Барбара Эрскин - Победить тьму...

Адам не скрывал своего неудовольствия на свадебной вечеринке сына и его теперь уже явно беременной невестки и переместился в дальний угол кухни, где он быстро опрокинул в себя две большие порции виски.

— Да, возможно, но только не в том случае, если они собираются изучать медицину, Келом, — процедил он сквозь зубы. — И не в том случае, если они беспокоятся о своей карьере. Тебе надо будет учиться пять лет, а может быть, и больше, если ты хочешь стать настоящим специалистом.

— Тем более, это веская причина, чтобы сделать перерыв и просто наслаждаться жизнью. — Джули взяла Адама за руку и крепко сжала ее. — Не будь таким ворчуном, Адам.

Адам чувствовал, как в нем закипает злость. Эта девочка, милый глупый ребенок так легко сбила с пути его сына. Почему Келом не смог постоять за себя, проявить волю? В конце концов, он же смог отказаться от Брид и пожертвовать ею ради учебы.

Мысль о Брид рассердила его еще больше. Где она, эта женщина-ребенок, которая была так похожа на его Брид? Почему они ничего не слышали о ней? Неужели она действительно убила сиделку и убежала или из нее сделали козла отпущения? После того как сообщили, что ее видели недалеко от Сент-Албанса, больше не было никаких известий. Она растворилась в воздухе, как и кошка. Он не видел ее уже несколько месяцев и должен был признать, что ему этой кошки не хватало. Боже, ему ее не хватало! Если и возникло сейчас какое-то колебание воздуха, когда он подумал о кошке, то он этого не заметил.

— Не думай об этом.

Он неожиданно понял, что перед ним стоит Лиза. Она выглядела совершенно очаровательно в платье василькового цвета в сочетании с большой широкополой шляпой, которая была на ней, когда они были в церкви, и которую по возвращении на ферму она положила на вазу с фруктами, стоявшую на буфете.

— Что ты сказала?

— Не думай об этом. Я же знаю, о чем ты думаешь: почему этот ужасный ребенок смог отвратить моего Келома от его великолепной карьеры. Я права?

Он сдержанно улыбнулся.

— Что-то вроде этого.

— Она этого не делала, если хочешь знать. Тут они оба одинаково виноваты. И она не собирается оказывать на него давление. Она ужасно гордится им.

— Даже не дав ему получить степени, которые были ему необходимы.

— О, Адам! — Она рассердилась. — Откуда нам знать, чего он хочет. Ведь он и так неплохо устроился. Он получил место в медицинской школе. Ради Бога, перестань быть старым беспокойным занудой. Ты таковым становишься, если ты еще не понял. — Она хихикнула. — Ты стареешь!

— Неужели? — Адам стоял возле зеркала в спальне в мансарде. — Неужели я старею?

— Конечно нет. — Джейн уже лежала в постели. На ней была белая хлопчатобумажная ночная рубашка, отделанная английской вышивкой, как и та ночная рубашка, которую она надевала в их первую брачную ночь. Адаму, отвернувшемуся от зеркала и увидевшему ее, она неожиданно показалась неземной красавицей.

— В чем дело? Почему ты так на меня смотришь? — Она улыбнулась ему.

— Господи, я люблю тебя! — Прошло уже много времени с тех пор, как он занимался с ней любовью, с тех пор, когда он чувствовал влечение к ней. Но сейчас на него неожиданно нахлынуло что-то очень похожее на безумное желание. Он подошел к постели, сел возле нее, осторожно поднял руку и потянул за ленточку, которой был завязан ворот рубашки. — Кажется, я слишком много выпил.

— Почему ты так думаешь? Потому что вдруг вспомнил, что у тебя есть жена? — Она положила руки ему на плечи и притянула его к себе, чтобы он мог поцеловать ее. — Они будут счастливы, Адам, я уверена в этом.

Он покачал головой и дотронулся пальцем до ее губ.

— Давай больше не будем говорить о них. Они выбрали свою дорогу. Они должны идти по ней. — Боже, неожиданно подумал он про себя, я становлюсь все больше похожим на своего отца. Эта мысль его совсем не порадовала. Он притянул ее поближе. — Не только молодые могут быть счастливы, — пробормотал он. За чувством желания пряталось чувство вины. — Теперь пришло время для нас с тобой. Почему бы нам не поехать куда-нибудь? Только вдвоем. — Он стянул рубашку с ее плеч и опустил на талию. Ее грудь все еще была крепкой, а живот плоским. Он взял в рот ее сосок, слегка прикусил его и услышал вздох удовольствия. Он оттолкнул ее на подушки и стал расстегивать молнию на брюках, чувствуя, как ее руки гладят его лицо, волосы, плечи, перебираются на пуговицы его рубашки и касаются его груди.

— О, Адам. — Ее слабый шепот подстегнул его. — Да, да, пожалуйста!

Рычание, доносившееся от окна, было очень тихим, но они оба услышали его и замерли. С минуту никто из них не шевелился. Потом Адам очень медленно выпрямился и повернул голову в сторону звука. Сначала он ничего не увидел. В комнате было темно, горела только затененная лампа на столе в углу. В комнате под самой крышей было так жарко, что они оставили окно широко открытым, чтобы хоть немного ночной прохлады попало сюда. Два мотылька сонно кружились вокруг лампы. Больше в комнате не было никакого движения. Сдерживая дыхание, он всматривался в темноту, чувствуя, что Джейн, находившаяся за его спиной, торопливо пытается натянуть на себя рубашку, не привлекая внимания к своим действиям.

Адам очень медленно поднялся. Он натянул брюки, застегнул молнию и на шаг отступил от кровати. Комната была наполнена медовым запахом ночи. Над кромкой холма и прямым углом крыши, покрытой уэльской кровельной плиткой, он увидел сияние восходящей луны. Находившаяся за его спиной Джейн откинулась на подушки, пытаясь разглядеть что-то за Адамом, когда тот сделал еще один осторожный шаг. В комнате стояла пугающая тишина. Казалось, что замерли все ночные шумы. Сова улетела через холм в соседнюю долину, а более молодые гости, приехавшие на свадьбу и оставшиеся ночевать, чьи сумки со спальными принадлежностями громоздились в чулане Лизы, наконец уснули, но их храп не пробивался сквозь толстые каменные стены.

— Адам? — Шепот Джейн был еле слышен.

Он помахал рукой за спиной и сделал еще один шаг к двери. Он протянул руку к выключателю, когда они снова услышали это гортанное рычание, исходившее откуда-то из комнаты.

— О Боже! — Джейн натянула простыню и одеяло на лицо. — Что это?

Адам резко зажег свет, потом повернулся, прижавшись спиной к двери, и оглядел комнату, которая теперь была залита розовым светом небольшой лампы, свисавшей с балки. Кровать. Шкаф. Тростниковый стул. Симпатичный плетеный коврик на широких дубовых досках пола. И небольшой столик с установленным на нем викторианским зеркалом, который использовался как туалетный столик. Помимо этого, в комнате были два их чемодана, которые лежали на полу открытые. Аккуратный чемодан Джейн в виде импровизированного комода был прислонен открытой крышкой к стене. Крышка его чемодана лежала на полу, а одежда и обувь валялись вокруг него в веселом беспорядке. На его одежде возлежала кошка, глядя на него блестящими золотистыми глазами.