Дарья Сорокина - Квалификация для некроманта

– Но уйти из Сореллета все равно нельзя? – ухмыльнулась заклинательница.

– Можно. Но разве ты получила ответы? Разобралась в себе? – Он постучал указательным пальцем по книгам.

Эури объяснил, что иволга без труда отыщет получателя письма, потому что теперь это не просто ручная птица, а ее преданный фамильар. Между ними установилась мистическая связь, которая с каждым днем будет только крепнуть.

Барс ушел, на сей раз за капсулой и креплением для лапки, и Натт, воспользовавшись уединением, взяла чистый лист и забралась с ногами на постель. Положила одну из книжек на колени, послюнявила карандаш и замерла, не зная, что написать.

Потребовалось некоторое время, чтобы убедить себя, что Синд – это Синд. Тот самый любимый друг детства, оберегающий и защищающий ее. Отвратительная сцена на кладбище ничего не значит, его предательство в Дорнфьоле тоже было во благо. Он думал в первую очередь о ней и попавших в лапы демона детях. Это Синд… Тот, что признался в любви недалеко от Иннсо Тод и подарил ей нежный поцелуй. Тот Синд, с кем они плечом к плечу сражались против келпи в старой крипе и согревали друг друга в темноте, когда надежды на спасение почти не осталось.

Натт собрала всю свою любовь к тому мальчику, каким он был, к мужчине, которым стал, и коснулась бумаги, уповая на то, что простые слова передадут ее чувства.

Здравствуй, Синд.

Мы расстались ужасным образом. Мой гнев был адресован не тебе. Ты в который раз спас меня, помог исправить мои же ошибки. Боль из-за утраты Фирса свела с ума. Но я любила его так сильно и давно, что уже и сама не помню, как это началось. А еще я люблю тебя. Очень надеюсь, что однажды мы снова встретимся. А пока будь осмотрительней, мне кажется, тебе угрожает опасность. Береги себя. И осторожнее с другими инквизиторами.

Мёрке взвешивала все «за» и «против» рассказа о келпи. В глубине души она не желала зла речному духу. Все, что он сделал, было ей во благо, и не хотелось отплатить таким образом за его странную заботу. Но и всецело доверять темной лошадке девушка тоже не собиралась.

Немного погодя добавила:

Кстати, не помню, а как ты получил свой Брайтер? Его истинное имя Штеркен Утвалг? Расскажешь?

– Вот же! – Лер недовольно оглядывала темное небо.

– Это Тэнгляйх, сестричка. Тут мрачновато, и дожди не редкость даже зимой. Хотя может еще долго хмуриться и кончиться ничем.

– Думаю, точно ливанет. Смотри, иволга низко летает! В такое-то время года. Заблудилась, что ли?

Синд задрал голову к небу и сразу приметил желтоватое пятно. Не такая яркая, как самцы своего вида, птица упрямо боролась с встречным ветром, словно следуя за повозкой. Мужчина удивленно выдохнул целое облако пара – слишком уж странной казалась эта пернатая.

– Кыш! – Энглер замахала руками на предвестницу дождя. – Дай нам доехать засухо.

– Суеверия. Сколько раз видел иволгу, и ничего не случалось. Садись, пока не свалилась! – недовольно буркнул старший Форсворд, когда Лер едва не навернулась с повозки.

– Помяни мое слово, Синд, – по-старушечьи закряхтела девушка, – сейчас будет ливень стеной.

Едва она заняла свое место рядом с братом, как птица спикировала ей на голову, сбила шапку набок и запуталась в коротких каштановых волосах.

– Сними! Сними ее, Синд! – завизжала Лер, и тот тяжело вздохнул. И как она будет притворяться парнем с таким голоском?

– Не поломай ей крылья. Успокойся, я не брошу поводья.

– Она шевелится! Вытащи немедленно! – Сестра вдруг стала походить на избалованную аристократку, и Форсворд поморщился.

– Обороты сбавь и успокойся. Уже начинаю жалеть, что подставился, тебя раскусят еще до приезда.

Энглер затихла, осторожно выпутала барахтающуюся птицу и присмотрелась – на лапке красовалась крохотная капсула с письмом.

– Синд?

– Что еще? – раздраженно спросил мужчина.

– Она почтовая…

– Почтовая иволга? Что за чушь! – Он обернулся, а сестра уже совала ему случайную гостью прямо в лицо. И правда – инквизитор увидел капсулу.

– Посмотрим? – В глазах Лер загорелось любопытство. Девочка напрочь забыла о страхе угодить под дождь и теперь отогревала птицу, прижимая к груди.

– Вскрывать чужие письма – это низко, Энглер.

– Ой, да ладно тебе. Можно подумать, по долгу службы ты не занимался такими вещами, – фыркнула девушка.

– Ключевая фраза – по долгу службы. Это послание нам не предназначалось. Уляжется ветер, отпустим птицу, куда она летела.

– Она никуда не собирается лететь, смотри! – Иволга сидела на ладонях и отставляла лапку с капсулой. – Как знаешь. Но я все равно прочитаю. Вдруг мы знаем адресата или тут крик о помощи застрявшего где-то в горах человека?

– И он нашел капсулу, бумагу и птицу? – скептически поинтересовался Синд.

Но Энглер его уже не слушала. Ловко сняв крохотную ношу с лапки, иволгу она аккуратно засунула за пазуху и, обуреваемая внезапно нахлынувшим чувством грядущих приключений, принялась откручивать колпачок. Маленький свиток упал на дрожащую от холода и нетерпения ладонь.

– Синд…

– Ну что еще? – недовольно отозвался мужчина. – Я же сказал, что в этом не участвую!

– Это тебе письмо, – ошарашенно выдохнула Лер. – Похоже, это Натт Мёрке, хотя оно не подписано. Это же она тебя ножом пырнула?

Форсворд резко остановил лошадей, и повозку дернуло вбок. Колеса прочертили на снегу глубокие борозды, пока фургон не остановился.

– Дай сюда! – Синд сбросил рукавицы и выхватил послание.

Он не хотел задаваться вопросом, как иволга нашла его. Инквизитор жадно проглатывал каждое слово. Несколько раз перечитал признание Натт, пытаясь уловить интонацию и заключенный в трех нехитрых словах смысл. Любит как друга? Как мужчину? Как брата? Он попытался представить ее лицо в момент признания. Ничего не выходило. Перед глазами навсегда застыли слезы, ужас и ненависть. Каждый вечер, стоило отправиться ко сну, все это набрасывалось стаей баллтрэ и терзало, пока он не засыпал. Даже зная, что Мёрке простила его, Форсворд все равно не мог избавиться от этих кошмаров. Поэтому слова о любви заставили его вновь стать тем самым мальчишкой, смотрящим с замиранием на одну-единственную, вечно чем-то опечаленную, словно вся тоска мира навалилась, некромантку. Но тем прекраснее были ее редкие улыбки.

Когда эйфория схлынула, Синд дочитал послание и нахмурился. Вот же глупая девчонка! Бросила сумбурные фразы об опасности и осторожности, и что теперь прикажете думать? И почему должен остерегаться своих собратьев? Неужели они прознали о плане похищения сестры из родного дома под прикрытием Скьерзилдена? Даже если так, какое им дело? У него безупречная репутация. Синд Форсворд единственный, кто смог совладать с уникальным Брайтером. За него будут держаться, и если он захочет обойти парочку правил в пределах нормы, отведут глаза. Естественно, прикрывать не будут и по головке не погладят. Пожурят, как нашкодившего мальчишку, и заставят самому разбираться со своим семейством.