Уинстон Грэхем - Фортуна-женщина. Барьеры

— Вы им расскажете?

С минуту Генри бесстрастно смотрел на меня.

— В этих кругах не любят ничего делать в официальном порядке. Так сказать, выносить сор из избы. Черная овца бросает тень на все стадо, поэтому в случае чего ее быстро и безболезненно изгоняют.

— Это и есть цель субботней встречи?

— Не обязательно. Главная задача — достичь примирения и докопаться до правды. А у нее скверный запашок.

Официантка подошла, чтобы принять заказ.

— Вы, конечно, знаете, — продолжал Дэйн, — что на собрании, по настоянию мистера Аберкромби, будет присутствовать член Совета из Бирмингема? Утром я говорил с ним по телефону.

— По настоянию Аберкромби?

— Да. Он весьма печется о чести мундира и, несмотря на искреннюю симпатию к вам лично, остро чувствует свою ответственность как одного из руководителей Совета.

— Что ж, коли так, мне остается только смириться.

Хотя в любой момент могли принести еду, Дэйн начал набивать трубку.

— Жена передала вам содержание нашей беседы?

— Да.

— Вам повезло, что вы на ней женились.

— Что, черт возьми, вы имеете в виду?

Генри опешил.

— Ну и обидчивы же вы! Неудивительно, что Макдональд вцепился вам в волосы.

— Просто я имею глупость не приходить в восторг, когда с моей женой обращаются, как с матерой рецидивисткой.

Дэйн продолжал возиться с табаком.

— Дорогой друг, кто же судит о женщине со слов влюбленного в нее мужчины? Я знавал достойнейших джентльменов, имевших дело с отъявленными стервами и шлюхами, а послушать этих мужчин, так их возлюбленные — сама чистота и невинность!

— И что же вы разнюхали о Саре?

— Она порядочная женщина.

— Спасибо.

— В каком-то смысле мне доставило удовольствие мучить ее. Пока она не вышла из себя из-за какой-то пустячной реплики в ваш адрес, она была холодна, как лед, и непробиваема. И даже после этого ее ответы были кратки и точны, как щелчки хлыста. Ни малейшего колебания. Это признак породы.

Не успел он достать спички, как появилась официантка. Генри с явным сожалением отложил трубку и взялся за обед.

— У вас странная манера делать комплименты, — упрекнул я, однако на душе потеплело.

Он в мгновение ока уплел свой суп.

— Видите ли, вы сами во всем виноваты. Ваша жена пыталась переложить часть вины на себя, но из этого ничего не вышло. Вы слишком торопитесь, Оливер. Во всем. Иногда это бывает оправданно, но далеко не всегда. Сначала вы поспешно приходите к заключению, что такая женщина, как ваша жена, способна принять участие в поджоге и подлоге. Затем, убедившись, что это не так, включаете на полную мощность свое чертово обаяние и, не дав ей опомниться, тащите к алтарю. Сбиваете с ног маклера и едва не приканчиваете шантажиста. И к чему это вас привело? Еще немного — и вы набросились бы на меня.

— Вряд ли. Ваши комплименты меня обезоружили.

Он глянул в сторону своей трубки, но утерпел и чуть заметно улыбнулся, не разжимая губ.

— И тем не менее я хочу помочь вам обоим, потому что мне невыносимо наблюдать, как такой абсолютно честный человек, как вы, с поразительным упорством ведет свой корабль прямо на скалы, в то время как пройдохи и контрабандисты всех мастей благополучно их обходят. Вот почему я спрашиваю вас: какую линию поведения вы намерены избрать и что вы скажете этим людям в субботу?

— Откровенно говоря, это уже неважно.

— Вам так кажется, потому что вы выбиты из седла.

— Я не знаю, что в загашнике у Макдональда.

— Зато я знаю — частично.

— Вы с ним виделись?

— Нет, но мне передали. Главную роль сыграли ваши расспросы насчет суммы страхования Ловис-Мейнора — перед самым пожаром.

— Так я и думал.

— Потом, как я понял, через день-другой после пожара вы встретились у одних знакомых, и Макдональд обратил внимание, что вы прихрамываете и у вас слегка обгорели брови и ресницы. Он упомянул об этом — в качестве шутки — в разговоре с приятелем и более или менее забыл, однако ваша скоропалительная женитьба на миссис Саре Мортон освежила его память. Он поделился сомнениями с Рекиттом, и они наняли частного детектива. Тот разыскал парня, который видел вас в сером ”уолсли”. Парень оказался браконьером и посему не решился обратиться в полицию, однако не возражал против того, чтобы за фунт-другой шепнуть несколько слов на ушко частному лицу. Он не обратил внимания на номер машины, но запомнил буквы, а когда сыщик предъявил ему фотографии шести мужчин, безошибочно выбрал вашу. Вслед за тем детектив обратился к миссис Смит — или Смайт, — чья квартира расположена над вашей, и она подтвердила, что на другой день после пожара бинтовала вам предплечье. Очевидно, этого показалось достаточно, чтобы отпустить сыщика и передать собранную информацию в полицию.

— Весьма похвальный гражданский поступок!

— Думаю, это и обусловило приход Барнса. В высшей степени вероятно, что за субботней встречей последует еще один визит. Я нисколько не удивлюсь, если ему станет известно все, что произойдет в субботу. Так что, если вы еще не решили, как вести себя на собрании, самое время это сделать.

Пятница началась без происшествий, и я уже думал, что этот день станет затишьем перед бурей — но не самой бурей. Хотя кое-что в поведении Сары должно было бы меня насторожить.

Я ушел в девять тридцать и к десяти добрался до конторы. За обедом я встретил в ресторане Чарльза Робинсона. Он спросил:

— Вы не будете возражать, если я тоже приду на собрание?

— Вам этого хочется?

Он деланно улыбнулся.

— Свидетель обвинения… Нет, серьезно, я бы непрочь, если позволите. Ради моральной поддержки.

— Конечно, что за вопрос. Спасибо.

К вечеру дел поубавилось, и у меня появился предлог пораньше уйти с работы. Я заглянул к Старику и подтвердил прежнюю договоренность: встретиться завтра в одиннадцать в офисе Рекитта. В пять я уже отпирал дверь своей квартиры. Сары не было. Я направился в спальню — там она обычно оставляла записки, когда собирается вернуться. Записка оказалась на месте.

”Милый Оливер. До меня слишком поздно дошло, что на самом деле случилось. Теперь я должна сама попытаться все исправить: ради нас обоих и всех остальных. Не волнуйся, если меня пару суток не будет. Умоляю тебя, родной-, не пытайся меня искать. Я должна справиться с этим в одиночку.

Твоя Сара”.

Я перечел записку, заглянул на обратную сторону листа и снова перечел. Огляделся — никого. Она ушла.

На подносе все было готово для чаепития, но мне было совсем не до этого. Я налил себе виски и снова принялся изучать записку. Пару суток. И не пытайся меня искать… Я достал из ящика комода неначатую пачку сигарет, но так и не закурил. Просто стоял безо всякой цели посреди комнаты. Потом умыл холодной водой лицо и смочил затылок. С полотенцем в руках направился к телефону.