Ханна Грейс Льюис - Выбор

Дверь в номер открылась, впуская только что припомненную шоколадку на высоченных каблуках, тоненьком пальто и коротком коктейльном платье. Начало зимы не помеха?.. Сбросив верхнюю одежду на стоящее рядом кресло, она подходит ко мне:

– Привет.

– Здравствуй… – слегка растерянно смотрю на девушку с золотистыми глазами, – что произошло? Почему я здесь?

Хохочет:

– После такого потрясающего комплимента, я просто не смогла остаться равнодушной.

Хмурюсь, сосредоточенно копаюсь в памяти:

– Не понимаю о чем ты.

– Еще бы.

– Так какого черта я здесь делаю? – «Не увиливай».

– Не могла оставить тебя, – внимательный взгляд на меня.

– Мы знакомы пару минут, куколка, – иронично приподняв бровь, расчесываю волосы.

– Малышка, необязательно знать человека тысячу лет, чтобы захотеть помочь.

– Альтруистка, значит, – улыбаюсь, разгоняя алкоголь. Слишком гибкая фигура, слишком четкие движения, – Давай, красавица, не юли. От тебя пахнет порохом и смертью, а мне не тринадцать, чтобы поверить, что в твоих действиях нет эгоистичной подоплеки.

– Ты рано начала не доверять людям.

– Я только поэтому и жива.

– Какая загадочная милашка. Знаешь… еще тогда, в баре, я заметила: ты не такая, как все. Что в тебе такого особенного? Твоим взглядом можно раскраивать континенты. Расскажи свой секрет.

Мозг настойчиво напоминает о внутреннем «переключателе», и вскоре меня вновь сковывает льдом. Интуиция, что так кричала о несоответствии, устало падает со словами: «Я же говорила». По-птичьи наклонив голову, подхожу на шаг ближе:

– Какой из, милая? Мы обе знаем, что у нас очень много общего. К чему спектакли?

Вижу, как напрягается ее тело, но она не бежит от меня; лишь легкое движение руки, молниеносно приподнимая платье и снимая с набедренного крепления нож.

– Хочешь повеселиться? – Шоколадка облизывает губы, одновременно подбрасывая мне второй нож.

Перехватив рукоять поудобнее, улыбаюсь, по привычке поглаживая острие указательным пальцем.

– Не могу отказаться.

Я подмигиваю, рывок вперед, рассекая ножом по вертикали, и она, прогнувшись, уходит мне за спину. Разворот, теперь уже я ускользаю от смертельного удара в сонную артерию. Мы не торопимся, лишь играем друг с другом, проверяя и анализируя действия.

– Я не ошиблась.

Её обманка, и вместо локтя в голову я получаю шпильку в стопу. Мгновенный тычок – и шоколадка отлетает на пару метров.

– Пару месяцев назад видела выпуск новостей, многоэтажка развалилась на части. Жертв практически не было, сработала сигнализация, но почему-то одна семья так и не вышла. Увидев тебя в баре, подумала, что ты лишь похожа на девочку с фотографии. А потом бармен сказал, что ты назвала себя Авалон. Довольно редкое имя, не находишь? – ей приходится на мгновение замолчать, отражая удары, которые я наносила быстрее и быстрее, практически переходя грань игры, – говорят, в том взрыве не выжил никто, кто был близок к эпицентру. Тогда почему ты стоишь передо мной?

Улыбка, достойная заморозить планету:

– Потому что я его и устроила.

Стремительно поменяв положение ножа в ладони, девушка бросается на меня и, схватив за голову, останавливает лезвие у горла; незаметно зеркалю все её действия, и в итоге мы так и застываем, с ножами, прижатыми к сонной артерии другого. Мой взгляд встречается с её насмешливым. Игра окончена. Улыбаясь, мы одновременно отбрасываем ножи, не отрывая взгляд друг от друга.

– Меня зовут Хейли. Ты ведь Тень, да? – Внимательный взгляд, но я всё так же молчу. Прошлый человек, который знал эту кличку, убил моих родителей. – Ты была очень популярна в наших кругах. Даже вру. Ты же одна из Триады! О тебе ходили легенды! Говорят, ты и получала в разы больше нас, несмотря на юный возраст. Пару раз я даже получала заказ на твое убийство, правда, фактов для досье было маловато, и я каждый раз отказывалась рисковать. Как оказалось, не зря. В твоей квартире ведь остался труп Хризолит, который приняли за твой, правильно? Умно.

Приехали.

– Не смотри на меня так, – шоколадка отбрасывает назад волосы, – это обычное дело у наемников. Тебе ли не знать.

Я знала. Она права, я была популярна, хоть сведений обо мне было немного. Девушка, возраст – около двадцати, выполняет задания с маниакальной точностью, не оставляя улик и свидетелей, нет проваленных заданий. Я оправдывала свое имя, раз за разом уходя в тень. Такая же живучая. Такая же неуловимая. Джер никогда не давал на меня наводок: не то чтобы невыгодно, без меня было бы скучно. Интересно, как он там… Макс же оправдывал имя посредника и лучшего друга, иногда подчищая за мной и удаляя малейшую информацию на рынке.

За год работы я зачистила преступный мир лучше, чем копы за десятилетия. Никто не уходил живым: ни матерые, закоренелые наемники, ни новички. Убивая всех, кого только можно, никогда не ожидаешь, что эта участь постигнет и тебя. Это стало и моей ошибкой. Балансируя между жизнью и смертью, нет места нарциссам. Жаль, я поняла это слишком поздно. Быть самоуверенным – значит умереть.

– Это в прошлом, – я спокойна, – всё это.

– Прежде, чем говорить что-либо, потрудись хотя бы в это поверить, – огрызается девушка, и это именно то, что заставляет меня замолчать и спрятать глубже начавшие вываливаться чувства.

Увидев, что я готова слушать, она продолжила:

– Весть о твоей смерти разлетелась достаточно быстро, и не скажу, что все скорбели, скорее наоборот – все заказы с огромными кучами зеленых теперь гребли мы. А потом около месяца назад в наших кругах прошел заказ. Особенный, с кричащей пометкой о срочности, и он до сих пор остается в силе, – она спокойна, но я чувствую напряжение, – задание на убийство девушки, которая за пару минут уложила всех копов города, устроив кровавую резню на одной из торговых улочек, – секундное молчание, – за тебя отваливают двенадцать миллионов, милая.

Удивленно присвистываю:

– Меня хотят убрать тихо и мирно?

– За тобой охотятся криминалы, мирные и копы. Тебя поймают и прилюдно казнят.

Холодно улыбаюсь и присаживаюсь на чайный столик:

– Не думала, что ради меня сделают исключение в смертной казни. Почему я еще здесь?

– Мне интересно.

– И всё? Двенадцать миллионов больше не вызывают интереса?

– Есть кое-что важнее денег, – ухмылка, из-за которой её золотистые глаза начинают сверкать, – как ты зарастила зад за месяц?

Ответная ухмылка:

– Тайна производства. Пойдем.

– Куда?

– Пить.

– Шутишь?

– Я похожа на человека, который когда-либо шутит о выпивке?

– Я надеюсь на это. Ты надралась в шесть утра, потом отрубилась на весь день, оскверняя мир вонью.

– А сейчас я свежа, как огурчик, – перебив девушку, счастливо улыбаюсь, поправляя одежду, – ты идешь, нет?