Вадим Андреев - Встреча влюбленных

Резко повернувшись, Малик Амвар навсегда покинул дом поэта. Он выполнил свою миссию. Если молодой человек не образумится — отныне он будет разговаривать по-другому.

Наступившая ночь высыпала бесчисленные звезды на бархат неба, осветив его зеленоватым сиянием. Лишь на горизонте изредка вспыхивали багровые, тревожные всполохи, нарушая картину мирной природы.

Джавед не мог сомкнуть глаз, он даже и не пытался ложиться. Юноша не находил себе места после разговора с отцом, как он считал уже, своей невесты. Положить конец мучениям можно было лишь одним способом — встретиться с любимой. Пусть она скажет, что ей дороже: честь семьи или любовь.

Он вздрогнул от треска, прозвучавшего, как выстрел, бессмысленно посмотрел на обломки авторучки в руке. Этим пером поэт написал не одно вдохновенное стихотворение и вот теперь сломал его и даже не заметил.

Так Малик Амвар одним словом сломал жизнь Джаведа, жестоко и беспощадно. К чему людям дано такое смертельное оружие, которое может убивать?

Юноша отбросил обломки в угол, решительно поднялся из-за стола. Да, он должен поговорить с Фейруз, и это нельзя откладывать ни на минуту, иначе сердце не выдержит пытки.

Огромный альков, завешенный драгоценными полупрозрачными тканями, казался обителью сказочной пери. Там, на шелковом покрывале, расшитом руками лучших мастериц Кашмира, лежала Фейруз. Девушка не могла уснуть в эту ночь. Ее томили неясные предчувствия — то возникал перед ней Ахтар, впиваясь грозным взглядом, словно кинжалом, то мерещились какие-то черные стражи, заковывающие ее в золотые цепи, которые не пускали к любимому, и она напрасно заламывала руки в тщетной мольбе — их разлучали навсегда.

Внезапный шорох у распахнутого окна привлек ее обостренное внимание. Она явственно увидела силуэт человека, скользнувший за шторой. Фейруз испугалась столь быстрого воплощения своих грез. Она попыталась было закричать, но таинственный гость опередил ее:

— Фейруз, где ты?

Этот голос она узнала бы из тысячи.

— Джавед? Я здесь, любимый!

Девушка вскочила, откинула полог, взметнувшийся невесомой вуалью.

— Но как ты попал сюда? Что заставило тебя войти через окно?

— Потому что двери этого дома для меня закрыты! — взволнованно воскликнул поэт.

Всегда тщательно причесанные волосы юноши были взлохмачены, глаза горели безумным огнем. Она никогда не видела его в таком состоянии.

— Зачем ты так говоришь? Этого не может быть. Я не понимаю тебя!

— Не понимаешь? — Джавед попытался собраться с мыслями, чтобы яснее высказаться. — Если бы тебе пришлось платить за свою любовь, какую цену ты выбрала бы?

— У меня ничего нет, — улыбнулась девушка, — разве что моя жизнь… Ее я и отдам за мою любовь.

— А если твой отец скажет, что родословная Джаведа запятнана, что ты не можешь поэтому выйти за него замуж…

— Нет, нет! — испуганно прервала его девушка. — Он не может так сказать. Разве он так сказал?

Юноша посмотрел на нее с такой горечью, что она все поняла. Так вот откуда ждало ее несчастье! Неужели судьба так жестока к ней, и она должна платить такую цену за любовь! Как хорошо все было раньше — видимо, слишком. Ее иногда даже пугало это — неужели так бывает на свете, чтобы все было хорошо?! И вот — в одно мгновение все рушится!

— Нет, нет, Джавед, не надо печалиться! Отец любит меня, он не захочет причинить мне горе. Отец… Я не верю, что он пожертвует моим счастьем ради каких-то древних понятий о благородной крови! Если это правда, то мне не нужна такая кровь! — горячо воскликнула несчастная девушка.

— Не говори так, любимая…

— Господин Джавед!

Этот голос поразил влюбленных, словно удар молнии. Лишь теперь юноша понял, на какой безумный поступок он решился — перед ним стоял Малик Амвар.

Старик не спал, хотя и принял на ночь целебный бальзам из горных трав. Тягучая прозрачно-красная жидкость, пахнущая цветочной свежестью, растворилась в стакане. Из предосторожности — слишком сильно билось сердце — Амвар не долил несколько капель, и лекарство лишь расслабило его, погрузив в приятное, легкое забытье, но он все хорошо слышал и уловил голоса на женской половине.

«Так я и знал, — подумал старик, — безумец все же решился на это!»

— Что вы здесь делаете, господин Джавед?! — воскликнул Амвар. В его голосе звенел металл.

— Я пришел спросить Фейруз, не хочет ли она выйти за меня замуж.

Положив руку в карман расшитого золотом халата, старик подошел к ненавистному человеку, который сломал всю его жизнь, нарушил так тщательно оберегаемый мир и покой в семье. Но пусть не думает этот дерзкий, что он стар и немощен, нет Амвар еще может постоять за свою честь.

— Господин Джавед, вы хорошо знаете, что я не могу позвать сюда слуг, чтобы они вышвырнули вас из дома. Их заинтересует ваше присутствие в спальне моей дочери. Что я отвечу любопытным?

— Вы готовы растоптать любовь вашей дочери ради того, чтобы уберечь свою честь перед слугами, — с горечью констатировал поэт.

— Замолчите! — выкрикнул Амвар. Он отвернулся от юноши, не желая больше разговаривать с ним, и подошел к девушке. — Фейруз, дочь моя, увидев в твоей спальни чужого мужчину, я уронил честь нашей семьи. Скажи ему, чтобы он убирался отсюда, иначе я застрелю его!

Фейруз опустила глаза. Она не могла этого сделать. Амвар медленно вынул из кармана руку. В полутьме, окутывавшей спальню, тускло блеснул револьвер. Старик навел смертоносное оружие на юношу, но он бесстрашно шагнул вперед.

— Не угрожайте мне смертью, я не боюсь ее! Мне не нужна жизнь, если в ней не будет Фейруз.

— Я стар, и в моем возрасте не шутят. Еще раз прошу, пусть он уйдет… — и в голосе Амвара прозвучала нота отчаяния. Он давал молодому человеку последний шанс, а тот отказывался от него.

— Убейте меня! — повторил Джавед.

Старик не выдержал. Выставив револьвер перед собой, шагнул к нему.

Джавед не сдвинулся с места даже тогда, когда холодный металл уперся в его грудь напротив сердца.

— Клянусь, я бы исполнил ваше желание. Но я не могу допустить, чтобы из спальни моей дочери вынесли труп чужого мужчины. Вы понимаете меня?

— Нет.

— Я не могу надеть саван позора на честь семьи. Вы не поняли меня… Речь идет не о вашей смерти. Я готов отдать свою жизнь, а моя жизнь — это Фейруз.

Амвар отвернулся от юноши. Он подошел к дочери и навел на нее револьвер. На него страшно было смотреть — старик будто разом приблизился к могиле и шагнул туда одной ногой. Черты лица его обострились, тень смерти обвела ввалившиеся глаза черными кругами.

— Доченька, мы с матерью воспитывали тебя, наверное, для того, чтобы однажды пожертвовать тобой ради чести нашей семьи. Эта честь дороже твоей жизни и жизни твоего отца. Поэтому я должен принести эту жертву.