Алла Мийа - Печать Кейвана

– Я тоже, – сказал он, стряхнув непослушную светлую прядь.

Молча я уставился в тарелку с салатом.

– Ты – аватар Змееногого богодемона, Марго рассказала мне. Представь себе, теперь и я один из Девяти!

Это меняло все. Я отвлекся от созерцания руколы и посмотрел на Йана.

– Ты же играешь на гитаре? – невозмутимо продолжил он. – Мы тут организуем группу… И нам необходим гитарист! – он протянул мне изящную руку, которую я пожал в ответ.

С этого мгновенья началась наша дружба. Оказывается, Йан втайне от Марго (так он называл свою авторитарную мать) прошел отборочный конкурс на освободившееся место аватара. И его выбрал Тотем Петухоголового. То, что Йан стал аватаром богодемона, спутало далекоидущие планы Марго, готовящей для сына блестящую карьеру политика.

Вслед за Йаном мы прошли в холл. Через застекленную стену открывался вид на клубящийся облачный океан и импровизированную посадочную площадку для монгольфьера на огромной террасе.

Полеты на воздушном шаре занимали все свободное от заданий «2-Эйч-Икс» время Йана. Кроме тех часов, когда на него находил приступ сплина, и он несколько дней напролет, не покидая дома, играл на старом саксе. Йан – единственный кого я знаю, кто научился создавать коридоры проходов в воздухе, монгольфьером он управлял как профессиональный пилот. Может, даже лучше, чем играл на саксофоне. А играл он, поверьте мне, мастерски!

Корзина стояла рядом со сложенным, сдутым ярко-алым шаром. За широкими, доходящими до самого пола окнами, на нагретых за день камнях террасы пригрелись две самки сфинкса. С эбеновой шкурой пантер и лицами африканских красавиц, они дремали в теплых лучах заходящего солнца. Люки приоткрыл лапой дверь, бесцеремонно растолкал сфинксов и устроился между ними.

Сфинксов этих Йан выкупил из рабства у одного черного зулусского мага в Долине Тысячи Холмов. Мой друг долго негодовал о несправедливости мира и уверял, что сфинксы, как и кентавры, ангелы, карлики дэнго и ванары ближе к людям, чем к животным. Я же, перекинувшись парой слов с этими красотками, убедился, что, во-первых, они, как и все сфинксы, помешаны на загадках. А во-вторых, черношерстные дивы даже глупее, чем кошки. Но мнение это оставил при себе.

Долина Тысячи Холмов – это в Южной Африке, а история, которая связывает Йана с Южной Африкой полна загадок и недомолвок. Например, странная любовь-дружба с самым таинственным магом и медиумом в Девяти Мирах, с Великим Тайновидцем. Мало кто может похвастаться встречей с ним. А добиться от него чести и выведать сокрытое – задача из невыполнимых.

Уильям, так зовут медиума, живет отшельником в африканской саванне в компании белого слепого льва. То есть, Тайновидцем является именно лев, Уильям переводит его виденья на человеческий язык. Хотя, возможно, я что-то путаю, и один не существует без другого.

Все, что мне известно про льва и его медиума, уложится в полстраницы убористым почерком.

«…одним жарким вечером, когда солнце падало по ту сторону пустыни туманов Намиб в объятия созвездия Южного Креста, а яркая двойная звезда не стыдилась своего блеска, на одинокой ферме, окруженной саванной, родился мальчик. Его счастливая мать, принесшая с собой из далекой туманной Англии сундуки романтических надежд, окрестила младенца Уильямом. Малыш, несмотря на поэтическое имя, был похож на любое другое человеческое дитя. С одним лишь отличием. Он родился слепым.

Часы бытия затикали над пришедшим в мир…

Под тем же самым небом, утыканным прохладными редкими звездами юга, в тот же час невероятного огненного заката, когда красное солнце закатилось за горы в прохладный океан, рыжая львица принесла шестерых львят. Случилось это под многовековым баобабом, прозванным Хозяином Саванны, в дельте Оранжевой реки, что берет начало на склонах Драконовых гор. В том же месте, где родилась и она сама, и все ее предки. Среди шестерых детенышей выделялся один, ничуть не меньше и не слабее братьев и сестер, нет. Но львенок родился невиданного белого цвета. И он был слеп.

И над белым львенком затикали часы бытия, зашумели листья Мирового Древа.

В первый раз это случилось, когда маленькому Уильяму исполнился месяц. Когда мать вошла в детскую, чтобы поцеловать младенца на ночь, на его месте в колыбели сладко спал белый львенок…

Обезумевшая от горя женщина рыдала и просила саванну вернуть ей ребенка. Долго боги леса оставляли ее мольбы без ответа. До тех пор, пока вновь не взошла на небе красная полная Луна. И на пороге фермы появилась рыжая львица с человеческим детенышем в зубах. Перед онемевшими от страха и изумления фермером и его женой, она положила маленького Уильяма на порог, зашла в дом, отыскала белого львенка, мирно спавшего в детской на подстилке, и аккуратно зажав зубами меховой загривок, унесла в саванну.

Так происходило при каждом полнолунии. Человек и лев жили по очереди то в джунглях, то на ферме. Со временем окружающие привыкли к этому. Человеческий детеныш учился у зверей, а львенок перенимал жизнь людей.

Часы бытия ускоряли бег.

Но кто сказал, что юноша слеп? Верно, глаза его еле-еле различали солнечный свет. Но вместо этого, он осязал мир острым львиным чутьем и чутким слухом. Кто сказал, что слеп белый лев? Саванна наделила его человеческим сердцем и сознанием мага.

Но было еще кое-что. Странные видения беспокоили белого льва. Чудные пророчества и картины будущего являлись ему. Они прилетали внезапно, накрывали его волной знаков и ощущений, будоражили присутствием тайны. Тогда белый лев приходил к рыжему юноше и клал ему на колени тяжелую голову. Потому что единственный человек в Девяти Мирах, способный расшифровать эти виденья – Уильям.

А вода в часах бытия продолжала утекать…

Белый лев звался Великим Тайновидцем. Хотя иногда этим именем называли и Уильяма…»

Это рассказал мне Йан. Умолчав, где и при каких обстоятельствах он познакомился с рыжим Уильямом и его белым львом…

Вообще, все, что связано с Тайновидцем, окутано непроходимыми секретами и из разговорчивого Йана не вытянешь ни слова на эту тему. Знаю только, что их связывает трогательная грустная привязанность, о которой он не любит распространяться. И что не перестает удивлять меня, так это злая ирония Прядущих Судьбы. Полуслепой Уильям – единственный, кто не в состоянии оценить физическую красоту моего друга.

По красной пыли саванны на корзине монгольфьера я догадался, что он вернулся из Южной Африки.

– Йан, я не отвлек тебя?

Второй этаж виллы располагался амфитеатром над первым. Справа и слева на него вели две лестницы из висящих в воздухе ступеней, ни на чем, кроме магии, не закреплённых. Поднимаясь, он ответил не оборачиваясь: