Алиса Буланова - Попаданка и хозяин горы

– Виктор! – кричу я ему вслед. Никто мне не отвечает. Только пищит электронный замок домофона.

Не понимая, что именно хочу сделать, я бросаюсь по лестнице вниз. Спускаюсь на первый этаж. Стремительно выбегаю из подъезда и обглядываюсь по сторонам. Автомобиля Виктора на парковке уже нет. Я закрываю лицо руками. Вот так закончились мои двухлетние отношения. Я не знаю, что ждёт меня дальше.

Я не знаю, кто мои родители. До семи лет я росла в приюте, после чего меня оттуда забрала женщина, представившаяся моей тётей. Кем она приходилась мне на самом деле, я так в итоге и не узнала. Но, видимо, какой-то родственницей, раз ей всё же позволили оформить опеку. О моих маме и папе она рассказывала неохотно и мало. Говорила, что они были обычными исследователями в НИИ и погибли во время обвала где-то в горах Грузии, когда ездили в отпуск. Трагедия целой семьи, заключённая в одно скупое предложение. Были времена, особенно в пубертате, когда меня жутко возмущало такое её отношение. Я требовала рассказать мне больше, а ещё показать мне, где они похоронены. Она отвечала, что мне это знать ни к чему, и что надо жить настоящим, а не прошлым. Позже я поняла, что весь мой интерес был связам с отрицанием их гибели. Тётка была суровой и строгой, а мне хотелось ласки и человеческого тепла, потому я надеялась, что однажды я сбегу от неё к моим настоящим маме и папе, и уж тогда-то заживу как принцесса. Наивные детские мечты…

У меня остались к тёте смешанные чувства. Я понимаю, что у неё дома было лучше, чем в приюте. А ещё она дала мне будущее, помогла получить образование и статус в обществе. Но будь она со мной чуть мягче, люби чуточку больше, и у меня бы не сформировалось столько комплексов, что мешали мне жить до сих пор, даже спустя столько лет. Но есть во мне от неё одна черта, за которую я безмерно благодарна. Какие бы катастрофы ни случались у меня в личной жизни, я никогда не тащила их последствия на работу. Умение абстрагироваться и полностью погружаться в производственный процесс не раз спасало меня от депрессии.

Я уповаю на эту свою способность и сейчас и, отложив мысли о Викторе на потом, направляюсь в офис. Служба в Ростехнадзоре, как говорится, и опасна и трудна. Поэтому подавляющее большинство сотрудников мужчины. Первое время мне часто приходилось сталкиваться с предвзятостью, но благодаря тем самым педантичности и строгости, доставшимся мне от тёти, мне удалось заработать себе репутацию настоящей железной леди. Ну или бабы-кремень, для тех, кто попроще.

– Герцена! Эй, Герцена! Да постой же, – коллега Михаил догоняет меня в коридоре.

Я оборачиваюсь и смотрю на него вопросительно. Он приводит в норму сбившееся дыхание, проводит рукой по неопрятной русой копне волос. Мнется нерешительно так, что у меня даже возникают подозрения.

– Слушай, тут такое дело, – наконец говорит Михаил, избегая прямого зрительного контакта. – Откажись проводить экспертизу на руднике под Петрогорском.

И сама просьба, и обстоятельства кажутся мне подозрительными. Я, прищурившись, оглядываю Михаила. Он выглядит нервным, даже, можно сказать, напуганным. Маленькие глазки бегают из стороны в сторону, на обветренном лбу видна испарина. Он напряжённо теребит свою облезлую дерматиновую папку для документов и ждёт моего ответа.

– С чего бы это вдруг? – спрашиваю я, поправляя очки на переносице.

Он, бледнея, вскидывает брови удивлённо, и я понимаю, что ответ мой прозвучал слегка грубовато, даже как-то хабалисто. Совсем не в моём характере.

– Я имею в виду, что если ты подходишь ко мне с такой просьбой, то должен быть готов объяснить причину, – добавляю я и поднимаю бровь вопросительно.

– Ну, понимаешь, там серьёзные люди, – начинает мямлить он.

– И что? – не выдерживая его неуверенности спрашиваю я. – Мы тут вроде бы тоже не посмеяться собрались.

– Ник, просто с ними правда лучше не связываться. Серьёзно. За владельцем компании след ещё из девяностых тянется. Так что в твоих интересах либо выдать им разрешение, либо вообще откреститься от этой проверки, к чёрновой матери.

До меня постепенно начинает доходить, отчего Михаил сам себя не похож. В целом, ситуация очевидная и простая, как белый день. Какой-то главнюк, с роду не соблюдавший правил, и в этот раз захотел решить вопрос без напряга. Такие моменты к сожалению в нашей работе случались сплошь и рядом. Меня интересовал лишь один вопрос:

– Миш, а тебя запугали или заплатили? – я смотрю, как последняя краска сходит с его лица. Значит, запугали всё-таки.

– Дура ты, Ника, – произносит он как-то болезненно. – Я же как лучше хотел.

Он достаёт из кармана сигареты и уходит на улицу. А я остаюсь смотреть ему вслед с лёгким ощущением горечи на языке. Кажется, я теряю хватку. Зачем сорвалась на нём? Он ведь и правда, скорее всего, хотел как лучше. Из груди вырывается тяжёлый вздох. Я разворачиваюсь и иду к себе в кабинет. Нахожу на столе папку с проектом взрывных работ в шахте «Стачинская» и просматриваю документацию. В целом, никаких нарушений по документам не вижу. Если сами работы будут проводиться в соответствии с проектом, то проблем быть не должно. Но что-то мне подсказывает, что если Михаил так беспокоится, значит в самой шахте всё плохо. В любом случае , все эти рассуждения в стенах кабинета не имеют никакого смысла. Надо ехать и смотреть. В целом, разговоры с «опасными людьми» меня не пугают. Я умею доносить до «больших начальников», почему так важно соблюдать стандарты и правила.

«Если имеют место нарушения, то я укажу, что надо исправить. На том и разойдёмся», так я думала. Однако обстоятельства сложились совершенно иначе.

О месторождении под Петрогорском давно ходили разные сплетни. Как только его открыли, тут же встал вопрос, кому принадлежит право собственности на эти территории. В результате бандитского передела погиб бывший мер города Петрогорска. Но на этом происшествия не закончились. Во время проведения подземных горных выработок пострадала бригада строителей. До уголовного дела не дошло, но шумиха в прессе была знатная. После смены собственника ситуация, вроде как, улучшилась, но дурные слухи так и продолжили ходить вокруг. Некоторые любители всякого сверхъестественного тут же начали строить целые легенды вокруг этого места. Мол, два века назад сюда каторжников невинно осуждённых сгоняли и заставляли работать до смерти, оттого из души никак покоя не найдут до сих пор, и всякому, кто за месторождение берётся, чинят препятствия. Ещё поговаривают, что из-за особенностей рельефа на этом месте образовалась аномальная зона, отчего периодически грибники да туристы замечают тут всякую нечисть.

Я в городские легенды не верю. Давно вышла из такого возраста. Как-никак двадцать семь, у большинства подруг уже дети в школу пошли. Так что на месторождение я еду без всяких заморочек. Как говорила мне в детстве тётя: «Самая страшная нечисть – это люди. Потому что они самые реальные». Но и этих я не боюсь, поскольку единица я ведомственная, и о том, куда именно направляюсь, в моей конторе знает каждая собака. Если я к четырём часам вечера не вернусь и не сдам назад служебный «Бобик», то начальство моё тут же поднимет кипишь. Ведь меня-то ещё можно заменить, а вот новый «Бобик» им пришлют, в случае чего, очень не скоро.