Гарольд Роббинс - Мечты умирают первыми. Бегство из Занаду

На лице Ли отразилось неподдельное изумление.

— Не-ет, — протянул он.

— Это все Софья, — сказал Джад. — Уж не знаю, как ей это удалось, но она не сделала аборта. И потом вернулась из России в Штаты, чтобы родить.

Ли смотрел на него, не мигая.

— И вы все знали?

— Ничего не знал. Барбара рассказала мне в тот день, когда мы в последний раз встречались в Сан-Франциско. После того, как она выбежала из комнаты, помните?

— А с Софьей вы об этом говорили?

Джад покачал головой:

— О чем тут говорить? Я за ее поступок не отвечаю и свою жизнь менять не собираюсь.

— Но ребенок, — начал было Ли, — как же он?..

— Ребенок у Барбары, меня это вполне устраивает.

— И вам даже не интересно? Хотя бы посмотреть, может быть, он похож на вас?

— Барбара рассказала мне все, что надо, — оборвал Джад. — У мальчика синие глаза, как у меня. Честно говоря, мне это не интересно.

Ли поднялся, чтобы налить себе еще виски.

— Вы странный человек, Джад. Мне, наверно, никогда вас не понять. Да и вообще никому, пожалуй.

— А зачем меня понимать? — улыбнулся Джад. — Как вы думаете, мы успеем после ужина посмотреть лаборатории?

— Если вам хочется, — пожал плечами Ли.

— Мне хочется, — сказал Джад. — И даже очень.

— А пока, до обеда, — попросил Ли, — разрешите мне измерить у вас пульс и давление. На такой высоте случаются порой занятные вещи.

— Валяйте, — разрешил Джад.

Ли достал небольшой чемоданчик, открыл его:

— Мой портативный электрокардиограф. — Он кинул взгляд на Джада. — Какой-нибудь допинг сегодня принимали?

— Нет, — ответил Джад. — Сегодня я чист.

— Ложитесь на диван, — сказал Сойер и принялся колдовать над ним. Он подсоединял электроды, внимательно изучал ленту самописца, наконец, отсоединил от аппарата все проводки и стал измерять давление по очереди на обеих руках Джада и на икрах обеих ног.

— Осталось только на члене померить, — сказал Джад, поднимаясь.

— Не выйдет. Аппарат не приспособлен, — до ушей улыбнулся Сойер и восхищенно развел руками. — Просто отлично. Давление 140 на 80, сердце в порядке, нигде ни малейших отклонений.

— Успокоились, доктор? — поддел его Джад.

Ли меж тем собрал свой чемоданчик:

— Ну, я вас покидаю до обеда. Вам ведь еще одеться надо.

Обед был простым. Слабопрожаренный филей со шляпками грибов, печеный картофель, суп-жульен из молодой фасоли и моркови, зеленый салат. Из вин — «Шато мутон Ротшильд» урожая 1976 года. На десерт черный кофе.

Доктор Шёнбрун с блаженной улыбкой откинулся на спинку стула и изрек:

— Хороший повар — конспект цивилизации.

— Я и не знал, что вы философ, доктор, — сказал Джад.

— Философия коренится в желудке, а не в голове, — глубокомысленно заметил немец.

Джад отпил кофе.

— Вы довольны своими успехами, доктор?

— Весьма, мистер Крейн, — не задумываясь ответил доктор Шёнбрун. — Завтра кончает работу последняя бригада. Останется только обслуживающий персонал. Для доводки понадобится человек семь, не больше. А через три месяца и они станут не нужны.

— Прекрасно, — сказал Джад. — Я должен вас поздравить, доктор. Даже представить не могу, кто бы еще завершил этот труд так быстро и с таким высоким качеством.

Немец горделиво улыбнулся:

— Жду не дождусь завтрашнего утра.

— Я тоже, — сказал Джад. — А теперь прошу извинить меня, я вас покидаю. Мне предстоит напряженный день.

В одиннадцать часов лифт доставил Джада вместе с Сойером в подземный этаж, где находилась лаборатория. Они вошли в небольшой холл; за столом, напротив дверей лифта, сидел охранник.

Сойер повел Джада в санпропускник, первым скинул одежду и встал под душ, жестом приглашая Джада следовать своему примеру.

Выйдя из-под душа, они облачились во все стерильное, от свежепродезинфицированных хирургических колпаков до длинных резиновых перчаток.

Теперь от лаборатории их отделяла лишь небольшая прихожая. Сойер плотно закрыл за собой дверь и нажал кнопку в стене. Из вентиляции просачивался слабый запах озона. Не прошло и минуты, как дверь в лабораторию открылась сама.

Там их уже ждали двое сотрудников. Сойер кивком приветствовал их и объявил:

— Это мистер Джад Крейн.

Одинаковая форма, скрадывавшая фигуру, мешала Джаду различить их пол.

— Мистер Борн и мисс Пэйсон, — представил Сойер.

Они дружно кивнули, не подавая руки.

Сойер подвел Джада к рядам ящичков из плексигласа, покрывавшим все стены. Ящички были пронумерованы по индексной системе. По стальным направляющим, уложенным вдоль стен, передвигались три стола. На каждом был установлен автоматический манипулятор, открывающий любой ящичек по команде, посланной с пульта компьютера, а рядом электронный микроскоп с тремя объективами, способный проецировать изображение на большой дисплей.

Сойер повернулся к Джаду:

— В данный момент нас снабжают энергией шестьсот двадцать четыре батареи, работающие блоками посменно, по четыре часа. Когда будет запущен реактор, батареи автоматически отключатся. Хотите посмотреть что-нибудь еще?

Джад кивнул:

— Да. Клетки коры мозга.

Сойер жестом дал команду сотрудникам. Те быстро набрали что-то на клавиатуре пульта. Один из столов заскользил вдоль стены, потом остановился, манипулятор нашел нужный ящичек, вытащил его и поместил под микроскоп. Техник включил большой экран.

Одновременно свет в лаборатории стал гореть вполнакала. Джад впился глазами в экран. Изображение делилось на секции, наверху в ряд светились индексные номера. Одна из серий начиналась с буквы «К».

— «К» — это клоновые клетки, — объяснил Сойер, — остальные — нормальные.

Джад долго вглядывался в экран, наконец произнес:

— По-моему, никакой разницы.

— Никакой, — сказал Сойер. — По крайней мере, наша техника ее не обнаруживает. Но это внешне. Мы не знаем, способны ли они функционировать в точности так же.

— Должны бы, — сказал Джад. — Ведь они совершенно такие же.

— Такие же, да не такие, — уклончиво заметил Сойер.

Джад удивленно посмотрел на него.

— Нам известно, что сотворил Господь, — задумчиво произнес Сойер, — а что человек сработал — пока вопрос.

Джад сошел с тренажера в гимнастическом зале. Его спортивный костюм насквозь промок от пота. Едва он успел перевести дух, как Скорый Эдди налил большой стакан апельсинового сока. Джад выпил его залпом.

— Боже, — сказал он. — Вот чего мне не хватало! После такой нагрузки чувствуешь себя просто выжатым.

— Выпейте еще, — сказал Скорый Эдди, протягивая ему второй стакан.

— Погоди минутку, — сказал Джад, блаженно растягиваясь в кресле.

— Две вещи мне здесь не нравятся, — сказал Скорый Эдди. — Во-первых, наружу выйти нельзя. Сразу яйца отморозишь. А во-вторых, совершенно, ну, абсолютно ни одной бабы вокруг.