Василий Фомин - Легенда о царице. Часть пятая. Царство мертвых

Огромная кобра приблизила голову прямо к носу собеседника:

– Сам же говорил, что в основе мирозданья самопожиранье, а хорошее – начало лишь отсчета для плохого, а оно, последнее, предела не имеет.

– Такая основа мирозданья меня возмущает. Почему бы не положить в его основу что-нибудь другое.

– Ш-ш-ш. – ответила змея, а следом за ней зашипела и мерзостная нечисть.

– Все, мне надоела нечисть, и я читаю священное заклинание:

– Белый лотос с запахом солнца,

– Чистый лотос, украшающий волосы Хатхор,

– Чистый лотос, покрывающий поля Ра

– Я человек, знающий твое имя.

– Твое имя звучит как Нефертум.

(текст заклинания подлинный)

Нечисть исчезла в клубящейся темноте, осталась только танцующая кобра, а тьма вокруг начала сбиваться в какие-то фрагменты.

– Может, назовешь ты и мое имя? – заинтересовалась извивающаяся змея.

– Ты Ная Гая.

– Не-е-т. – прошипела кобра. – Это имя из верхнего мира. Здесь же зовут меня совсем иначе.

– Я узнал твой голос, богиня чистых вод. Ты дочь бога мертвых – Инпу и ты со мной недавно говорила, а имя твое – Кебхут.

На змею вдруг напали страшные корчи. Она колотила хвостом, свивалась в плотные кольца, завязывалась узлами.

– Что с тобой, дочь Инпу? – встревожился вестник.

– Не мешай! – огрызнулась, корчась, змеюка.

Змеища раскрыла пасть, по телу ее прошли судороги, особенно в области шеи. Похоже, божественную гадину тошнило, и она готовилась срыгнуть проглоченную ранее добычу. Челюсти раскрылись до положения развернутого угла, и вестник заметил, что из змеиной глотки на него кто-то смотрит. Вестник, тоже молча, смотрел на существо в змеиной утробе.

А что еще оставалось делать? Не говорить же – здрасьте!

Но все получилось не совсем так, как ожидалось. Кожа на змеиной голове треснула, и кобра начала выползать из собственной шкуры. Однако вылезала из змеиной кожи совсем не змея. Из пасти показалась женская головка и перед вестником теперь извивалась змея с девичьим ликом.

– Ну, ты, новопреставленный, что смотришь?! – капризно произнесла красавица-змея. – Помоги же девушке разоблачиться.

Вестник кинулся помогать, змее-девице перелинять. Вот показались плечи, которыми красавица усиленно и очень соблазнительно двигала, освобождаясь от шкуры. Вытащив руки, она стянула остатки шкуры и предстала во всей красе.

Это была та же змея, но в женском образе. Тело ее покрывала чешуйчатая кожа, но, по всей видимости, это было просто одеяние, ибо левое плечо и рука девушки были обнажены и представляли собой обычное девичье плечо и руку очень изящное и длинное.

Девушка, выпрямившись во весь рост, весьма немалый, осмотрела себя, огладила длинное, тонкое, стройное и извивистое тело руками.

Затем, со змеиной скоростью, скользнула к вестнику и, нависнув над ним, внимательно осмотрела. Лицо у нее было очень узкое, челюсти чуть выдвинуты вперед, глаза раскосые, волосы, зачесанные назад и заплетенные в мелкие косички, шевелились за спиной подобно клубку змей.

– Нннууу, каааак? Нннравлююююссссь я тебе в таком обличччччье? – прошипела девушка – змея.

– Чрезвычайно. Божественная красота! И никак иначе.

Девушка восторженно взвизгнула и закинула руки и человеческую и змеиную на плечи вестнику, приблизила вплотную свое лицо и даже потерлась носом о нос вестника.

Увы! Глаза красавицы остались змеиными – то есть с вертикальными щелками зрачков и пикантного желтого цвета.

– Тогда я буду твоей возлюбленной. – радостно сообщила девушка-змея.

– А как к этому отнесется твой папа Инпу?

– О, разозлится чрезвычайно. Идем я тебя ему представлю. Он здесь, мой папа, самый главный и всех умерших судит. Тебе как раз-то и к нему,

– А разве не Осирис…

– Нет! – топнула ножкой змея-девица. – Мой отец могущественней. Он владыка загробного мира!

– Но прекрасная Кебхут, я вообще-то еще не умер.

Кебхут слегка отстранилась и внимательно уставилась змеиными глазами на вестника.

– Не умер? – протянула она приближая голову. – Да, я чувствую тепло живое. Живой! Зачем же ты явился в царство мертвых? Знаешь, чем это тебе грозит?

– Мне надо кой кого найти и забрать ее… его с собою.

Змея опять уставилась на пришельца и смотрела долго, затем взяла его за руку и сказала:

– Я не спрашиваю что тебе здесь надо. Я спрашиваю, знаешь ли ты чем тебе это грозит?

– Что же мне может грозить, если все самое жудшее уже свершилось?

– Ты, наш дурачек, попал в царство мертвых живым.

– И что с того?

– Здесь, доселе не было живых ни разу и ты представляешь очень большой интерес, для богинь бессмертных.

– В каком это смысле?

– В том самом.

– Это как?

– Да как ты такой тупой смог сюда проникнуть? Как смертный мужчина!

– Ох, ты! А вам, что богов не хватает?

– Хватает, но это разные вещи.

– И тогда я заберу это существо?

– Значит, забрать его, хм, ее обратно! Обратно из загробного мира. Ну и нахал же ты, дружочек мой, покойный. С чего ты взял, что сам отсюда выйдешь?

– Прости, змея-богиня, но привело сюда меня отнюдь не нахальство, а совсем другое чувство.

– О-о-о?

– Ищу я одного человека.

– Всего лишь?

– Прекрасную и юную девицу.

– А-а-а. – прошипела Кебхут. – Это любовь. Это такая большая редкость в мире и это очень романтично – явиться в преисподнюю за любимой. Давно ли твоя любимая в Дуате?

– Много тысяч лет, но мы еще вчера друг друга в объятиях держали.

– Чего же ты от меня иметь желаешь?

– Ты к ней меня проводишь.

– Не-е-ет. Сам будешь искать, но покажу дорогу. Идем.

Змея – девица взяла вестника за руку, и они пошли навстречу глубинам преисподней.

Клубящаяся тьма, прикидывавшаяся первичным мраком, рассеялась и теперь двое – человек и змея-богиня, шли рука об руку по гигантскому помещению, среди огромных колонн, уходящих ввысь.

– Разве могут быть в мире мертвых какие-либо сооруженья? – спросил вестник, задрав вверх голову и оглядывая вершины колонн, скрывающихся в темноте. – Разве может быть в Дуате что-либо из мира живых?

Кебхут глянула на спутника змеиным взглядом.

– Это не Дуат. Это преддверье.

– Но откуда сооруженья на том, потустороннем, свете?

– Скоро ты поймешь и это. Здесь может быть все, что есть и в верхнем мире. Здесь может быть все, чего в нем быть не может. Поэтому следи по-лучше за своею мыслью.

Последнее предупреждение поспело очень кстати, ибо за колоннами имели место явные движения и всяческие перемещенья, а так же звуки в виде подвизгивания, зловещего бормотанья и злобного хихиканья.

– Ну что ты вертишься все беспрестанно? – спросила отвратительно-прекрасная Кебхут.

– Там – шепотом сказал вестник, указывая на титанические колонны, вырисовывавшиеся во мраке. – Там что-то есть.