Владимир Корн - Счастливчик Леонард

– Понимаешь, Гаспар, охотники бывают разными. Мы – именно охотники, но не могильщики. – И, видя его недоумение, попытался объяснить: – Однажды нам выпало то, что сам ты называешь шансом. Представь: помещение, полное редкостей Прежних. А сколько там было золота и драгоценных камней!.. Возможно, подобного в нашей жизни никогда больше не повторится. Мы пробивались туда несколько дней, работая как проклятые, от темна до темна.

– И что было дальше?

– Покинули подземелье, не взяв абсолютно ничего. Тщательно замаскировав тот ход, по которому в него и попали.

– И почему?

– Гаспар, это был чей‑то склеп. Посередине него в саркофаге лежали мужчина и женщина. Знаешь же, Прежние умели делать нечто, прозрачное как стекло и прочное как металл. Пожилые мужчина и женщина, даже старые. Оба они были в погребальных одеждах, но на их телах тоже хватало украшений.

– И вы просто взяли и ушли, ничего не тронув?

– Еще и извинившись перед уходом за их нарушенный покой.

– Головешка там тоже был, – опережая вопрос Гаспара, которому отлично была известна меркантильность Теодора, сказал я. – И Блез. А Клер с нами еще не было. – Чтобы он не подумал, что именно она повлияла на наше решение.

Глава 21

Мы пили утренний кофе. Крепкий, ароматный и такой животворный, что чувствовалось, как с каждым новым глотком в тело, а особенно в голову, вливается порция бодрости. Откуда‑то из‑за спины вынырнул Головешка, совершавший утренний моцион в кустики. Он понюхал из кружки, сморщился, но все же глотнул. Теодор – не любитель кофе, ему подавай что покрепче.

– Там барон Эльхасио, – сообщил он таким тоном, будто обнаружил в кустах выводок маслят или увидел белку на дереве.

– Там – это где?

– Дальше по дороге. За поворотом она в низину спускается, по дну которой протекает ручей. Через него перекинут мостик, а рядом с ним он и есть.

– Точно он?

– Лео!.. – Головешка отхлебнул еще глоток и снова поморщился. То ли от вкуса не любимого им напитка, то ли от моего недоверия. – Глаза у меня самые обычные, но видят хорошо – это именно он.

– И чем же он занимается в низине у мостика через ручей?

– Пытается спасти себе жизнь.

Вот даже как?

– И что ей угрожает?

– Разбойники. Их там около дюжины. Красиво он мечом машет! Прямо как ураган. Ему бы на войну с Дамарком отправиться – точно бы героем стал!

Клер сразу встрепенулась:

– Лео, мы что, спасать его не будем?!

– А ты что, книжку с ним не дочитала? – Тут, можно сказать, подвернулась отличная возможность загрести жар чужими руками, а она – спасать!

– Лео, ты действительно будешь спокойно сидеть и пить свой кофе, когда там погибает человек?!

– А кто этот барон Эльхасио? – поинтересовался Гаспар, перекидывая топор из руки в руку с такой готовностью, что, попроси его Клер отправиться спасать барона в одиночку, он бросится, даже не раздумывая.

Клер поначалу Гаспара немного побаивалась, а когда поняла, что у него к ней чувство , вертит им как только пожелает. Сам Гаспар свое чувство тщательно пытается скрыть. Возможно, у него даже получилось бы, если бы он не румянился как безусый юнец каждый раз, когда девушка к нему обращается.

– Да так, лекарь один, ничуть не хуже знаменитого Ависьена, – пояснил я, с сожалением отставляя кружку с недопитым кофе и тяжело поднимаясь на ноги. – Но специализируется исключительно на женских ушах. Он только их и лечит. Пойдемте и вправду его спасем. – Иначе мне потом житья от Клер не будет. «Человек погибает! – мысленно передразнил я ее. – А как хорошо начиналось утро! И кто Головешку за язык тянул?»

Барону действительно приходилось туго. Он метался на своем белом в яблоках коне и отчаянно рубил мечом‑бастардом направо и налево, пытаясь поразить хотя бы одного из наседавших на него разбойников. Что удивительно, барон был один, без свиты, с которой он и отправился за нами в погоню. В то же время никаких тел ни подле него, ни в отдалении не наблюдалось. То есть людей его не было вовсе, а не погибли они, защищая своего сюзерена.

– Надеюсь, лекарь он куда лучший, чем воин, – покривился Гаспар.

– Примерно такой же, – противореча своим же недавним словам, сказал я.

– Ну что, Лео, прикроешь нас – мы и вдвоем с Блезом справимся. Пошли, Блез! Покажем этому барону‑лекарю, как должны орудовать мечами настоящие воины!

Гаспар смотрел будто бы на схватку, но встал так, чтобы видеть реакцию девушки. И та ему улыбнулась, словно напутствуя на ратный подвиг.

Этой ночью, в повозке, в перерывах между порывами страсти, мы с Клер немножко даже поругались, когда я сказал ей, что она уделяет Гаспару слишком много внимания. Что у нее уже есть мужчина, и все ее внимание без всякого остатка должно уделяться именно ему. И знаете, что она мне ответила? Что положение женщины обязывает ее быть чуточку ветреной. Обязывает! И еще добавила, что мужчинам, у которых есть женщина, непозволительно пялиться на других, пусть даже грудь у них величиной с арбуз каждая… И вовсе я не пялился: так, глаза только скосил. Да и как их тут не скосить? Разве такое чудо встречается на каждом шагу?

– Прикрою, – кивнул я вслед Гаспару и Блезу, скрывавшимся в кустах.

Только как ты, Гаспар, будешь показывать владение мечом, если у тебя топор? По крайней мере мог бы взять мой кортелас. Все равно Клер меча от сабли не отличает.

Вообще‑то помочь барону можно было бы и скрытно. Расстояние небольшое, и потому даже из чужого оружия – арбалетов Блеза, Головешки и Клер – я послал бы в цель каждый болт.

В них шесть болтов плюс еще три в моем, итого получается девять. И оставалось бы всего два разбойника. Надеюсь, хотя бы с двумя барон сможет справиться?

Кстати, на родовом гербе барона, помимо всего прочего, имеется изображение двенадцати мечей. Двенадцати! И ему просто непозволительно владеть ими так, как он владеет. И каково приходится его предкам, если они сейчас на него смотрят, когда он еще ни по одному разбойнику умудрился не попасть… Но коль скоро мой старый боевой товарищ решил блеснуть воинским мастерством, как я могу ему помешать?

Меж тем Гаспар с Блезом, скрытно приблизившись к месту схватки, выскочили из кустов и с грозным ревом бросились в атаку.

– Сейчас Гаспар им всем покажет!.. – восторженно прошептала Клер.

Конечно же ее восторженность мне не понравилась совсем, и потому план у меня сложился мгновенно. Обдумав его, я пришел к выводу: отбрехаюсь как‑нибудь. Скажу, например, что навыки совсем растерял.

Дальше было вот что.

В моем распоряжении имелось три арбалета: собственный, Головешкин и Блеза. Клер сжимала свой с таким грозным видом, что, имей возможность разбойники ее лицезреть, разбежались бы сразу. Так что на него рассчитывать никак нельзя было. И потому я приказал Теодору: