Вадим Андреев - Встреча влюбленных

— Спасибо, Божанди, — поблагодарила обезьянку Анита. — Пойду, проверю, высохло ли белье! — и поспешно вышла из хижины.

Бету и Алака обнялись. Бахадур и Божанди подбежали к ним. Все, образовав круг, принялись танцевать, а Бету и Алака напевали веселые куплеты…

Анита прошла мимо Берджу, который неподвижно стоял посреди двора, не осмеливаясь остановить ее. Анита снимала белье, словно во сне. В ее ушах звучали слова детей: «Наш папа хочет на тебе жениться… Он будет тебе хорошим мужем».

От внезапного прикосновения она вздрогнула и оглянулась: перед ней стоял Берджу, который смотрел на нее широко раскрытыми глазами, в которых светилась любовь. Анита потупилась, не выдержав его взгляда…

— Анита, — тихо сказал Берджу, почти не слыша своего голоса.

— Да? — в замешательстве ответила женщина, чье сердце так и не распустилось, словно цветок, навстречу любви и счастью под холодными ударами судьбы. Но оно так жаждало этого чувства, так страдало и мучалось…

— Я… я… хочу тебе сказать, что мы все так тебя любим, — начал Берджу «городить огород». Он чувствовал, что сейчас может сказать какую-нибудь глупость и этим вызвать презрение этой красивой и благородной женщины, ставшей для него бесконечно любимой и дорогой.

Он беспомощно оглянулся, как бы ища опору, и очень пожалел о том, что Бету нет рядом, который немедленно поддержал бы его.

Но Анита, сама удивляясь себе, пришла ему на помощь:

— Берджу, дорогой! Мне без тебя плохо… Когда тебя нет рядом, я грущу… Ты нужен детям, я знаю, но и мне тоже…

— Да, да, Анита, милая! — горячо подхватил ее слова артист. — То же самое я хочу сказать тебе. Я — бедный уличный комедиант, а ты — знаменитая артистка, но я хотел бы надеяться… — он замялся, не зная, как повести себя дальше и старательно припоминая сцены объяснений в любви из фильмов, которые смотрел очень давно, но в эти минуты память совершенно отказалась служить ему, и он прикоснулся к ее волосам и заглянул в ее глаза, полные любви и страдания. В это мгновение он почувствовал глубокое родство своей души с душой этой знатной девушки и заговорил с ней, отбросив все предрассудки.

— Анита, я с первого взгляда на тебя почувствовал родство наших душ. Нас объединяет нечто такое, чему на земле нет названия… Может быть, это понимание или сострадание, не знаю. Но мне хотелось бы, чтобы ты относилась ко мне так же, как и я отношусь к тебе.

— Берджу, милый! Я очень люблю тебя. У меня нет никого на свете. Я сирота!

— И я сирота, — грустно сказал он.

Анита взяла его теплую руку в свою, и они, сами того не замечая, медленно пошли по направлению к реке.

— Ты называешь меня великой артисткой, Берджу. Это не так! Жизнь заставила меня обучиться этому искусству, хотя я уже с детства неплохо танцевала, и потом, когда училась в школе и в колледже… У меня тяжелая судьба… Когда-то я была обеспеченной, но теперь все потеряно, у меня все отняли…

Блеснул луч солнца и рассыпался по ее прекрасному лицу, заиграв в навернувшихся на ее глаза слезах.

— Только не надо плакать, Анита, прошу тебя! Мне так хорошо с тобой. На мою долю выпало слишком много слез, поэтому я не могу видеть, когда кто-то плачет… Не надо, улыбнись! И не рассказывай мне ничего, ведь ты страдаешь от этого, я же вижу, — и он осторожно обнял Аниту за плечи.

Сердце ее трепетало. Боль и радость одновременно пронзили его в это мгновение.

— Берджу! Ты всегда будешь со мной? Ты не оставишь меня?

— Конечно, Анита! И дети наши будут с нами.

— Мы выучим их, Берджу. Мой импрессарио устроит мне хорошее выступление, когда я захочу, и тогда на вырученные деньги мы отдадим в школу Бету.

— Да, милая, это моя мечта! Мы вместе заработаем эти деньги.

Они спустились к реке и долго сидели на прибрежном камне, строя планы на дальнейшую жизнь. Солнце уже стояло в зените, нещадно припекая.

— Ой, Берджу, мы забыли о детях! Ведь их надо кормить. Пойдем скорее домой!

— Да, да! Какой же я дурак! Совсем забыл о детях! — согласился он.

Счастливая пара зашагала домой.

— Боже, что это?! — испуганно воскликнула Анита, увидев рядом с хижиной своего жениха светло-голубой автомобиль марки «ауди».

— Наверно, это опять пожаловал тот господин, который пытался усыновить Бету, — предположил Берджу.

Анита почувствовала что-то недоброе.

Из машины вышел высокий мужчина в белой рубашке навыпуск и белых брюках из хлопчатобумажной ткани. У него были пышные русые волосы. Анита замерла.

— A-а!.. Так вот ты где прячешься! — насмешливо воскликнул мужчина. — Быстро, садись в машину!

— Поди прочь! — резко ответила ему Анита и хотела пройти, но тот грубо схватил ее за руку.

— Господин! — сказал Берджу, освобождая руку Аниты. — Прошу не прикасаться к ней, а не то…

Во двор высыпали все домочадцы. Бахадур встал у правой ноги своего хозяина, ощетинив шерсть. Божанди с небольшим арканом из тонкой пеньковой веревки сидела на плече Бету.

— Тебя не спрашивают! — прервал его мужчина, снова схватил Аниту за руку и попытался втолкнуть ее в машину.

Бахадур, снедаемый желанием перегрызть горло неизвестному, томился в ожидании сигнала одного из своих хозяев.

— Оставьте ее! — потребовал Берджу.

Не отвечая ему, мужчина сделал движение рукой, и его кулак по всей вероятности, свернул бы артисту челюсть, если бы тот вовремя не уклонился от удара. Незнакомец, по инерции сделав шаг вперед, невольно наклонился, подставив Берджу свою шею, и тому ничего не оставалось, как молниеносно нанести по ней сильный удар ребром ладони. Тот рухнул на землю, как сноп.

— Божанди, стоять! — звонким голосом скомандовал Бету.

— Ах ты подлец, свинья! — бормотал мужчина, поднимаясь на ноги. Он открыл дверцу машины, взял монтировку и, изрыгая проклятья, с перекошенным от злобы лицом двинулся на Берджу.

Бету незаметным жестом дал команду Божанди, которая уже спустилась на землю и стояла рядом с ним. И в то самое мгновение, когда незнакомец занес вверх руки с зажатой в них монтировкой, чтобы нанести удар хозяину дома, ласковая пеньковая петля охватила его запястья и стремительно затянулась. Грозное оружие выпало из рук негодяя и с грохотом врезалось в лобовое стекло его автомашины, которое, вдребезги разбившись, со звоном разлетелось, сверкая в солнечных лучах. Берджу, не давая врагу опомниться, нанес ему мощнейший удар в солнечное сплетение. «Храбрец» сложился пополам и, повинуясь закону всемирного тяготения, открытому великим сыном туманного Альбиона, очутился на земле, с трудом и мучительно приходя в себя.

— Идите быстро в дом! — приказал Берджу детям.

Все, кроме Бахадура, который затаился за углом, повиновались. Пес очень переживал, что ему не представилась возможность вступить в драку.