Джулия О Мани - Дочь Дракона. Книга 2

Дневной свет проникал в помещение через большое панорамное окно овальной формы, отчего внутри было почти так же светло, как и на улице.

– Ну, – Надар собрался с мыслями. Его бросало то в жар, то в холод. Холодный пот тонкой струйкой стекал со лба – Как твоё имя, силач?

Малыш достал мешочек из мягкой кожи, что носил на шее. Какое-то время медлил, но потом решительно развязал тесёмку, и на ладонь выкатились до безумия красивые бордовые камешки. Неприятный шорох резанул Надара по нервам. Каждый перекат в ладонях почему-то отдавался зубной болью. Миг, и малыш рассыпал камни по полу, но умудрился быстро их собрать в слово.

– Рид? – король вдумчиво изучил сложенные буквы. – Твоё имя? Достойное… – чуть наклонился, и громким шёпотом спросил. – Так это твои маленькие помощники? Они помогают тебе общаться с окружающими?

Ему вдруг стало очень жаль того ребёнка, каким был Рид. Тоненько защемило сердце. К сочувствию король не привык. В животе возникло какое-то странное чувство, как от плохо сваренной похлёбки.

А Рид тем временем совсем обвыкся, и подобрался поближе к столу, встал на цыпочки и осторожно потрогал королевский кинжал. Украшенная камнями рукоять сверкала, переливаясь всеми цветами радуги. Надар наблюдал за мальчиком, который сел на коврик и внимательно начал изучать вновь приобретённое оружие. Глаза короля слипались, однако, он заставил себя потерпеть ещё немного.

***

Вечер подкрался на мягких лапах. Ария наконец добралась к родному очагу. Мокрая, злая и грязная. Дождь давно прекратился и ветер утих, но её колотило от ярости, а промокшая одежда противно липла к телу. Рана на ноге болела так, как будто десять маленьких дьяволов забивали гвозди в живое тело… Хотя, эта боль не могла конкурировать с душевной. То, что он увидела и поняла, когда обнаружила пепел на месте Тороса, не нашло отражения даже в слезах. Бессмысленная гибель людей, молодых и старых… Мертвенные взгляды огромных пустых глаз преследовали её, точно гарпуном засев в сознании. Мечущиеся языки костра в выдолбленной, буквально выцарапанной яме, где валялись трупы. А у горстки выживших не было здоровья, цели и смысла жизни. Солдаты короны растоптали их мечты, их надежды. И они желали лишь одного, броситься горлом на клинок, чтоб уж наверняка. Воины короля Надара Кимиша, как волны, разрушили город и схлынули. На слове «король» во рту появился мерзкий привкус, как бывает, если откусишь гнилой фрукт. Эмоции прожигали её так, будто в желудок ткнули раскалённой железкой и провернули. Ария не представляла, что может ощущать такую боль – казалось, огонь разорвёт внутренности, и она умрёт, если подумает о нем ещё раз. Несправедливость, голая без прикрас, отвратительная по сути своей, больно отхлестала её по щекам, горящим теперь как от физических шлепков. В который раз, она попыталась отключить охваченный горечью разум. Оглянулась на семерых детей, мелких, ей не выше пояса, которые жались друг к другу. Они чудом уцелели, но выглядели так, словно жизнь покинула их.

– Мы в безопасности, – мрачно бормотала она, едва переставляя ноги.

Ария понимала, что судьба этих сирот теперь целиком ложится на её плечи. Если бы она посмела оставить их в том аду, то кто знает, каким малопочтенным делом им пришлось бы заниматься, чтобы найти себе пропитание.

На воротах фермы красовалась странная эмблема c нарисованным драконом. Бормоча проклятия, перебирая все ругательства, Ария ударила по ним ногой. Высокие ворота разошлись в стороны, говоря, что их никто не запер. Она встревоженно остановилась под негодующий лай овчарок. От страха заложило уши.

Этот день и так был переполнен событиями, неужели что-то ещё могло случиться?

– Рид…

*бострог– узкая, приталенная, со стоячим воротником куртка с двумя карманами по бокам, на шести пуговицах.

Надар чувствовал себя уже лучше, но предательская слабость во всем теле и холодный пот раздражали его. Он не привык к тому, чтобы лежать в постели и ощущать своё бессилие. Властная манера заставляла встать, что-то делать. Он даже пожелал совершить прогулку на свежем воздухе, что, несомненно, пошло ему на пользу. Вдохнуть полной грудью свежий воздух, после пышущего жаром помещения было особенно приятно.

Полнушка, которой уж никак не грозило похудеть, усадила его за стол и начала распоряжаться слугами. Её лоб взмок от пота. Множество последних в цветных платьях бегали взад и вперёд, ставя на стол кушанья. Чего только не было! Суп из индюшатины, с клёцками, сделанными треугольниками из пшеничной муки, приправленный кислыми ягодами; пироги с мясной начинкой и рыба; варёные груши, яблоки и сливы в меду. Все отличалось необыкновенной торжественностью. Пол столовой, или залы, как её ни назови, был устлан пахучими травами и хорошими коврами из весьма искусно и красиво сплетённого камыша. На стенах висели картины. Каминная решётка была обильно украшена латунными завитками. Король привык видеть роскошную обстановку, но эта особенно поразила его. Потолки были разрисованы узорами, на окнах с разноцветными стёклами и лепными карнизами были развешаны златотканые занавесы с широкой бахромой. Скамьи покрыли тканями с затейливыми изображениями сражений, любовных сцен, мифических и исторических событий. Этот дом был больше, просторнее, чем те в которых он бывал, и ему не казалось, что стены на него давят, что ему здесь тесно. Будь у него выбор, он бы тоже предпочёл что-нибудь более живое и привлекательное, чем его невообразимо скучные хоромы.

Всё, чему надлежало сверкать – сверкало. Такой порядок, что сразу чувствовались женские руки. А на одной из стен висела большая полка с книгами – и их читали, а не подпирали ими вазы. Он понял это впервые оказавшись в помещении, когда снял несколько томиков, чтобы поближе рассмотреть. Пока отыскивал в книге интересные ему места, его блуждающий взгляд упал на одну из вложенных записок. Не справившись с искушением, он прочёл её и резко запомнил прочитанное. Сперва он подумал, что хозяин дома указал в листке житейские дела, которые задумал переделать за неделю, но это оказался план для особой молитвы: в понедельник молиться о ближних, во вторник – об урожае, в среду – обо всех нуждающихся, в четверг – о страждущих, в субботу – о возвращении заблудших и грешных на путь истинный, в воскресенье – о душе короля… Он подумал о загадочном хозяине этого дома, с которым ему ещё не довелось познакомиться.

Король сел за стол и задумчиво забарабанил пальцами по столешнице. Сапоги его блестели, брючины уже не выглядели пятнистыми от капель уличной грязи. Ему удалось привести себя в надлежащий вид. Даже грязное одеяние сильно отличало его от остальных – как золото от серебра.