Вадим Андреев - Встреча влюбленных

Как истинный тонга-вала, он, наклонившись вперед и упираясь ногами в булыжник, таскал тяжести, обливаясь потом. Плату за прокат повозки он отработал только в прошлый раз, и теперь работал уже на себя. Кто бы ни проходил мимо по улице — индус, мусульманин, крупный чиновник, раджа, раис, — все они равнодушно смотрели на тяжело дышащего Берджу, впрягшегося, как мул, в груженую тонгу. Никто из них не проявлял к нему истинного, от чистого сердца, сострадания. Тот, кто занят собственной персоной, не в состоянии за внешностью человека рассмотреть его душу.

«Разделение труда, только и всего», — защищается иной лживой фразой, которая узаконивает бессердечие и равнодушие человека к человеку.

Считать живого мертвым, а мертвого живым — это и заблуждение и истина одновременно.

Завидев на огороде ругало, олени и шакалы принимают его за живого человека. На что осторожен бурундук, а и тот, бывает, заберется на спящего человека, принимая его за камень.

Кто знает, что представляют собой люди, свысока глядящие на падающих под грузом рикш, грузчиков, равнодушно проходящих мимо голодных и нищих?.. Все коренится в сознании…

Берджу медленно переставлял ступни, стараясь не останавливаться. Набрав инерцию, он шел и шел вперед. Невдалеке белела палатка его давнего знакомого, торговца прохладительными напитками, чаем и кофе. К ней подошли несколько молодых парней.

— Почем твои сигареты? — спросил один из них.

— Две рупии за штуку, — невозмутимо ответил торговец.

— Давай четыре!

У Берджу пересохло в горле. Он изнывал от усталости и жажды.

— Эй! — хрипло окликнул он. — Хозяин, без денег не угостишь кофе?.. Я имею в виду в долг…

— А, это ты, Берджу! — воскликнул торговец, узнав комедианта. — Конечно, конечно! О чем разговор?! — и он поставил перед ним дымящуюся чашку. — Кофе для Берджу! — со значением подчеркнул он и поднял кверху палец.

— Спасибо!

— Пей на здоровье!

После того, как Берджу медленно выпил спасительный напиток и сердце его обрело нормальный ритм, хозяин палатки сочувственно посмотрел на него и по-отечески спросил:

— Почему ты не хочешь по-настоящему открыть свое дело? — он немного помолчал и добавил: — Неужели так и останешься на всю жизнь уличным комедиантом? А?..

Берджу поставил пустую чашку на прилавок, вытер губы тыльной стороной ладони и ответил, не раздумывая:

— А мне нравится развлекать людей! Это такое удовольствие! В жизни у каждого мало радости… — он немного помолчал, провел рукой по оглобле и грустно закончил: — Особенно у таких, как я. Ну что ж, я — простой комедиант и изменить свою жизнь не в силах…

К палатке подошло еще несколько человек, которые покупали лимонад.

— Душно-то как! — промолвил один из них.

— Спасибо, хозяин, сдачи не надо! — сказал другой.

— Пейте на здоровье, — произнес торговец банальную фразу.

Берджу, подождав, когда они с хозяином остались одни, доверительно поведал ему:

— Но у меня есть мечта: вытащить из нищеты моих детей! Мне надо вырастить их, дать образование. А для этого нужно много денег… — Берджу грустно улыбнулся.

Диск луны молчаливо заливал серебром окрестности. Время от времени раздавался треск цикад, мимо проносились легковые автомобили. Где-то звучала свирель, и нежный женский голос пел о любви. Немного постояв, Берджу еще раз поблагодарил торговца за кофе и, стронув с места тонгу, груженую мешками, медленно потащился дальше.

В это время дети Берджу, поджидая его, коротали время на улице около своего дома. Алака дрессировала Божанди. Бахадур изредка лаял, наблюдая за ними. Бету сидел под деревом и скучал. Было светло от луны.

Мимо медленно проехал голубой «форд», за рулем которого сидел мужчина средних лет, а рядом с ним — красивая молодая женщина. Они внимательно, с интересом посмотрели на Бету…

Мужчина, сидевший за рулем, помахал мальчику рукой. Бету в недоумении поднялся и из вежливости помахал ему в ответ.

Мужчина был в темном пиджаке и галстуке.

«Какие-то важные господа. И чего им надо здесь?» — подумал он.

Божанди проводила автомобиль внимательным взглядом своих огненно-рыжих, как только что расцветший табак, глаз, и в ее круглом черепе возникла, расколовшись, словно кокосовый орех, мысль: «В этом ящике я все же когда-нибудь прокачусь!»

Моментально оседлав Бахадура, она громко крикнула, и пес, подпрыгивая, понес ее по кругу.

И вдруг Бету, а раньше его Бахадур, встрепенувшись, увидел женщину, бегущую вдоль улицы. На ней было сари ярко-лимонного цвета. Ее черная коса извивалась в воздухе, точно змея. Она громко кричала. Как на зло, на улице никого не было. За ней по пятам неслись двое крупных мужчин в белых рубашках и темных брюках. У одного из них, как заметил Бету, была тонкая бородка, окаймляющая круглое лицо. В руке он держал кирпан, который зловеще блеснул в лунном свете. Женщина, обезумевшая от страха, неистово вопила. Вдруг на ее пути возник колодец, и она с ходу бросилась в него. Бандиты, обескураженные таким непредвиденным исходом дела, оценив обстановку, мгновенно исчезли…

Бахадур с лаем бросился к колодцу. Хануман последовала за ним. Бету и Алака, пораженные увиденным, несколько минут стояли без движения. Первым из оцепенения вышел мальчик. Он сорвался с места и побежал вслед за собакой и обезьяной.

Подбежав к колодцу, Бету услышал призывы бедной женщины о помощи.

— Держитесь, тетя! — закричал Бету, склонившись над бетонным кольцом колодца.

Молодая женщина беспомощно барахталась в воде. В это время подбежала Алака. Она не могла достать до края колодца, но повторила звонким голоском слова Бету:

— Тетя, держитесь!

Дети были в замешательстве, не зная, как помочь утопающей? Никого из взрослых рядом не было. Божанди сообразила быстрее всех. Она пулей помчалась домой и принесла смотанную веревку. Бахадур с трудом тащил в зубах лестницу. Бету быстро размотал веревку и опустил ее в колодец. По голосу женщины было слышно, что силы покидают ее и что она глотает все больше и больше воды.

— Тетя, хватайтесь за веревку! — закричал Бету. Но его призывы были напрасными. Утопающая, видимо, уже ничего не слышала и не видела. Тогда Бету привязал к веревке лестницу и стал осторожно опускать ее в колодец. Оказалось, что он был настолько глубоким, что лестница утонула в нем бесследно. Ситуация становилась критической. Бету быстро извлек лестницу наверх и отвязал веревку, а Божанди спустилась по ней в колодец и, укрепившись на одном из выступов, пыталась привязать ее к рукам утопающей, но у нее ничего не получалось, так как женщина в панике била руками по воде, испуская глухие, булькающие звуки. Тогда Бету скомандовал Божанди, чтобы та отпустила веревку. Мальчик снова быстро вытащил веревку наверх, они с Алакой завязали ее петлей и бросили в колодец. В этот момент женщина стала тонуть, и на поверхности воды дергались только ее руки и коса. Обезьяна, изловчившись, схватила ее за волосы и сразу же ловко накинула петлю на обе руки. Бету резко рванул веревку на себя, и петля, слава Богу, затянулась, крепко связав запястья рук женщины, которая, видимо, уже потеряла сознание: она не издавала ни единого звука и не шевелилась. Божанди молниеносно выскочила по веревке наверх.