Ханна Грейс Льюис - Выбор

– Мы уезжаем без тебя.

Яростная кровавая пелена застилает глаза. Нет! Я срываюсь с места… и меня вновь отбрасывает назад выстрел! Я больно врезаюсь спиной в дерево, обдираю все тело, однако всё это не имеет значения. Слышу, как щелкает, перезаряжаясь, ружье. Сжимаю зубы, достаю из второго плеча осколок и вновь встаю:

– Вы никуда не едете.

Ана хмыкает:

– Ошибочное мнение.

– Какого хрена, Анабель? – Рычу я, стараясь успокоиться.

– Ты теряешь контроль, девочка, а я хочу сохранить свою жизнь. И жизнь Оушн.

– Я никогда ей не наврежу.

Женщина качает головой:

– Ты этого не знаешь.

– Зато ты знаешь, – ядовито бросаю я и складываю руки на груди: – ты такая же, как и я, верно?

Она молчит, прицеливаясь.

– О-хо-хо! – Смеюсь я, качая головой, – так я права! Вот почему моя мать не хотела о тебе даже слышать!

– Заткнись.

Ана вновь стреляет, но я легко уворачиваюсь от выстрела.

– Ты тоже гнилая. Но не стоит мерить людей по себе.

Она вдруг замирает, но затем злобно ухмыляется, склоняя голову на бок:

– Я не меряю.

Звучит выстрел. Падаю в бок, зарываясь лицом в иголки. Щелчок – ружье вновь целится в меня.

– Прекрати!

– Тогда ты не дашь нам уйти.

Тьма скользит по рукам, заливая раны, затягивает их, принося облегчение. Я закрываю глаза, погружаясь в знакомый холод, что очищает мысли и оставляет лишь спокойствие. Легко улыбаюсь.

– Нет, – хмурится Ана, – не перейдешь, не позволю.

Выстрел! Голову пронзает болью, в глазах меркнет свет, и я валюсь на землю. Слышу мягкие шаги по лесному настилу, как если бы женщина шла ко мне. Тьма старается достать пулю, вернув меня к жизни, однако вдруг к голове прижимается нечто холодное. Страх пронзает все тело, когда я понимаю: это ружье.

– Ты не умрешь от этого, Эва, она не даст.

Мне хочется орать, но ни одна мышца, ни один мускул не хочет работать; я лежу с пробитой головой не в силах двинуть даже пальцем. Ярость и паника окутывает мое сознание, донося слова до мозга словно из-под воды:

– Та, что находится внутри нас, занимает всю нашу сущность и крадет часть имени. Беладонна или просто Дон – так зовут ту, что поддерживает во мне молодость, – она сильнее вдавливает ружье в голову, – Авалон Айсидора Сайлентс, услышь меня, как в последний раз! Найди ее, стань равной ей. Пока она не поглотила все.

Тихо щелкает предохранитель. Собираю все силы, лишь чтобы беззвучно пошевелить губами:

– Не надо.

– Прости меня, – выдыхает она, разнося мой череп вдребезги.

Глава4: Слабость

This is gospel for the fallen ones

Это Евангелие для падших

« This Is Gospel »

Panic ! At The disco

Прошло ровно полгода с тех пор, как Анабель пустила пулю мне в лицо и, собрав вещи, исчезла вместе с Оушн. Я искала их, старалась выследить по запаху или знакомым ощущениям внутри, но всё было тщетно: бабуля умела скрываться, как никто другой.

След привел меня в Броднесс, где он и безнадежно оборвался, словно и не существует никакой Аны. Здесь я и сошла с ума.

Колготки в крупную сетку, черное облегающее платье, которое заканчивается немногим ниже, чем майка, свободные длинные рукава, как в эпоху Средневековья, неоновые ногти. Я уверенно иду по ночному городу, несмотря на шпильки и полное отсутствие ярких источников света, мягко поглаживаю лезвие в рукаве, и легкая улыбка скользит по малиновым губам. Голод недовольно урчит, увлекая сознание в небытие, а я лишь тихо фыркаю. Время поразвлечься.

– Джон, я говорю тебе, она не будет тебе перезванивать. Друг, ты просто наткнулся на обычную девочку на ночь, такие не ищут отношений.

Человек выходит из-за угла, чувствую его раздражение:

– Неужели ты не понимаешь?! Сара не, – заметив меня, парень отнимает телефон от уха и прикрывает микрофон ладонью, – привет. Ты не потерялась?

Растягиваю улыбку по губам. «Найти ее»… Кого?! Та, кто живет во мне, давно уже выиграла, подавляя в нас человека. Я чувствую это. Словно мое тело – не мое, а я – актриса дешевого театра. «Найти ее». Смешно! Может, пришло время искать меня?

– Эй, всё в порядке? – Он озабоченно хмурится, отвлекая меня от мыслей, – на улицах сейчас небезопасно.

– Ты прав, мой милый уголёк.

Мило улыбаюсь, аккуратно высвобождая нож из креплений.

Он ведь просто человек! Держу рукоятку, пытаясь совладать с движениями. Я не могу! Но тут его взгляд цепляется за это мягкое движение, отчего Джон мгновенно хмурится, заметив тонкое лезвие в руке:

– Что ты?..

Он не успевает договорить, хрипит, захлебываясь собственной кровью, и падает на землю уже трупом. Глубоко вдыхаю и уже точно знаю, что контроль над сознанием отнюдь не у меня. Только мне почему-то все равно. Чувствую себя, будто немного выпила: затуманенное сознание не трогает реальность. Словно все не со мной. Словно все не реально.

Отчего-то мне становится хорошо. Пародирую его предсмертные хрипы и заливаюсь смехом – каждый раз одно и тоже. Скучно.

Достаю из горла нож, и, предварительно вытерев острие о его же рубашку, собираюсь уходить, вот только:

– Джон? Джон?! Ты в порядке?! – голос в телефонной трубке кричит, надрывая голос, – Друг?! Черт, чёрт! Код три девятки, всем подразделениям!..

Упс. Нехорошо. Мальчик-неудачник оказался полисменом, навлекая на мою голову гору неприятностей.

На секунду замираю, обдумывая план действий, и вдруг в голову приходит шальная мыслишка, что заставляет меня широко радостно улыбнуться. Осматриваю улицу, в поисках места, куда можно присесть, но, так ничего не обнаружив, прячусь за пикап, скрытого в тени фонарей. Жду, нетерпеливо болтая ногами.

Вой сирены заполняет улицы. Слегка наклонив голову, считаю подъезжающие машины – тринадцать, четырнадцать, пятнадцать… Прислушиваюсь к сердцебиениям – около ста сорока человек на одну слабую девочку. Хмыкаю – будет весело.

– Джон? – Дикий крик с головой погружает в боль, – Джон!

Почти выламывая дверь, дружок тела выбирается из машины, и, спотыкаясь, бежит к мертвому приятелю:

– О, Господи! Джон! –Парень замечает на своих руках кровь. – Где скорая?! Друг, потерпи немного. Всё будет хорошо. Всё будет…

Он отчаянно качает тело, из которого уже давно ушла жизнь. Один из полицейских отдает приказ, и парнишку оттаскивают от трупа.

– Где эта сука?! – Парень орет, вырываясь из захвата сослуживца, и безумными глазами осматривает улицу.

– Дэйм, Дэйм! – Отдавший приказ подходит ближе и успокаивающе берет того за плечи, – мы найдем их.

– Не их, идиот! Одна девчонка! Это была она!

Наступает тишина, и тихий хохот выдает меня с головой. За секунду все полицейские оборачиваются, а я уже смеюсь во весь голос и выхожу из-за машины. Боже, тупицы! Я успокаиваюсь так же резко, как и начала смеяться. Я вижу, как они рассматривают меня, оценивая каждое мое движение: