Кайл Онстотт - Хозяин Фалконхерста

— Что ты тут делаешь? — спросил его Драмжер. — Что, надоело любезничать с моей Кэнди?

— Миссис Августа отправила меня, велев Кэнди прилечь с Амандой. И вовсе я с ней не любезничал! Она задрала нос и не сказала мне ни словечка. Только один раз фыркнула, посмотрела на меня сверху вниз и пробурчала, что от меня несет, как от последней деревенщины. — Он понюхал у себя под мышкой. — А от меня вовсе не пахнет: я как раз сегодня утром вымылся с ног до головы.

— Иногда пахнет. А все потому, что ты черный, как вакса. — Унижение Джубала принесло Драмжеру огромное облегчение.

— Не чернее тебя! И пахну ничуть не сильнее!

Драмжер закатал один рукав и притянул Джубала за руку. Кожа Джубала оказалась гораздо темнее.

— Ты просто невежественный, вонючий черномазый, только и всего! Всего месяц назад ты не знал обуви. Знай себе собирал хлопок, пока я за тебя не взялся. В Фалконхерсте ты в первую ночь мочился прямо из окна! Невеждой был, невеждой и остался!

Джубал боготворил Драмжера. Никогда прежде он не слышал от него таких оскорблений, поэтому не выдержал и крикнул:

— Не такой уж невежда, чтобы не суметь тебя взгреть!

— Только вздумай на меня замахнуться — я тебя знаешь как отделаю!

— Попробуй!

— Не только попробую, но и сделаю!

Вскочив, Драмжер заехал кулаком Джубалу в лицо. Вместо того чтобы дать сдачи, Джубал уставился на него. На глазах у него появились слезы.

— За что ты на меня нападаешь, Драмжер? Ведь я тебе ничего не сделал. И драться я с тобой не буду. Не потому, что боюсь, а потому, что не хочу. Ведь мы — друзья. Мы давно дружим. Что с тобой случилось?

По щекам Джубала катились слезы вперемешку с кровью. При виде крови Драмжер опомнился.

— Я не собирался тебя бить, это так, случайно. Я сегодня злой. У меня из головы не выходит Кэнди, вот я и подумал, что ты ее тискаешь, пока белые обедают. От таких мыслей у меня ум зашел за разум.

— Да ты что? Не нужна мне твоя Кэнди! Не собираюсь я ее тискать. Мне девки вообще ни к чему. Очень надеюсь, что масса Хаммонд не заставит меня с ними спать. Я же не знаю, как это делается! Если мне в кровать подсунут девку, я не сумею с ней справиться.

— Тут и знать нечего. — Гнев Драмжера сняло как рукой. — Начинаешь ее обрабатывать, и дело с концом. Сразу поймешь, что это гораздо лучше, чем дрочить. В сто раз!

— С меня и этого хватает. Не желаю знать ничего другого. Спать с тобой мне нравится гораздо больше, чем с какой-то там девкой. — Джубал осклабился.

— После возвращения в Фалконхерст тебе уже не придется со мной спать. Будешь спать один: рядом со мной будет лежать Кэнди. — Он заметил, что глаза Джубала снова наполнились слезами. — Ладно, может, раз-другой я схожу с тобой к колодцу, позволю тебе побаловаться, раз тебе это так нравится. Но обещать не могу: вдруг меня уже не будет хватать на тебя, когда у меня появится Кэнди? Хотя вообще-то вряд ли: что-то все равно останется.

С Джубала было довольно даже такой мимолетной благосклонности.

— Ты всегда так добр ко мне, Драмжер! Ты — мой друг. До Фалконхерста я не знал удовольствий, а ты научил меня получать удовольствие с тобой. Я так рад!

— Я научился этому от Олли. Ничего, я еще научу тебя обрабатывать девок. Я тебе такое покажу! Это тебе гораздо больше понравится, вот увидишь! Наша теперешняя возня — детские игрушки. — Он нежно дотронулся пальцем до щеки Джубала. Кровь уже остановилась, зато на скуле красовался синяк. Драмжер сожалел о своей несдержанности и был немного напуган. Массе Хаммонду не понравится его самоуправство. Он задумчиво посмотрел на Джубала. — Я помню свое обещание встречаться с тобой в Фалконхерсте, но учти, я не приду, если ты расскажешь массе Хаммонду, что я тебя побил.

— Я скажу, что поскользнулся на лестнице. — Он оглянулся и удостоверился, что спальня пуста. — Давай прямо сейчас!

— Сейчас никак нельзя, Джубал! Ты же знаешь, что сегодня вечером я иду провожать Кэнди. Мне нельзя понапрасну тратить силы. Не бойся, я своего обещания не забуду. Тебе осталось ждать совсем недолго. Главное, не проговорись хозяину. Ты хочешь спать?

— Хочу. Прошлой ночью ты не дал мне выспаться своей болтовней.

— А я не буду ложиться. Все равно не засну. Лучше спущусь, поболтаю с Аяксом и остальными.

— И я с тобой! Только дай мне холодной воды, чтобы умыть лицо.

Жаркий день тянулся медленно. Юноши болтали с Аяксом и другими кучерами и конюхами, которые в подробностях рассказывали о постельных победах, одерживаемых ими на Конго-сквер. От холодных компрессов припухлость на щеке Джубала начала спадать. Наконец настало время возвращаться к своим обязанностям: Джубалу — следить за детьми, Драмжеру — накрывать на стол и готовиться к ужину. Кэнди тем временем причесывала Софи и поправляла ее платье. Пока Драмжер копался в столовой, она не выходила из комнаты Софи. Только убрав со стола и отнеся подносы в кухню, он снова столкнулся с ней.

Она уже стояла в дверях. Рядом оказался Хаммонд. Завидя Драмжера, он протянул ему белый заклеенный конверт.

— Проводишь Кэнди до дому и вручишь доктору Мастерсону вот это письмо. В нем я прошу его оставить тебя на ночь, чтобы ты побыл с Кэнди.

— Какой странный поступок, Хаммонд Максвелл! — раздался голос Августы, не рассерженный, но недовольный.

— Я просто верен своему слову, — ответил Хаммонд. — К тому же чем быстрей паренек приступит к делу, тем лучше.

Августа фыркнула и ушла к себе. Драмжер взял письмо и распахнул перед Кэнди дверь. Хаммонд окликнул их:

— Приведешь ее обратно в половине восьмого утра целую и невредимую.

— Слушаюсь, сэр, масса Хаммонд, сэр.

Драмжер попытался проявить галантность и взять Кэнди за руку, но она вырвалась. Не сказав друг другу ни слова, они прошли по коридору, спустились по лестнице для слуг и вышли на улицу через черный ход. Несколько кварталов, отделявших отель от жилища доктора Мастерсона, Кэнди прошла, не открывая рта; шагая рядом с ней, Драмжер безуспешно раздумывал, с чего бы начать разговор. Его возбуждение было столь велико, что в голову никак не лезли подходящие слова. При этом чувствовал он себя не слишком уверенно: он не ожидал подобной холодности от той, к которой воспылал неуемной страстью. В его фантазиях этот вечер рисовался совсем по-другому…

Блэз впустил их в дом через заднюю дверь и пригласил в кухню, где Калинда разогрела для них остатки хозяйского ужина. Однако Драмжеру кусок не лез в горло. Блэз отнес письмо Хаммонда наверх, а вернувшись, отозвал Калинду в угол и пошептался с ней. Женщина покинула кухню, но вскоре появилась опять, нагруженная чистым постельным бельем, и стала карабкаться по лесенке на второй этаж. Возвратившись, она поманила Кэнди в каморку за кухней, откуда до Драмжера долетели рассерженные голоса и плеск воды. Речей Калинды он не разобрал, зато гневные протесты Кэнди доносились из-за двери вполне отчетливо: