Делани Нова - Игра с тенью

В молодости он получил инвалидность. Несчастный случай – ДТП. Накануне проходил отборочный тур в сборную Украины по настольному теннису. Ему – 24 года. Ни капли алкоголя, никаких вредных привычек. Окончил музыкальное училище, отлично играл на баяне, но спорт привлекал больше. Он жил им: движение, регулярные тренировки давали ощущение полноты жизни.

Женат. Первый брак. Ребёнок – дочь Елена, годовалая малютка. То самое утро, прекрасное летнее утро, которое не предвещало беды, стало роковым. Он разругался с женой и, плюнув на всё, позвонил другу:

– Привет, Саня. Несколько дней свободны, поехали на рыбалку, отдохнём, остохерело всё, – друг согласился, и они на мотоцикле помчались подальше от городской суеты и семейных проблем. Сегодня точно не до них. Саня – работник культуры, музыкант. Отдых на природе понимал по – своему. Какое удовольствие без выпивки? Тишина и покой – само собой, главное – расслабиться. Забыться.

– Вовчик, хорош уже ломаться! Ну, выпьешь немного, никто от этого не умрёт.

Даже после долгих пререканий: скоро соревнования, нагрузка и так далее, друг оставался непреклонен.

– Да ладно, с тебя не убудет, – продолжал уговаривать. – Отдыхай, пока есть возможность.

Развезло довольно быстро. Пошли задушевные разговоры, проснулась совесть, и к вечеру отцу загорелось срочно позвонить жене, попросить прощения, помириться. Он знал, что не прав, знал, что вспылил, и это лишало душевного равновесия. Саня за рулём. Всего – то дела: выехать на трассу и заскочить в ближайший населённый пункт, найти телефон – автомат. Скорость создавала иллюзию свободы, хотелось мчаться ещё быстрее, и мотоцикл летел по лесной просеке. Перед выездом на главную дорогу Саня притормозил и наспех посмотрел по сторонам. Никаких помех ни справа, ни слева не заметил. Сорвавшись с места, мотоцикл приподнялся на дыбы и вылетел на трассу. Водитель грузовика заметил их слишком поздно, ударил по тормозам. Машина на скорости врезалась в мотоцикл, его подкинуло вверх. Первым с сидения вылетел Саня, вслед за ним – отец. Двое крепких мужчин, упав на асфальт, продолжали скользить по инерции, оставляя на сером полотне кровавые полосы.

Содранная на лице и теле кожа оказались не самым страшным. От шока боли никто не почувствовал. Водитель грузовика выпрыгнул из кабины и кинулся к пострадавшим. Подбежал к отцу, от увиденного стыла кровь: несколько минут он простоял как парализованный, не в силах пошевелиться и вымолвить хоть слово. Левая нога раздроблена, из разорванной ткани торчали кости. И дураку ясно – обычным переломом такое не назовёшь. Первым заговорил отец. Кровавое лицо вызывало тихий ужас:

–Да не стой ты. Грузи в машину и вези в больницу.

Водитель очнулся, подогнал грузовик, открыл борт и, как мог, осторожно затянул отца в кузов, положил на тент. Саня пострадал меньше, его ноги остались целыми: перелом руки и многочисленные ссадины, царапины, ушибы. Он поднялся и сам кое – как залез в кузов. Водитель погнал в ближайшую больницу.

Отец лежал молча и смотрел в небо. Прикосновение ветра к повреждённой коже должно вызывать боль, но он не чувствовал её. Тёплые краски летнего заката виделись нереальными. Нереальным казалось случившееся. Ни боли, ни сожаления, ни страха. Что случилось, того не изменить. И никаких мыслей о том, что дальше. Будущего нет.

Первым заплакал Саня: – Прости, Володя, прости, ради Бога! Я не хотел, ты же знаешь? Что теперь будет?

– Ничего, – спокойно ответил отец. – Ничего не будет. Замолчи. Перестань скулить. Твои вопли делу не помогут. Лучше заткнись.

–Прости, – никак не мог успокоиться Саня. – Ещё раз прости дурака. Никогда так быстро не ездил, а сегодня как чёрт попутал.

Отец продолжал молчать. Шок проходил, постепенно в теле нарастала жгучая боль. К тому моменту, когда машина подъехала к больнице, он так сжал челюсти, что не мог произнести ни слова. И продолжал молчать. Молчал, когда несли на носилках. Молчал, когда укладывали на операционный стол. Ни жалоб, ни стонов. Только жгучая едва выносимая боль.

На следующий день после операции ( пока – первая, раздробленную кость сразу не собрать) пришли сотрудники милиции. Детально выясняли обстоятельства аварии. По всем правилам виноват водитель грузовика. Превышение скорости: последний рейс – спешил домой. А мотоцикл не заметил, потому что именно в тот злосчастный момент повернул голову и на несколько секунд залюбовался красивым закатом. Не увидел. Не успел. Будь скорость поменьше, не отвлекись он от дороги, всё могло сложиться иначе. Семья, двое детей, теперь ему грозил серьёзный срок. Отец устал от разбирательства, его утомляла боль и ощущение собственного бессилия. Он взял вину на себя и написал заявление.

– Я всё равно калекой стал, а ты семье нужен, – сказал он и больше от него не слышали ни слова. Только попросил, чтобы положили в отдельную палату. Он не таил на Саню зла, но видеть больше не хотел. В слезах, убитая горем, в больницу приехала жена. Об операции ей сообщил врач.

– Володя, – заплакала она, как только открыла дверь в палату и увидела лежащего мужа. Из дома, хлопнув дверью, он вышел полным сил и энергии, а теперь перед ней калека. Ещё под вопросом, сможет ли ходить? Или всю жизнь проведёт в инвалидном кресле?

– Алла, перестань, без тебя тошно, – спокойно попросил он.

– Если бы я знала, если бы не та злосчастная ссора, – она не могла остановить поток захлестнувших эмоций. – Всё сложилось бы по- другому…

Её истерика начинала действовать ему на нервы. После всего они и так на пределе.

– Выйди из палаты, перестань, – снова попросил он. Она не унималась, зарыдала ещё сильнее.

– Выйти отсюда! – закричал он. – Оставь меня в покое! Неужели это так трудно?

Машинально прикрыв рот ладонью, чтобы как-то заглушить рыдания, она словно ошпаренная вылетела из палаты. Осознание того, что прежняя жизнь осталась где-то очень далеко, не давало успокоиться… Она понимала, что так, как раньше, уже никогда не будет.

Когда везли на первую операцию, отца «догнала» телеграмма: « Зачислен в сборную Украины по настольному теннису». С этой новостью лёг на операционный стол. Помнит, как считал: « Один, два,… тридцать, сто…». Наркоз с ядом кураре, врач нарколог осторожен. Ещё раз до ста… Потом голос профессора: «…твою мать». Лёгкое шипение и провал. Очнулся – челюсти как чужие, рот не открыть – не закрыть.

Винтообразный перелом – редкость. «Повезло». За дело взялся известный старенький уже профессор. Он несколько раз звонил из дома: узнавал, очнулся ли пациент после наркоза. Когда подошло критическое время, приказал: « Будите». Приводили в чувство, хлопая по щекам: руками, потом мокрым полотенцем. Так прошло первое соревнование со смертью. Он выиграл.