Алла Мийа - Печать Кейвана

– Мое имя Шезюдлитаниил, месье. Хорошо, месье. Но в холодильнике ничего нет, месье. В обед я доел последнюю черствую краюху хлеба без масла, месье! Остались сухари, месье…

– Шазиил, пожалуйста, посмотрите, там остался сыр…

– Шезюдлитаниил, месье. Сыр – полон синей плесени, месье, непригоден к употреблению и очень опасен для здоровья, месье.

– Да, а на пакете написано «Рокфор»? Его-то и нарежьте нам, пожалуйста, Шазель.

– Шезюдлитаниил, месье… Если месье хочется отравиться и отравить гостя, то как месье будет угодно.

Старый слуга медленно удалился на кухню, волоча по земле кончики крыльев, пепельно-сизых, точь-в-точь как у городских голубей.

– Этот спектакль рассчитан специально на тебя, чтобы показать, что я морю его голодом. А я же всего три дня как вернулся из Камелота, между прочим! И каждый день прошу его слетать в магазин, – оправдывался Йан. – Кстати, знаешь, кого я встретил в Камелоте? Твою бывшую, мадемуазель Келли собственной персоной!

– Это – одна из тех тем, которую мне меньше всего хочется обсуждать!

Но, не обращая на мои слова внимания, он невозмутимо продолжил:

– Она прогуливалась в компании огромного вонючего монстра. Я так и не понял, это ее домашнее животное или новый любовник.

– И то и другое вместе!

Йан растянул губы в ехиднейшей усмешке:

– А она, похоже, все еще влюблена в тебя… Грозилась перерезать тебе горло при встрече. Просила передать, что её месть за то, что ты даже не удосужился прийти и объявить, что бросаешь её, будет страшна. Это, правда, что ты отправил почтового ибиса?

– Йан, ненавижу я все эти сентиментальные драмы… У меня не было времени, понимаешь…

Возвращение слуги спасло меня от продолжения разговора. Дрожащими руками старик поставил на стол бокалы, тарелку с сыром и галетами, которые он и назвал «сухарями». Йан откупорил притертую хрустальную пробку и разлил по бокалам ароматный коньяк.

– Благодарю, Шадиль, вы свободны на сегодня.

– Шезюдлитаниил, месье! Благодарю, месье… Приятного вам отравления, месье…

Вздыхая и ворча, серокрылый с непроизносимым ангельским именем оставил нас. Охая и причитая о своей жестокой доле, о холодном вечере, о ревматизме и сквозняках старик спустился вниз. Нарочно громко хлопнув дверью на террасу, он впустил в дом сфинксов и Люки и, шаркая, ушел на кухню на первом этаже. Оттуда немедленно раздался грохот открываемых и закрываемых дверец шкафов и стук посуды.

Вслед за Люки, моментально примчавшегося на запах сыра, к нам грациозно подошли два сфинкса – две черные пантеры с человеческими головами негритянских принцесс и кошачьими ушками, тонкостью черт достойные выиграть звание мисс Африка. Они бесцеремонно прыгнули на диван и воистину с королевским достоинством расположились справа и слева от Йана. Вспоминаю их имена: справа – Уаку, слева – Дхлубу.

Уаку снизу вверх окидывает меня гордым взором. Выговаривая слова с характерным африканским акцентом, не спеша, растягивая гласные и раскатывая «р», все еще плавящееся для нее под знойным солнцем экватора, она произносит:

– Отгадай, про кого это: курица, перья торчат вверх, а сама к небу задом повернулась?

– Не знаю, Уаку, – неохотно отвечаю. – Терпеть я не могу ваши загадки! Что за нелепый обычай!

– Это ананас! – с блеском в глазах отвечает сфинкс.

– М-м-м! Сладкий ананас из провинции Мпумаланга, где табуны бегемотов нападают на плантации… – подхватывает Дхлубу. – Отгадай, откуда хозяин вернулся вчера?

Йан ерзает, пытается согнать пантер с дивана, но поздно.

– Так ты был в Камелоте? Или ты вернулся из Южной Африки?

– В Камелоте я пробыл всего один день, – Йан смущается, словно его гнетет какая-то тайна, слишком значительная, чтобы держать в себе.

– Я должен рассказать тебе кое-что. Это очень важно и касается не только меня, но и всех нас. И в первую очередь тебя. Это, правда, я только что вернулся от моего друга… Ты знаешь, у меня очень мало друзей, а настоящих только вы двое: ты и Уильям. Если с одним из вас что-то случится, я не знаю, как смогу пережить это…

– Да что ты, – застигнутый врасплох приступом откровенности, я растерялся, – надеюсь, с твоим Тайновидцем Уильямом все в порядке? Потому что я, представь себе, в прекрасной боевой форме!

– Да, Виктор, с ним все в порядке, – задумчиво ответил Йан. – Я не знаю, с чего начать…

В этот момент снизу раздался звон разбитой посуды и причитания серокрылого. Через секунду звон повторился – он снова уронил только что собранные осколки.

– О чем ты хотел поговорить, Йан?

Все еще оставаясь парализованным какими-то мыслями, слишком тяжелыми, чтобы произнести их вслух, он взял со стола хрустальный бокал с коньяком. Подумав несколько мгновений, стряхнул со лба упавшую прядь:

– А пошло оно все к семиголовому под хвост! Забудь. Потому что сегодня – исключительный вечер… Возможно, последний…

Мы чокаемся:

– Помним о жене Лота 24 24 Жена Лота остлушалась запрета не оборачиваться и превратилась в соляной столп, оглянувшись на разрушаемые небесным огнём города. Вспоминать о жене Лота – вспоминать о том, кто вспомнил, оглянулся и погиб, застыв соляным столпом. !

Тост этот, в честь безымянной мифической дамы, оглянувшейся на прошлое, да так и застывшей соляным столбом, родился во время нашего с Йаном самого первого задания «2-Эйч-Икс». Нам в ту пор едва исполнилось семнадцать.

Мы только что окончили колледж, завершили стажировку на острове Феникса (том самом, где учат не бояться умереть, но где смерть преследует тебя на каждом шагу) и готовились к вступительным экзаменам в университет. Ни Йан, ни я ничуть не горели желаньем обзавестись университетским дипломом, но на него давила «железная леди» Марго, а за меня всё решил Атанасиус.

В тот самый первый раз Сайрус поручил нам совсем простенькое задание, казавшееся нам, семнадцатилетним, чрезвычайно значительным и сложным.

Дело вот в чем. В затерянном во французском Провансе замке около городка Лурмарен со Средних веков обитало приведение хозяина, философа, алхимика и черного мага. Рассказывали, что его заживо замуровали в башне разъяренные крестьяне и горожане. Как ни странно, легенда эта совсем недавно подтвердилась. При проведении реставрации башни, стена на последнем этаже была разломана, а за ней открылась секретная комната. Там, за столом, в окружении съеденных червями манускриптов, сидел обвитый паутиной полуистлевший скелет старца с растрепанными космами седых волос.

Привидение в средневековом замке – случай сам по себе более чем ординарный, никто и внимания не обратил бы на какой-то скелет черного мага. Если бы не одна деталь. Та же местная легенда утверждала, что замурованный злобный колдун, чтобы отомстить за своё убийство, совершил черномагический акт открытия ворот в мир демонов. И, более того, умирающий в страшных муках от голода и жажды старик, наслаждаясь местью, оставил проход открытым.