Роберт Брындза - От тебя бегу к тебе

— Дело в том, что у меня было много идиотских отношений. До Бенджамина был Майкл. У него был странный пунктик… Он хотел, чтобы я раскладывала на его голой заднице чипсы с уксусом и солью, а потом сильно шлепала его, чтобы чипсы ломались.

— И ты так делала? — спросил Джейми.

— Нет! Я сказала ему, что мне жалко тратить на это хорошие чипсы! Потом появился Стюарт, или Стью для своих друзей. Этот после секса начинал безудержно плакать… Его лицо становилось пунцовым, и он ревел как малое дитя. Это было невыносимо. Шэрон прозвала его «ревой-коровой».

Джейми вытер лицо и рассмеялся.

— А после Стюарта у меня был Джон, который везде развесил фотки своей матери и постоянно спрашивал: «Разве моя мамочка не красавица?..» — сказала я, передразнивая акцент своего бывшего.

— Он был ирландцем? — полюбопытствовал Джейми.

— Да.

— Это был ужасный ирландский акцент, — пошутил Джейми.

— Он хотел, чтобы я носила такую же стрижку, как его мать… «Почему ты не сделаешь себе боб. как у моей мамочки?»

Джейми снова засмеялся.

— Второй Джон… он был хорошим, да только геем… Кайл тоже был очаровашкой, но круглым дураком. Он попытался ограбить забегаловку и угодил в тюрьму…

Мой голос затих.

— Продолжай, Нат, тебе удалось меня развеселить… — смеясь, попросил Джейми.

— Ну, вот и хорошо… — пробормотала я.

Джейми перестал смеяться:

— Ой, Нат, а я подумал, что ты шутишь. Но все равно продолжай. Смешно слушать про всех этих бедолаг.

— Не так уж много их у меня было! И да, ты был идеальным. То есть, конечно, никто не идеален. Ты был восхитительным…

Воцарилась тишина.

— Ты действительно так считаешь? — спросил Джейми.

— Да. По всем параметрам. Веселый, красивый, классный в постели, ты всегда хорошо со мной обращался.

— Тогда почему же ты не захотела выйти за меня замуж? — опешил Джейми.

Теперь мы уже мчались по автостраде к Девону. Деревья по обе стороны дороги со свистом проносились мимо.

— Джейми, давай не будем сейчас говорить об этом. Есть более важные вещи, о которых следует подумать… И все это было так давно.

— Но это навсегда осталось со мной, — сказал Джейми. — Я знаю, что это звучит излишне драматично и эгоистично.

— Нет: не звучит — сказала я и, протянув руку коснулась его руки. — Будь у меня сейчас выбор; я бы, наверное, вышла за тебя не задумываясь.

Я усмехнулась, но Джейми остался серьезным. Я убрала свою руку

— Джейми! Я говорю это, накопив довольно жизненного опыта. А ты представляешь, что бы было, если бы мы тогда действительно поженились? Мне было всего девятнадцать. И я не имела о жизни ни малейшего представления…

Наше молчание взорвал телефонный звонок. Джейми пошарил рукой в своем кармане и достал мобильник. В груди у меня закололо при мысли о том, что, возможно, мы опоздали. Но мама Джейми просто решила узнать, где мы находимся.

— Нам еще ехать примерно час, — сказала я, увидев над машиной указатель на Окхэмптон, и прибавила газа. Мотор недовольно зароптал.

Завершив разговор с мамой, Джейми уставился в окно и больше не проронил ни слова. Дождь кончился, и в тучах на горизонте появилась золотисто-белая брешь — солнце настойчиво пыталось пробиться сквозь ненастье.

Мне показалось неуместным и дальше говорить на ту тему что я затронула. И остаток пути мы проехали в тишине. Погода улучшилась, и когда я остановилась у больницы, нас согрело своим теплом вечернее солнце.

Я нашла место для парковки и предложила Джейми пойти в больницу не дожидаясь, пока я разберусь со счетчиком. Он хлопнул дверцей и побежал ко входу. Я схватила свою сумочку и выудила из нее кошелек. Потом засунула в аппарат столько монеток, сколько он согласился проглотить, и прилепила билет к окошку. Заходящее солнце было невероятно красивым — оно уже клонилось к холмам, отбрасывавшим длинные тени. Просто в голове не укладывалось, что в это время кто-то может умирать. А в следующий миг зазвонил мой телефон. Это была бабушка.

— Натали, дорокая, — прошептала она. — Вы там как?

— Мы только что подъехали к больнице, — сказала я. — Джейми уже вошел внутрь…

— А ты где?

— На парковке.

— Тебе тоже следует пойти в больницу Поддержать его…

В телефоне послышался приглушенный звук играющего пианино.

— А ты где? — спросила я.

— Помнишь Кирона и Стива с верхнего этажа, которые помогли мне добраться до квартиры после операции? Они пригласили меня на вечеринку.

— И что это за вечеринка?

— Не волнуйся, никакой кожи. Это музыкальный вечер. У них в гостиной стоит рояль, и их друг Сесил очень красиво играет на нем. А я сейчас в ванной. В их аптечке полно «Виагры»…

Мой телефон запищал. Это было сообщение от Джейми с просьбой подойти в 4 палату на первом этаже.

— Ступай, Натали, — велела бабуля. — И держи меня в курсе.

— А ты будь поосмотрительней, — сказала я.

— О, я — взрослая девочка, — фыркнула она. — Еще один бокальчик, и я пойду домой.

Я заперла машину и дошла до главного входа. В жаркий день в больницах витает особый запах — тепла, стерильных бинтов и болезни. Я разыскала 4 палату: дверь оказалась закрыта, и надо было позвонить, чтобы в нее пустили. Я нажала на кнопку звонка и вперила взгляд в маленькое стеклянное окошко, но там никого не было.

Я подождала несколько минут, а потом увидела маму и отца Джейми. Они вышли из палаты в коридор с пластиковыми стаканчиками в руках. Они сели на скамью, и я увидела печаль на их лицах. Мама Джейми, Кассандра, за последние пятнадцать лет постарела мало. Она перекрасила свои темно-каштановые волосы в пепельный цвет, и ей это было к лицу. А вот отец Джейми, Боб, состарился сильно; его волосы заметно поредели, а лицо обрюзгло. Они заметили, что я смотрю в стекло, и поднялись, улыбаясь, а потом подошли к двери и отворили ее.

— Ох, Натали! — воскликнула Кассандра. — Как же я рада тебя видеть. И спасибо тебе за то, что по первой просьбе согласилась привезти сюда Джейми.

— Ты выглядишь прекрасно, Нат, — сказал Боб.

— Мне нужно идти. Я здесь проездом, — ответила я.

— Глупости! — сказал Боб. — Все это просто… — Он посмотрел на Кассандру. — В общем, сейчас это уже просто вопрос времени…

— Пожалуйста, останься, — попросила Кассандра, взяв меня за руку. — Дело такое… придется ждать… Джейми сейчас в палате вместе со своим братом. Ты помнишь Питера? Туда разрешают заходить одновременно только двум посетителям, поэтому мы вышли… — Ее голос задрожал и затих.

Я присела с ними на несколько минут. Мой взгляд упал на женщину, лежавшую в отдельной палате напротив. Дверь была открыта, и до нас доносилось ритмичное шипение ее респиратора.

— Я слышала, ты в Лондоне преуспела? — нарушила наше молчание Кассандра.