Вадим Андреев - Встреча влюбленных

— Она, вероятно, у того фокусника, — подсказал он бандиту. — И еще: у меня есть одна идея. Встретимся в порту! — он положил трубку, вышел из дома, сел в машину и, нервно сжимая баранку, выехал из ворот.

Авенаш и Радха сидели в небольшом кафе на набережной залива Харбур. Перед ними стояло мороженое в круглых вазочках и бокалы с шампанским…

— Я гляжу, ты очень деловой сегодня. Торопишься? А куда, если не секрет? — спросила Радха, когда отошел официант, принесший кофе. Ее шелковая блузка с глубоким вырезом нежно трепетала от свежего дыхания океана.

Этот вопрос несколько смутил Авенаша, но он быстро овладел собой.

— У меня встреча с друзьями в порту.

— Ты отвезешь меня домой? — спросила она, сверкнув глазами, затененными наклеенными ресницами.

— Конечно, если мы сейчас же уйдем отсюда.

— Ну, как твоя супруга? — вдруг спросила она.

Авенаш вздрогнул.

— Моя?.. А что? Почему ты о ней спрашиваешь?

— Земля слухами полнится! — лукаво улыбнулась Радха. Через мгновение лицо ее обрело бесстрастную маску.

Авенаш с ужасом посмотрел на свою любовницу и только открыл рот, чтобы ответить ей, как Радха резко встала.

— Домой я доеду сама! И учти, дружок: неверных я уничтожаю… Прощай… — и она, покачивая бедрами, звонко застучала каблучками белых босоножек по мраморным плитам тротуара.

«О, женщины! Все зло от них! Разница между газелеокими и пиявками та, что пиявки высасывают лишь немного крови, а женщины высасывают все: рассудок, имущество, силу и счастье…» — подумал Авенаш, вспомнив изречение мудреца, но забыв о том, что сам он — глупец, тупица и ничтожный муж, отец и сын: его мать сохнет от злости и алчности, а отец умирает от невозможности преградить путь злу, несправедливости и корысти…

В сердцах он сплюнул и сел в машину. Его ждали в порту. Миновав доки «Виктория» и «Принсес» Авенаш вырулил на шоссе, ведущее в порт. Он припарковал в машину на стоянке и направился к ярко освещенному пирсу. На темной поверхности моря мерцали, покачиваясь, блики от ярко освещенных судов. Теплая ночь и свежий морской ветер навевали мысли о бессмертии… и в то же время о краткости отдельной человеческой жизни. Но Авенашу были не свойственны подобные ведические настроения. Он не задумывался над тем, что есть его жизнь в сравнении со Вселенной? Он знал точно: он еще силен и красив, и ему во что бы то ни стало надо завладеть богатством. Ради этого он готов на все: подлость, измену, вероломство, убийство…

В порту было тихо и пустынно. Далеко в море переливалось огнями плавающее казино. Запахи моря, рыбы и смолы туманили голову. Справа от него, мягко сияя огнями, проплывали морские трамваи с островов Элефанта и Кросс… Послышался шум приближающейся машины. Хлопнула дверца. Авенаш оглянулся: четкими мелкими шагами к нему приближалась массивная фигура Гафура.

Осклабившись, бандит поприветствовал клиента, и они медленно направились вдоль гранитной набережной.

— Я слушаю вас, господин Авенаш, — с подчеркнутой любезностью пробасил профессиональный делец уголовного мира.

— Мне необходимо срочно установить местонахождение моей…

— Супруги? — подхватил Гафур.

— Да, именно ее. Об этом я уже говорил тебе по телефону. Я думаю, она у этого фокусника.

— Что женщине сладостный покой на супружеском ложе? — хохотнув, прорычал толстяк, с презрением взглянув на Авенаша. — Куда приятней для нее запретные объятья на соломенной подстилке!.. Ха-ха-ха!..

— Замолчи! — грубо оборвал его тот.

— Ну-ну! Вот мы и выходим из себя! Нельзя так, хозяин. В нашем деле требуется сохранять спокойствие и здравый ум, — урезонил его уголовник.

— Я вполне согласен с вами… Ну так вот, — перешел «клиент» к делу, — уже завтра вечером мне хотелось бы знать, где она.

— Пять!

— Хорошо, — Авенаш извлек из заднего кармана брюк приготовленный бумажник и отсчитал половину требуемой суммы в качестве задатка, — остальное потом.

— Благодарю покорно, хозяин, — льстиво ответил Гафур, ловко спрятав деньги в карман рубашки.

— Кроме того, — немного помедлив, сказал Авенаш, — было бы неплохо обратить внимание на его младшую дочь.

— Чью дочь?

— Фокусника.

— Ах, да.

— И выяснить поточнее: чья она? Его или ее?

— Понятно… Я могу идти?

— Да. Это, пожалуй, все на сегодня.

— До свидания, хозяин! Ждите моего звонка! До завтра! — с этими словами Гафур растворился в темноте.

С голубой равнины Аравийского моря после полудня подул легкий бриз, прогоняя огненное дыхание суховея из пустыни Тар, сжигающего все живое. К вечеру жара спала. Воздух увлажнился и приобрел синевато-лиловый оттенок. Круглая луна стояла так низко, что казалось, ее можно потрогать руками. Южный Крест — созвездие великих мореплавателей Колумба, Лазарева, Магеллана — ярко горел в темно-синей пучине мирового эфира…

Мысли Берджу, словно астронавты, плавали между мирами, а его взгляд был устремлен на звезды, или наоборот — взгляд звезд достигал его глаз? Этот неразрешенный вопрос мягко улетучивался из его сознания, исчезнув совсем спустя минуту, — Берджу уснул.

Анита не спала. Она припомнила последние годы своей жизни, полные страдания и отчаяния. Но ей никак не удавалось установить точно, где и когда она бросилась на ослепительно блестящие рельсы железной дороги перед близкоидущим поездом?.. И куда она положила свою маленькую грудную дочурку?.. Все эти годы она старалась предать эту трагедию забвению. Но сейчас, когда она обрела новую жизнь, ее ум, словно археолог, пытающийся найти истоки древних цивилизаций, помимо ее воли, не давая ей спать, производил раскопки в ее памяти.

Внезапно Бету закричал во сне. Это испугало ее. Она встала со своего ложа и, тихо подойдя к мальчику, склонилась над ним.

Мальчик беспокойно метался. Из его уст вырывались непонятные слова… Бету привиделся тот же самый «кошмар», который недавно он видел наяву, когда отец репетировал с Анитой сцену метания кинжалов. Но на сей раз лезвие кирпана пронзило одновременно и отца, и мать. Кровавое зарево, как пламя, обожгло его подсознание. Весь в холодном поту, он вскочил с постели с криком:

— Мама! Мама, где ты? Отец! — Все его тело сотрясала дрожь. Он часто моргал глазами, не понимая, где находится и что произошло.

— Я здесь. Тебе приснился плохой сон? — нежно и тихо спросила его мать.

— Мама! Только не уходи! — задыхаясь, вскрикнул Бету, прижимаясь к ней. — Мне очень страшно! Мама, не уходи! А где папа?

— Успокойся, малыш! Папа спит во дворе. Я здесь, с тобой. Все хорошо, мой маленький! Успокойся, золотко мое, радость моя! Вот так! — Анита нежно гладила его по голове, прижимая к своей груди, баюкая его, словно грудного младенца.

Беду все еще всхлипывал, его сердечко испуганно колотилось.