, — пояснил Крейг.

— Райан из анонимных алкоголиков, у него есть куратор. — сказала я.

— Давайте дождемся, когда Райана выпишут из больницы. Я могу несколько дней порепетировать без него, — добавил Крейг с надеждой.

— Да, мы могли бы отработать сцины, в которых Райан ни участвуит, — согласилась Байрон.

— Похоже, выбора у нас нет? — сказала я и посмотрела на Никки.

Она кивнула.

— Держите нас в курсе, — сказал Крейг.

— Да, и напомните актерам, что они подписали соглашения о неразглашении, — спохватилась я. — Вы же знаете, как они любят сплетничать.

— Я потрачу все вримя, отведенное на оргвопросы, чтобы им это разживать, — преисполнилась решимости Байрон и пошла вместе с Крейгом «строить» актеров.

Остаток утра мы провели в попытках минимизировать ущерб. Но как мы ни старались прельстить прессу позитивными рассказами о Райане, на наши уловки мало кто клюнул.

Все новостные агентства смаковали фотографии со злополучной вечеринки. Особой популярностью у них пользовался снимок, на котором обмякший Райан, закатив глаза, сидел в палатке в «Шедоу-Лаунж» в окружении беззаботно веселившихся людей, а на столике перед ним валялись пустые бутылки.

— Надо бы нам навестить его в больнице, — сказала я, вспомнив фанатку у театра с фунтом винограда.

— Я съезжу к нему, Нат. Если в больнице засветишься ты, эти клятые репортеры могут раздуть из этого черт знает что. Чудо, что они не сделали этого из вашей фотографии у пруда, — сказала Никки.

Потом я позвонила в больницу Гая и Святого Томаса, и мне сказали, что бабушка в операционной. Я попыталась дозвониться до мамы, но не застала ее дома. Тогда я позвонила Шэрон, но услышала автоответчик. После четвертой попытки связаться с ней мне пришла смс:

ТЫ НАКОНЕЦ-ТО РЕШИЛА МНЕ ПОЗВОНИТЬ?

А Я ОЧЕНЬ ЗАНЯТА И НЕ МОГУ ГОВОРИТЬ.

Я тоже послала Шэрон сообщение с вопросом, не хочет ли она встретиться со мной за ланчем? И в ответ получила резкий отпор:

СЕРЬЕЗНО. Я ОЧЕНЬ ЗАНЯТА.

У НАС ШЕСТЕРО ЗАБОЛЕЛИ. И ЕЩЕ ЗАЯВИЛСЯ РЕГИОНАЛЬНЫЙ УПРАВЛЯЮЩИЙ.

Я ВЫНУЖДЕНА РАБОТАТЬ ЗА СТОЙКОЙ.

ПРИЯТНОГО МАЛО.

Я постучала телефоном по зубам. Шэрон — королева смайликов с поцелуйчиками и улыбающимися рожицами. Неужели она обиделась на меня за то, что я ни разу ей не позвонила после крестин? Я взглянула на Ксандера, который разбирал почту.