Вадим Андреев - Встреча влюбленных

— И ты здесь? — улыбнулась она, чтобы снять напряжение.

— Да, представь, — промямлил тот.

— А что ты здесь делаешь? — лукаво спросила Анита.

— Ну, понимаешь, я… хотел узнать, что за люди… — заикался артист.

— Какие еще люди? — перебила его женщина. — У нас продукты кончаются, а тебе все равно. Надо сегодня же отоварить все карточки.

— Не волнуйтесь по пустякам, госпожа! — с облегчением ответил Берджу. — Я сейчас же, мигом! Вот так! Ко мне, Бахадур! — скомандовал он и хотел было пуститься в дорогу, но увидел, что путь отрезан: перед ним стояли Бету и Алака и хитро смотрели на него, спрятав руки за спину.

— Отец! Лучше мы сходим в магазин! — дуэтом предложили они.

— Вы? — удивился он.

— Отец, мне кажется, сейчас очень удобный случай, — скороговоркой произнес смышленый Бету, как будто опасаясь, что его смелость может иссякнуть.

— Чтобы подойти и взять маму за руку! — закончила сестра его мысль. Эта малышка не уступала своему братцу в проницательности и тонком понимании психологических нюансов.

— Подойди к ней! Подойди! — подбадривал и вместе с тем настаивал Бету, вселяя в отца уверенность.

Берджу был благодарен своим заботливым и понимающим детям.

«Что бы я делал без них?» — подумал он и, не сказав ни слова, решительно вошел в хижину.

«Внимай полезной речи, пусть она исходит от ребенка; не слушай дурных речей, пусть они исходят от старика».

Медленной походкой влюбленный подошел к Аните, которая как бы почувствовав решимость, исходившую от приближавшегося к ней высокого и статного мужчины, заволновалась, бросила тряпку и принялась вытирать полотенцем руки. Берджу мягко дотронулся до ее плеча. Она, не оборачиваясь к нему, опустила голову… А он, сам не понимая, откуда у него появилось столько храбрости, заговорил нежно и страстно:

— Я люблю тебя больше всего на свете, я не могу больше жить без тебя, я умру, если потеряю тебя! — частил он, произнося слова влюбленных, которые всегда банальны и тем не менее вечны, как сама любовь. Не дожидаясь ее реакции на свои слова, он, как нашаливший подросток, выскочил из дома вне себя от радости.

Через несколько минут Берджу вернулся, сияющий. У него на глазах стояли слезы, слезы таинственного восторга, слезы его любящей и чистой души. Он снова подошел к Аните и услышал ее неровное дыхание. Ее черные глаза, как зеркало, отражали все, что переживал Берджу. Ему стало весело и немного страшновато. Радость томительно разливалась в нем, и он громко запел, мягко пританцовывая:

Анита, оживленная и сияющая, как Бенгальский залив весенним утром, кружилась в танце рядом с Берджу. Только им, этим счастливым влюбленным, было известно, как помогает древнее искусство пения и танца совершить великую тайну признания.

Он взял ее за руку.

— Анита, будьте моей женой… если…

Она резко обернулась к нему и поглядела на Берджу широко раскрытыми глазами, в которых комедиант увидел то, чего нельзя высказать никакими словами. Ему показалось, что они одни во всей Вселенной, во всем мире…

Спустя неделю в храме Вишну, у священного огня совершался обряд бракосочетания Аниты и Берджу.

Брахман, провозглашая мантры, бросал в огонь масло гхи и лепестки роз. Жених надел на шею невесты обручальное ожерелье — мангаль-сутру, которое представляло собой нитку черных и золотых бусинок. Бету омыл ноги новобрачных водой, налитой в небольшой металлический таз.

На Аните сияло великолепное красное сари, к краю которого был привязан белый шарф, перекинутый через шею Берджу. Жених и невеста обошли семь раз вокруг священного огня…

Брачный пир, на который собралось много друзей Берджу, был устроен в соседней деревне, у дяди Виджая, где не так давно артист и его сын Бету слушали стихи и песни крестьян под ритмическое постукивание барабанов после уборки урожая риса.

Здесь был и Манни, торговец фруктами, любимец Божанди, и мясник из касты паси — человек, глубоко уважаемый Бахадуром, а также ремесленники, кожевники из касты чамар. Веселилась вся деревня — отовсюду слышались песни: это крестьяне разделяли радость новобрачных.

— Наконец-то наш великий артист, — сказал дядя Виджай, покачиваясь с чашкой чараса в руке, — женился! Его дети обрели добрую мать, а наш Берджу — прекрасную супругу. Да хранит вас бог Кришна — аватара Вишну, дорогие мои! Я прошу выпить за здоровье молодых!

Шум, музыка, веселые голоса, стук барабанов не затихали до утра…

На третий день после свадьбы, на базарной площади, окаймленной тенистыми пальмами, семья Берджу дала представление для всей деревни. А потом целую ночь, ясную и теплую, все гуляли и наслаждались радостью общения, забывая все на свете беды и горести.

Бахадур чутко и верно охранял порядок. Его аппетит был удовлетворен по заслугам. Божанди шалила больше, чем обычно. Дядя Манни, хватив лишнего, уснул на табурете, прислонившись к стене. На коленях у него, свернувшись калачиком, дремала Божанди, утомленная бесконечным весельем…

Автобус, медленно перевалив через мост, помчался по проспекту Виктория. Анита сидела на переднем сидении, окруженная плотной стеной пассажиров. Было душно и жарко. Она ехала в кинотеатр «Эрос», где ее ждала многочисленная публика. Афиши были расклеены уже давно, а билеты — все проданы. Как всегда перед выступлением, сердце ее замирало. Все домочадцы, кроме мужа, который не смог присутствовать на выступлении, ехали с ней.

— Смотри, Бахадур, охраняй нашу великую артистку! Не спускай с нее глаз! — приказал Берджу, провожая их.

Автобус остановился перед железнодорожным переездом. Наконец шлагбаум, мерцая красным глазом, медленно пошел вверх. Анита услышала удаляющийся грохот товарного состава, и ей сдавило грудь. Свет прожектора ослепил глаза. Она прикрыла их. Голова закружилась, и ее стало подташнивать.

«Не здесь ли я упала тогда на рельсы?» — с ужасом подумала она и ценой неимоверных усилий отогнала эти жуткие воспоминания. Вскоре ей стало легче. Она пришла в себя. Захотелось пить.

Они выехали на Гарден-роуд и остановились недалеко от «Эроса». Вышли почти все пассажиры автобуса, которые приехали на выступление Аниты. Дети и четвероногие спутники артистки не в меру разгалделись, и она принялась успокаивать их:

— Тише, тише, дети! Не дай бог, меня узнают. Шуму не оберешься! — и она ласково погладила их по волосам. — Стойте здесь, а я пойду, выпью воды.

— Божанди, ко мне! — скомандовал Бету, и священный хануман ловко очутился у него на плече. — А ты, Бахадур, жди нас у той палатки! — и он указал, куда ему следует идти. — Держи! — развернув бумажный пакет, Бету вручил верному псу его любимое лакомство — баранье ребро.