Ольга Дрёмова - Танго втроём. Ветренное счастье

— Отцепись!

Кропоткин дёрнулся назад, но пальцы Лиды неожиданно скользнули между галстуком и воротником его новенькой накрахмаленной рубашки. Уперев костяшки в острый кадык, она резко подтянула узел вверх.

— Ты что, одурела?! — закашлялся он. — А если бы я задохнулся? Чокнутая! — решив не рисковать своей безопасностью, он отступил на шаг назад.

— Такое барахло, как ты, не жалко и удавить, ни от кого не убудет, — не задумываясь, отрезала она. — Значит, два засранца живут у тебя на шее и гадят тебе в карман, так получается?

— Получается, что так, — правая часть лица Кропоткина дёрнулась, растащив в разные стороны уголок рта и бровь.

Поведя шеей, будто проверяя, действительно ли обошлась без последствий дурная выходка его бывшей, он презрительно вывернул нижнюю губу и, уверившись в том, что находится от этой ненормальной на относительно безопасном расстоянии, едко ухмыльнулся.

— До поры до времени мне придётся терпеть твоё присутствие и присутствие твоего щенка в моей квартире, но не думай, что это продлится долго. У меня есть связи, и буквально через месяц-другой вы окажетесь там, где вы и должны быть, — в сраной коммуналке на глухой окраине Москвы. Что же касается денег… — Кропоткин гортанно хмыкнул, — о них ты можешь забыть. С сегодняшнего дня ты от меня не получишь ни копейки, заруби себе это на носу. Как ты будешь жить и по каким помойкам лазить — дело твоё, ты сама этого хотела, так что уж не обессудь, — наклонив голову, он картинно развёл руками.

— Надеюсь, ты мне подскажешь, в какой момент я должна начать лить слёзы? — к немалому удивлению Кропоткина, приготовившегося к бурной сцене со слезами и истерикой, Лидия усмехнулась.

— Ты действительно дурочка или просто прикидываешься, чтобы вывести меня из себя? — плечи Игоря невольно поползли кверху. — Я говорю, что оставлю тебя без гроша и выставлю вон из своей квартиры, а ты наивно моргаешь своими глазками и делаешь вид, что тебе на всё это наплевать. Если бы я предлагал тебе бесплатный круиз по Средиземноморью, я бы ещё мог понять твою глупенькую улыбочку, но я собираюсь перекрыть тебе кислород по всем каналам. Уже через месяц тебе небо с овчинку покажется, а через два ты просто взвоешь, я тебе это обещаю.

— Очень интересно, особенно в том месте, где ты говоришь о своей квартире, — слово «своей» Лидия произнесла с особым нажимом. — А это ничего, что Бережковскую мы обменивали на двушку моих родителей в Раменках и мою комнатку в Сокольниках? Или за давностью времени это уже не в счёт?

— Поверь мне, дурочка, сентиментальные воспоминания о квадратных метрах, добытых потом и кровью твоих стариков, неинтересны никому, кроме тебя, — Игорь хищно оскалился, — а вот что касается официальных бумаг, по которым я — ответственный квартиросъёмщик со всеми вытекающими отсюда правами…

— Ну, понятно, приблизительно так я и думала, — перебила его Лидия. — Твоя кристальная честность и порядочность не вызывала у меня ни малейшего сомнения. Боюсь, мои слова тебя несколько огорчат, но в мои планы не входит нищенская жизнь на помойке. Неделю назад я подала ещё один иск, о размене общей жилплощади, разделе совместно нажитого имущества и начислении алиментов, — мило улыбнулась она, — по совету судьи. Исключительно с целью защиты интересов несовершеннолетнего ребёнка.

— Какое ещё совместно нажитое имущество?! — Кропоткин даже задохнулся от негодования. — За все пятнадцать лет нашей совместной жизни ты не ударила пальцем о палец! Кроме того, чтобы навешивать на себя, словно на новогоднюю ёлку, золотые бирюльки да мазаться перед зеркалом, ты вообще ничего не делала. Какой раздел?! Ты не принесла в дом ни копейки, иждивенка!

— Ну, это ты, Кропоткин, поторопился. Какой же я иждивенец, если все пятнадцать лет я как примерная, законопослушная гражданка отработала на одном месте младшим научным сотрудником?

— Ха! Уж мы-то с тобой знаем, как ты работала, — пренебрежительно хохотнул Кропоткин. — Труженица ты моя! Эту сказку про белого бычка можешь рассказывать кому-нибудь ещё, только не мне. Да если бы я не подсуетился и не пристроил твою левую трудовую книжку в этот НИИ…

— А вот это уже лирика, — масляно улыбнулась Лидия. — Нет, если, конечно, хочешь, ты можешь рассказать о своем противозаконном деянии на суде, но только я в этом глубоко сомневаюсь. И потом, мне почему-то кажется, в НИИ поспешат подтвердить мою правоту, а не твою. По официальным бумагам, я — специалист с пятнадцатилетним стажем работы со всеми отсюда вытекающими правами честного советского труженика.

— Ишь ты, настрополилась-то как, от зубов отскакивает! — восхищённо протянул Игорь, и в его глазах появился недобрый блеск. — Посмотрю я на тебя, честный труженик, когда ты с ребёнком на руках окажешься в медвежьем углу и без копейки.

— Да, что касается медвежьего угла… — подняв вверх вытянутый палец, Лидия сделала выразительную паузу. — Нашу квартиру на Бережковской при желании и наличии времени можно разменять на приличную двушечку и средней руки однушечку в каком-нибудь спальном районе Москвы. Но если проводить эту операцию в срочном порядке, то перспектива у нас приблизительно такая: средней руки двушечка и маленькая клетушка в коммуналке. А поскольку мы со Славиком о-о-очень торопимся стать независимыми…

— Вот и отправляйся со своим щенком в коммуналку, откуда пришла, туда тебе и дорога, — язвительно перебил Игорь.

— А поскольку мы очень торопимся, — будто не слыша выпада Кропоткина, продолжала Лидия, — ждать у моря погоды мы не станем и согласимся на первый попавшийся вариант. Учитывая, что советское гуманное законодательство всегда стоит на страже интересов матери и ребёнка, двухкомнатная квартирка, — Лидия пожала плечами, будто извиняясь за причиняемые неудобства, — отойдет нам, а в медвежий угол придётся переселяться ответственному квартиросъёмщику со всеми его правами и обязанностями.

— Ты сама-то веришь в то, что несёшь? — Кропоткин нарочито громко рассмеялся. — Неужели ты всерьёз думаешь, что я позволю тебе оттяпать большую часть моей жилплощади?

— В данном случае неважно, что думаю я, а важно то, что по этому вопросу думает судья, — негромко произнесла Лидия и совершенно явственно увидела, как передёрнулось лицо бывшего мужа. — Теперь что касается алиментов.

— Я же сказал, что не стану платить тебе ни гроша! — взвился Кропоткин. — Мало ты попила моей крови, ты ещё и после развода решила жать из меня соки? Не выйдет!

— Выйдет, — уверенно проговорила Лидия, — ещё как выйдет! Через несколько недель в твой ненаглядный райком придёт во-о-от такая телега, — она расставила руки в стороны, с удовольствием демонстрируя длину исполнительного листа, — и вся твоя контора узнает, что за тобой тянется хвост алиментщика, а вот тогда уж твоя блестящая партийная карьера, твой образчик кристальной чистоты для простых смертных точно ахнется в тартарары. Не знаю, какая там у тебя официальная зарплата, но, какая бы она ни была, двадцать пять процентов из неё полагается Славику.