Алиса Буланова - Попаданка и хозяин горы

В попытке защититься эльфы выпускают с десяток стрел из укрытия. Те, будто тростинки, ломаются о твердую чешую. Убедившись, что все их старания достать меня тщетны, они сбегают подгорным проходом, бросив своих пленниц и оружие. Осматривая силки, я вижу трёх девиц. К счастью, та, что я видел сегодня в дозорном пункте, тоже среди них. Они дышат, но, видимо, пребывают в забытьи. Должно быть, дроу опоили их сонным зельем, чтобы те не брыкались и не верещали. Что ж, тем лучше для меня – легче перенесут дорогу.

Я расправляю крылья и отрываюсь от земли. Когтистой лапой вместе с веткой дерева цепляю силки и набираю высоту. С остальными пленницами я разберусь завтра. Главное, что я смог отыскать её.

Ника

Я, оглядываясь по сторонам, бреду сквозь заросли диковинных трав и кустарника. Деревья вокруг кажутся невероятно огромными. Никогда в жизни я не видела настолько высокого лиственного леса. Впрочем, наверное, правильнее считать его смешанным. Ведь хвойные тут тоже встречаются. Но они, напротив, выглядят чахлыми и низенькими. Я всю жизнь в городе прожила, но ещё помню уроки природоведения, а позже и географии, потому, понимаю, что Россия, конечно, большая. Но есть ощущение будто я оказалась вообще в другой стране, на другом конце света. Вот только, как оказалась?

Меня посещают предположения, одно невероятнее другого. Самое адекватное и реалистичное из них – то, что я полетела в отпуск отдыхать, и самолёт потерпел крушение где-то над этой местностью. Это бы объяснило, как я оказалась в незнакомом месте, и почему я ничего не помню. Да и всё остальное тоже: и временную потерю слуха, и травмы, и обгоревшую одежду. А ощущение, что я как будто перенеслась сюда из той шахты под Петрогорском, видимо, вызвано частичной амнезией из-за стресса или травмы головы. Вероятно, сам взрыв в шахте был пережит мною благополучно.

По крайней мере, несмотря на всё случившееся, я ещё жива. По прошествии нескольких часов я чётко осознаю это. У меня появляются естественные потребности. Просыпается голод, нога начинает ныть, а ещё я чувствую усталость. Я раздумываю над тем, чтобы отдохнуть немного, но к вечеру поднимается ветер. Крики птиц, волчий вой вдали и скрип деревьев усиливают тревогу, заставляя идти вперёд. А ещё меня не покидает чувство, что кто-то движется за мной по пятам. Я даже не уверена, что хочу знать, кто это. Но на всякий случай, я подбираю с земли увесистую корягу. Если это зверь, то я, наверное, даже смогу отбиться, а если человек, то хоть отвлеку, бросив в него, и постараюсь убежать.

Однако, мой прекрасный план оказывается несбыточным. Всё происходит слишком быстро, чтобы я успела осознать. Буквально из ниоткуда впереди появляются пара рослых смуглых парней, одетых в нечто, напоминающее охотничьи накидки. Я растерянно замираю, а затем поворачиваю назад и понимаю, что попала в западню. Позади меня такой же разряженный субъект, только голову его не скрывает капюшон, и я могу разглядеть разукрашенное лицо. Помимо пятен краски, нанесённых, чтобы создать эффект камуфляжа, у него заметны мелкие чешуйки вокруг глаз. Я с трудом отвожу взгляд и начинаю экстренно соображать, что мне делать.

Вновь я возвращаюсь к мысли о том, что я затерялась на каком-то острове. На мысль эту наводит то, что эти местные жители под плащами своими не имеют никакой другой одежды, кроме узкой повязки, прикрывающей мужское достоинство. В любой другой ситуации я бы даже наверное сочла их вид привлекательным и волнующим, но не тогда, когда они окружили меня и держат на прицеле боевых арбалетов. У меня внутри всё холодеет. Они ведь не каннибалы какие-нибудь? Оружие и накидки выглядят вполне цивилизовано, но гарантий это не даёт. Я бросаю палку на землю и поднимаю руки вверх. Искренне надеюсь, что они истолкуют этот жест верно, ведь русского языка они точно не понимают.

Я пытаюсь вслушиваться в их мимолётные диалоги и осознаю, что никогда прежде не слышала такого диалекта. Тетя моя знала множество языков. Порой к нам в гости приходили иностранцы, и она свободно изъяснялась с ними. Но этот язык я слышу впервые. Ситуация всё больше пугает меня. Единственное, что мне остаётся – это сдаться на их милость и надеяться, что они достаточно продвинутые, чтобы разыскать для меня переводчика или хотя бы передать меня местным официальным властям.

Меня приводят в место, напоминающее тренировочный или охотничий лагерь. Все постройки, за исключением сторожевой вышки, здесь возведены на скорую руку. Несколько больших палаток, летняя кухня, пара связанных из жердей сарайчиков – всё аккуратное, но какое-то примитивное. Женщин вокруг нет, только мужчины всё в тех же накидках. Меня запирают в одном из сараев и, видимо, идут докладывать главному. Вскоре он появляется и просит вывести меня наружу. На нём, к моему смятению, нет ничего, кроме повязки и закреплённых на поясе ножен. Это пугает и сбивает с толку. Собравшись с духом, я всё же поднимаю глаза на него и замечаю на его лице и плечах всю ту же золотистую чешую. Вдобавок, на открытых мускулистых плечах я вижу костяные наросты. Мне не сразу верится, что они настоящие.

– Простите, вы тут главный? – спрашиваю я осторожно. Тот смотрит на меня, нахмурившись, затем что-то говорит. Разумеется, я не могу понять, что именно. Я начинаю перебирать в голове возможные варианты: – Do you speak English? Parlez vous français? Hablas español?

Главный смотрит на меня, как на откровенную дуру. А я не знаю, что ещё предпринять. Местные переговариваются о чём-то на своём. Вид у них озадаченный. Видимо, тоже пытаются понять, что делать. Вдруг на другом конце лагеря появляется группа таких же аборигенов. Но, при виде их, остальные почему-то начинают суетиться, совсем как у меня на работе, во время проверки из министерства. Я понимаю, что, кажется, важное начальство нагрянуло. Вглядываюсь внимательно в лица приближающихся, и меня внезапно охватывает дрожь волнения. Мужчина в центре почему-то кажется мне смутно знакомым, даже каким-то родным что ли. И это странно, я ведь почти уверена, что раньше не встречала его. Он хорош собой: и лицом и фигурой, ростом даже выше остальных и такой же смуглый, мускулистый и широкоплечий. У них тут что, как в Спарте, всех толстых и некрасивых мужиков со скалы сбрасывают? Честное слово, за час примерно ни одного страшненького не видела. А это ведь даже чисто статистически невозможно. Сама себе усмехаюсь, пытаясь унять волнение в ладонях.

В присутствии мужчины остальные склоняют головы. Я не знаю, как вести себя, но тоже киваю. Он спрашивает обо мне. Эти горе-охотники, что изловили меня в лесу, кажется, сочиняют обо мне какие-то небылицы.

– Пожалуйста, отпустите меня. Я не хотела ничего плохого. Правда, – повторяю я, хотя уже знаю, что тут нет человека, способного понять меня.