Роберт Брындза - От тебя бегу к тебе

— Мне кажется, он туда не поместится, — тихо сказала я.

Никки бросила журнал на кровать.

— Я еду домой. Мне надо поспать. Тут полно людей, которые могут за тобой присмотреть! — рявкнула она.

— Никки!

— Нет, Натали. У меня такое чувство, что ты сходишь с ума. Безумные поступки не в твоем стиле и уж точно не в моем.

Никки раздвинула шторки и ушла. А через несколько минут пришел доктор с моим рентгеновским снимком. Он вставил его в одну из этих световых коробок и стал рассказывать о состоянии внутренностей моей головы.

— Вы сильно ударились, но серьезных повреждений, трещин или отека мозга нет, — произнес врач, водя кончиком своей шариковой ручки по снимку.

— Похоже, вы лучше меня знаете, что происходит в моей голове, — сказала я.

— Мы бы хотели оставить вас в больнице на ночь, исключительно в качестве меры предосторожности, — заявил врач, выключая световую коробку и вынимая из нее снимок.

Когда он ушел, я посмотрела на часы: было почти два часа ночи. Я снова легла, но в моей голове что-то сильно запульсировало. Потом вошла медсестра и дала мне болеутоляющее. И я наконец заснула.

Проснулась я на следующее утро в семь часов — когда ко мне за шторки пришла медсестра с очередной дозой обезболивающих. Мое лицо страшно горело, когда я их глотала.

— Скажите, пожалуйста, а где здесь туалет? — спросила я, пошатываясь.

Она указала мне на дверь напротив. Я взяла свои вещи и босиком пошагала к ней. Взглянув в туалете в зеркало, я испытала неподдельный шок. Половина моего лба и одна щека раздулись в огромные шишки. Но хуже всего было то, что на лице у меня появился черный синяк в виде ясно читаемой надписи: FAT [73] В переводе с ант. — толстый, упитанный, жирным. .

— О, господи, вы серьезно? — воскликнула я, осторожно прикасаясь синяку и морщась от боли, пронзившей мое лицо.

Как будто недостаточно было иронии в том, чтобы получить по голове наградой за «Лучшие волосы» от той, что волос не имела вовсе. Судьба решила, что всего три буквы из слов FEMME FATALE должны красоваться на моем лице — FAT.

Я вышла из туалета и, опустив низко голову, поспешила спрятаться за своими шторками. Лежать на кровати в платье с бисером было не слишком удобно. И, заметив проходившую мимо медсестру, я попросила ее принести мне халат. Через десять минут она вернулась с аккуратно сложенным белым больничным халатом.

— До вечера вас еще раз осмотрят, а потом доктор решит, можно ли вас выписать, — сказала медсестра.

— До вечера?! Но еще нет даже девяти утра. Мне надо на работу, — запротестовала я.

— Вы очень сильно ударились и в течение суток будете находиться под наблюдением, — сказала медсестра и задернула за собой шторки.

Я надела больничный халат и попыталась завязать его на спине, как вдруг зазвонил мой телефон. Это был Ксандер.

— Привет, Натали, ты в порядке? — спросил он.

— И да, и нет, — сказала я. — Я все еще в больнице.

— О… — протянул Ксандер. И после паузы уточнил: — Ты думаешь, что уже не появишься сегодня на работе?

— Нет А в чем, собственно, дело?

— Натали, я не знаю толком, что происходит, но сегодня утром здесь будет проводиться собрание совета директоров. Мне поручили составить повестку дня.

И он снова замолчал.

— Что еще, Ксандер? — спросила я.

— Ладно, постараюсь сказать в двух словах. Райана нашли сегодня утром у входа в театр.

— Мертвым?

— Нет-нет! Не мертвым, только пьяным. И видок у него был как у бомжа. Его повезли сейчас в отель проспаться. Вэл нашла его, когда пришла открывать театр. Совет директоров собирается на совещание, чтобы обсудить вопрос о его увольнении.

— Они не могут расторгнуть с ним контракт, — сказала я. — Такие решения принимаю я.

— Есть еще кое-что… Я не должен говорить тебе этого, но они велели мне включить в повестку дня вопрос о твоем соответствии занимаемым постам управляющего театром и художественного директора.

Внутри у меня все похолодело.

— Кто тебе велел это сделать?

— Я получил по электронной почте распоряжение от главы совета, Мораг МакКьи.

Я вспомнила реакцию Никки прошлой ночью, но ничего не сказала.

— Что ж… Значит, это собрание Совета директоров в моем театре, о котором меня в известность не поставили… Когда оно состоится? — спросила я.

— Минут через сорок.

— Спасибо тебе, Ксандер. Не говори им, что я все знаю.

Нажав отбой, я быстро переоделась снова в платье. Но, выйдя из-за шторок, столкнулась с медсестрой.

— Куда это вы? — удивилась она.

— Извините, мне нужно идти, — сказала я и поспешила ее обойти.

Я была в больнице при Университетском колледже Лондона, недалеко от станции метро «Уоррен-стрит» и всего в нескольких минутах езды на такси от Сохо. Но все машины стояли в пробках. Огромный участок Уоррен-стрит был перекопан, и движение транспорта застопорилось. Я перебежала через дорогу и нырнула в подземку. Мне показалось, что прошла вечность, пока эскалатор спустил меня вниз, на платформу А потом поезд тащился, как черепаха, до «Лестер-Сквер», подолгу простаивая на каждой станции. К тому времени, как я поднялась из подземки в город, я чувствовала себя ужасно и поймала не один косой взгляд.

Выйдя из метро, я с облегчением вдохнула прохладный утренний воздух и помчалась через площадь Лестер-Сквер в сторону Сохо. К театру я добежала за минуту до собрания Совета. Влетев внутрь здания, я пронеслась через кассовый зал и поскакала по ступенькам вверх. Лишь на мгновение я приостановилась, чтоб бросить взгляд на фотографию, запечатлевшую меня вместе с Ким Кэттролл… Сглотнув, я взлетела на верхний этаж и, даже не отдышавшись, вломилась в конференц-зал.

За длинным столом сидели двенадцать членов Совета. Лучше всего из них я знала четверых — Уильяма. Ларри, Крейга и Мораг.

Присутствие Мораг беспокоило меня больше всего. Это миниатюрная женщина с жесткими глазами-бусинками. В самом начале своей работы в Театральном квартале Лондона я нашла себе место ассистента у ее мужа, Леонарда МакКьи, успешного театрального агента. Он был добрым, замечательным человеком и стал для меня настоящим наставником, вошел в состав Совета в качестве инвестора Театра на Равен-стрит. А после его внезапной смерти два года тому назад его место в Совете заняла Мораг. И она меня ненавидела.

Когда я вторглась в зал, все члены Совета обменялись удивленными взглядами. А следом за мной вошла не менее удивленная Никки.

— Ты знала об этом? — спросила я.

— Я только что приехала в театр, и мне сказали о собрании. Я думала, что ты в больнице, Нат!

— В больнице? — переспросил Уильям.

— Похоже, Натали поучаствовала в небольшой потасовке вчера вечером в Альберт-холле, — резко произнесла Мораг с заметным шотландским акцентом. — И это лишь один из эпизодов, в которых она фигурировала.