Вадим Андреев - Встреча влюбленных

— Ты и представить себе не можешь, как она переживает! У нас нет своих детей… — наконец сказал незнакомец то главное, ради чего пригласил сюда артиста, и продолжал: — У нас уже не осталось никакой надежды! — Он посмотрел широко раскрытыми, глазами на бедного уличного комедианта и произнес фразу, которая потрясла Берджу: — Ее счастье в твоих руках, Берджу!

— В моих? — недоумевающе заморгал глазами гость. — Не понимаю! — Он перевел взгляд на красивую, сияющую великолепием женщину.

Несколько минут все в замешательстве молчали. Хозяин, снова собрав в кулак всю свою волю, продолжил начатый разговор.

— Берджу! — мягко сказал он, умоляюще глядя на артиста. — Поделись богатством, которым ты владеешь… И наш дом тогда оживет! — Его глаза засветились, лицо озарилось, и он заходил по комнате.

Его супруга, мягко изогнувшись гибким телом, села на край кресла.

— «Ваш дом оживет»?! — ничего не понимая, воскликнул Берджу.

— Да! — ответил ему господин. — Если позволишь нам назвать твоего Бету своим сыном.

Квартира наполнилась тишиной, в которой был слышен лишь кондиционер, который шелестел, как пальмовый лист на утреннем ветру. Яркие игрушки молча смотрели с широких и длинных полок.

— Продать вам моего сына? — наконец спросил ошеломленный Берджу.

— Нет, Берджу, я знаю, что ты не продашь его ни за какие деньги. Я прошу у тебя средство, чтобы спасти жизнь моей жены…

— О, господи! Откуда вы знаете моего Бету?

— Мама, а кто такой бог Шива? — спросил Бету.

— И его слоновоголовый сын Ганеша? Мама, расскажи, — блеснув широко раскрытыми глазами и взяв ее за руку, дополнила Алака вопрос брата.

— Шива — это бог всех богов, — начала рассказывать Анита, а дети прилегли на циновки и, подложив под головы руки и затаив дыхание, приготовились слушать. — Когда-то, в очень давние времена, Шива был простым королем и женился на Парвати, которая родила ему двух сыновей. Звали их Ганеша и Кумар. Их отец долгое время находился в отлучке, и сыновья едва помнили его. Однажды, когда Парвати купалась в бассейне во внутреннем дворике дворца, а сын ее Ганеша играл у ворот, вернулся Шива, причем в человеческом обличье. Юный Ганеша не хотел впускать незнакомца, поскольку мать его купалась, а купалась она, конечно же, голой. Это настолько вывело Шиву из себя, что он выхватил из ножен свой меч и отсек Ганеше голову…

И только когда Парвати, отчаянно рыдая, подбежала к Ганеше, Шиве стало ясно, что он отсек голову собственному сыну.

Тогда он поскорее послал королевских охотников в лес, чтобы они немедленно достали сыну другую голову взамен отрубленной. Однако тем, в спешке, удалось раздобыть лишь голову молодого слона. Ее-то Шива и приживил к туловищу своего сына Ганеши.

Бету и Алака, прижавшись друг к другу с замиранием сердца слушали слова Аниты, и перед их внутренним взором возникал могучий Шива — бог плодородия и разрушения, многорукий и вездесущий. Им было немного страшновато.

— Мама, а как он прирастил голову Ганеше? — с дрожью в голосе спросил Бету.

— Он Бог, а потому всесилен, сынок. Бог создал человека. Бог Вишну — созидатель, а Шива волен лишать человека любого из его достоинств и вознаграждать его, в зависимости от тех добрых дел, которые человек совершит на этой земле. Для Бога нет ничего невозможного. Он одарил женщину чудесной способностью рожать детей, таких, как ты, Алака, и ты, Бету. Разве это не чудо?

— Мама, а почему Шива не любил своего сына? — допытывался Бету.

— Нет, Бету, он любил его, но любовью мудрой, неземной. Но лучше послушайте, что было дальше.

— Да, Бету, пусть мама рассказывает дальше. Всегда ты хочешь докопаться до чего-то непонятного. А непонятное и есть чудо и наша надежда. Мамочка, мне очень нравится чудо. И я очень люблю непонятное! Например, почему я люблю тебя, люблю своего отца, Бету, Бахадура и Божанди?.. — Алака привстала, сложила ручонки у своего круглого подбородка и поклонилась матери, коснувшись лбом пола.

У Аниты на глазах выступили слезы. То ли под воздействием этой легенды, столь сильно пустившей корни в ее сознании, то ли от повышенного интереса детей, ей хотелось найти такие слова, которые успокоили бы и утешили эти скорбящие души.

— Мама, а где папа? — вдруг спросила Алака.

— Он поехал с господином, который хочет заказать нам выступление!

— Нам? Выступление? Это очень хорошо! — засмеялась девочка.

— Нет, это плохо, — угрюмо откликнулся Бету.

— Я думаю, он вот-вот вернется, — сказала Анита.

— Мам, а что было дальше? Что делал Ганеша? Ведь у него была голова слона. А слон — священное животное, да?

— Да, сынок. Слоны очень мудрые животные. Тот, кто сядет на слона, исполнится мудрости.

— Мама, мама! Ну расскажи, что было дальше? — не терпелось Алаке.

Но Анита замолчала, погруженная в терзавшие ее раздумья.

Серп луны, восседая на изумрудном престоле заката, посылал на землю свое сияние. Было тихо. Лишь звонко трещали цикады, да изредка раздавался пугающий крик павлина, похожий на кошачье мяуканье. Редкие машины проезжали по улице бедного поселка. Натруженные руки ремесленников разных каст и подкаст жаждали покоя и отдыха. Неподвижный воздух был напоен ароматами всевозможных цветов. Поселок медленно погружался в сон. Внезапные крики обезьян, попугаев и кем-то разбуженных грачей нарушали тишину ночи.

Бету смотрел в окно на звезды и на тонкий месяц. Алака, прижавшись к нему, ждала продолжения рассказа.

«Где же моя дочь? — этот вопрос все чаще и чаще возвращался к Аните в последние дни. От этого ей становилось плохо. — Сегодня же во всем признаюсь Берджу и спрошу, где он нашел этих ангелов, Бету и Алаку», — решила она.

— Мама! — захныкала Алака. — Почему ты молчишь? Мы с Бету хотим знать, что было дальше с Ганешей, этим слоновоголовым божеством? — серебро ее голоска мягко тонуло в тонких лучах месяца, который сиял в почти кромешной южной ночи. Созвездие Южного Креста висело невысоко над горизонтом. Чарующая ночь в сердце Азии обволакивала все живое тайной. И тайна просила слова…

Анита, околдованная этой ночью и взволнованная своими мыслями, взглянула на детей таинственным взглядом, в котором остро блеснул месяц, и спросила:

— А на чем я остановилась, мои милые?

— На том, что Шива приживил Ганеше голову слона! — хором ответили дети.

— Молодцы! Память у вас отличная. Вот что было дальше. Несколько лет спустя верховному божеству Шиве захотелось возвеличить кого-нибудь из сыновей, превратив его в бога. Но он никак не мог решить, кому же отдать предпочтение.

Бету привстал с циновки и с интересом смотрел на мать темными, горящими глазами. Сердце его учащенно билось.

Анита продолжала: