Вадим Андреев - Встреча влюбленных

Берджу был удивлен, что эти простые люди, индийские земледельцы, знают толк в таких сложных словесных гармониях. Он вышел из-за стола и сел в стороне на табурет, чутко прислушиваясь к пению стихов, затем подозвал Бету и сказал ему на ухо:

— Дорогой мой сын, впитывай все, что слышишь. И когда наступит время поступать в школу, пойдешь сразу в четвертый класс.

— Да, отец, спасибо тебе! — ответил ему мальчик и посмотрел на него черными глазками, в которых светились восторг и почтение.

Виджай тоном наставника подсказывал исполнителям забытые строки. Было видно, что он хорошо знает стихи великого Кабира.

— Друг мой, — обратился Виджай к Берджу, — стихи в стиле «ниргуна» не понимают даже большие ученые! — и он, видимо, причислив и Берджу к тем пресловутым большим ученым, начал объяснять, что говорится в той или иной строке…

Но Берджу шепотом попросил его не мешать слушать. Виджай хмыкнул, но через некоторое время вновь стал дирижировать хором. Гости, чтобы приободриться, прикладывались к чашкам и кружкам. Послышались звуки барабанов, четкие, глуховатые, но глубокие. Постукивания пальцев и ладоней по натянутой коже барабанов заставляли сердца биться сильнее и увереннее… Пение крестьян доставляло Берджу истинное удовольствие, и его бархатистый голос временами вплетался в общий хор поющих. Он не переставал удивляться тому, что эти, казалось бы, невежественные люди превосходно понимают классические стихи. Большинство стихов изобиловало сложнейшими поэтическими образами, но все присутствующие без труда улавливали их смысл…

Был уже час ночи, когда за дверью послышался негромкий лай Бахадура. Бету впустил его.

— Тише, Бахадур, — велел мальчик.

Бахадур подошел к Берджу и потянул его за штанину, приглашая следовать за ним.

— Сейчас пойдем, дорогой Бахадур!

Спустя несколько минут Берджу распрощался со всеми, кланяясь и благодаря хозяина за сердечный прием и высочайшее наслаждение от общения с друзьями, Вселенной, словом, Богом…

Они шли с Бету по серебряной от лунных лучей дороге. Впереди бежал Бахадур. Окна Виджая еще светились. Были слышны ритмические удары барабанов и стройные голоса мужчин, поющих стихи… Трещали цикады. Было тихо. Вдали горели огни большого города.

— Отец, а Кабир хороший поэт, а?

— Очень, сынок. Он был не только поэтом, но и великим общественным деятелем, составил много молитв для религии сикхов. Он стоял у истоков сикхизма.

— А кто такие сикхи?

— Я расскажу тебе о них поподробнее завтра.

— Это те, которые носят чалму и браслет на правой руке?

— Да, но это их внешние атрибуты, среди которых еще борода и кирпан. А вот о сущности их религии, малыш, я расскажу тебе завтра и найду о них книги. У них есть свои храмы. Как-нибудь мы с тобой зайдем туда. Это очень обогатит твои познания.

Когда они вошли в дом, их приветствовала Божанди, которая сразу же бросила маленькому хозяину банан. Бету ловко поймал его и поблагодарил обезьяну кивком головы. Алака мирно спала. Бету лег на полу, укрывшись легким одеялом. Было тепло. Бахадур пристроился во дворе, рядом с Берджу, который быстро уснул крепким сном. А пес время от времени поочередно открывал то один, то другой глаз. Он спал чутким сном «по долгу службы» и по закону своей природы.

В трудах, тренировках, учебе проходили дни за днями. Время шло. Крестьяне снимали уже шестой урожай чая. Ноги комедиантов прошагали немало километров по городам и весям штата Махараштра. Алаке исполнилось четыре года, пошел пятый. Она подросла и была смышленой и красивой девочкой, доброй и отзывчивой.

Семья Берджу представляла собой общину, в которой так же, как и в программе выступлений, каждому было отведено свое место, у каждого были свои обязанности и права, которые неукоснительно выполнялись и соблюдались. Сердцем, умом и твердой рукой был, конечно же, Берджу — великий артист и педагог, ведающий своей душой человека и зверя. Поэтому естественность и гармоничность их выступлений вызывали у зрителей непередаваемый восторг. Здесь не было формального трюкачества. Все делалось со смыслом, символом и скрытым содержанием…

Слаженность и взаимопонимание, жесты, мимика, шепот, тон и полутон, версификация и импровизация — все было в их представлениях. Любая, даже самая малая неудача одного из членов труппы не наказывалась. Но виновник сам понимал свою вину, переживал и старался отработать как можно лучше то место в программе, где произошел срыв, отдельно и сообща с коллегами.

В последнее время Божанди стала проявлять интерес к автомобилям. Она часами наблюдала, каким образом водители заставляют двигаться эти «железные ящики на колесах» в нужных им направлениях. Однажды, когда водитель «джипа» вышел на минутку к лотку, чтобы купить прохладительный напиток, Божанди прыгнула на сидение машины и нажала ногой на газ. Мотор взревел, но автомобиль не тронулся с места. Божанди ловко выпрыгнула наружу, а водитель так и не сообразил, отчего вдруг ни с того ни с сего взревел мотор. Он поднял капот, проверил, все ли в порядке, покачал головой и уехал.

За этот поступок хануман была наказана: ее лишили одного из выступлений. Но Божанди, затаившись, время от времени, когда это ей удавалось, продолжала следить за движениями человека, управляющего машиной, но уже не повторяла той выходки, за которую была наказана.

В основном же каких-либо нарушений со стороны Бахадура и Божанди не наблюдалось. Они исправно выполняли свои роли в программе выступлений, по хозяйству и в быту, которые были прозаическим продолжением художественных представлений труппы.

Поначалу Алака была ассистенткой то у одного, то у другого артиста, но постепенно Берджу стал доверять ей некоторые роли в представлениях, повествующих о жизни бога Кришны. У девочки была хорошая память, и она уже знала наизусть много стихов из «Рамаяны» и куски текстов из «Бхагавадгиты». В белом одеянии пастушки она изображала маленькую Радху, а порой и самого Кришну, исполняла на флейте несколько мелодий. Участие Алаки в выступлениях придавало программе содержательность, красочность и лиричность. В чисто цирковые элементы Берджу ввел сцены из жизни героев эпоса, сказок, фольклора.

Бету и Алаке приходилось заучивать наизусть много текстов. Каждое утро, после молитвы и завтрака брат и сестра садились за книги и тетради, в которые Берджу записывал сценарии. Алака обладала прекрасным музыкальным слухом и голосом. Под звуки флейты и барабана она очаровывала зрителей своим голосом.

Берджу был очень доволен девочкой. Он умел без лишних напоминаний заставить своих питомцев отдаваться делу с профессиональной серьезностью и жертвенностью. За видимой легкостью их выступлений стоял кропотливый и упорный труд. Животные — обезьяна Божанди и пес Бахадур — соблюдали дисциплину естественно, по закону чутья и своему уму, поскольку видели и чуяли в своих друзьях Алаке, Бету и великом Берджу полное понимание их природы. А понимание, безусловно, рождает поступки. Берджу был не только дрессировщиком, но и учителем жизни для своих животных. Он умело и ненавязчиво показывал им, чем живет бедный человек, что ему нужно и каким образом он добывает свою пищу; что такое базар, и за какие предметы, то есть деньги, дают тот или иной продукт или товар. Поскольку ассортимент был невелик и приближался к стандарту, как и дневной бюджет семьи, животные со своими обязанностями справлялись вначале под контролем Берджу, потом Бету, а последнее время их работу по дому стала «контролировать» Алака.