Натали Бизанс - Новая Жизнь. Сага «Исповедь» Книга вторая

Кем я был… и кем стал сейчас?! Будто из другой жизни, параллельного мира зазеркалья. Когда посадят, кем стану?.. Если этот негодяй умрёт, мне уже не вернуться к служению никогда. Преступник. Убийца. Клеймо на всю жизнь.

«Таких не берут в космонавты!» – послышался противный такой голосок, издевательски дребезжащий внутри меня.

«Только этого мне не хватало! – подумал я. – Гости пожаловали, да ещё и какие! Давненько я не ощущал такой гадости.»

«Ну, вот и встретились, священник! – прокаркал нечистый. – И где твой Бог теперь?! Что ж не защитил?»

«Изыди, нечисть!» – твёрдо сказал я.

«Не ты звал, не тебе и гнать!» – хохот разорвал мои уши.

«Я схожу с ума, это паранойя…» – хотел перекреститься, но руки не слушались, словно парализованные. Попытался прочесть «Отче наш», но слова путались в голове и разбегались, подобно тараканам. Всё, что я смог, это мысленно перекреститься, как учил Гусар:" Когда много народу кругом, можно сделать крест мысленно. Во имя Отца и Сына, и Духа Святого, Аминь.»

Хохот стих. Узы пали. Я смог пошевелиться, и теперь уже не отпускал из рук чётки, но что-то мне подсказывало, что это не последняя встреча.

«Добро пожаловать в АД!»

* А. С. Пушкин. «Узник»

Вечер. Ужин, больше напоминающий корм для свиней, забрали нетронутым. Единственным источником силы остаётся для меня кусок хлеба и вода, не из вредности, и я не объявлял голодовку, просто не могу заставить себя есть то, что трудно назвать едой. Сижу на кровати, читаю венчик Милосердия.

Смена служащих, новые голоса. Я уже по звукам стал различать, сколько примерно человек находится в участке. Cкоро меня переведут в следственный изолятор – знаменитый СИЗО, о котором ходят не самые добрые слухи. Это будет испытанием похлеще одиночки. «Дай, Господи, сил!» – подумал я и продолжил молитву: «Ради Иисуса болезненной муки помилуй нас и весь мир…»

Прочитав Венчик Милосердию Божьему, занял себя любимыми цитатами из Библии, которые часто вспоминал в ободрение или наставление своим прихожанам. Первое, что пришло на ум, было Евангелие от Матфея: «Когда Сын Человеческий придет в своей славе и с Ним все ангелы, тогда Он сядет на престоле своей славы. Перед Ним будут собраны все народы, и Он отделит одних людей от других, как пастух отделяет овец от козлов. «Овец» Он соберет по правую сторону от себя, а «козлов» – по левую. Тогда Царь скажет тем, кто по правую сторону: «Придите ко Мне, благословенные Моим Отцом, получите ваше наследство – Царство, приготовленное вам еще от создания мира. Потому что Я был голоден, и вы накормили Меня; Я хотел пить, и вы напоили Меня; Я искал приюта, и вы пригласили Меня в свой дом. Я был наг, и вы одели Меня; Я был болен, и вы ухаживали за Мной; Я был в тюрьме, и вы пришли навестить Меня». Тогда праведные скажут: «Господи, когда мы видели Тебя голодным и накормили Тебя? Когда Ты хотел пить, и мы дали Тебе напиться? Когда мы видели Тебя без приюта и приняли Тебя, или видели нагим и одели? Когда мы видели Тебя больным или в тюрьме и навестили Тебя?» Царь им ответит: «Говорю вам истину: то, что вы сделали одному из наименьших Моих братьев, вы сделали Мне». *

Мне показалось, или я услышал голос моей любимой?! Она просила о свидании со мной или пыталась передать что-то… Отвечавший ей низкий голос полицейского был холодным и безучастным: «Дамочка, не положено. Прошу Вас больше не приходить!» Она продолжала его умолять. Я вскочил, схватился руками за решётку и начал её трясти, словно это могло помочь ей открыться.

– Тишина в камере! – заорал кто-то поблизости.

Но я слышал её голос, это был точно он, я не мог ошибиться, и не знал, что делать. Заорал сколько было сил:

– Наташа! – голос эхом прокатился по коридору…

Она отозвалась:

– Эрик!

– Прекратите шуметь, я буду вынужден вывести Вас.

Но она ещё громче прежнего закричала:

– Э-рик!!!

В этот момент перед камерой появился надзиратель с дубинкой и, ударив ею по прутьям возле моих пальцев, заорал:

– Тишина в камере, заключённый!

– Да, что вы за люди такие, неужели не понимаете, там моя жена! Дайте нам хотя бы минуту увидеть друг друга!

– Разговорчики!

Но я был в таком состоянии, что ничего не слышал, кроме всё удаляющихся голосов, они выводили Наташу из участка силой…

– Я люблю тебя!.. – мой голос сорвался.

– Ну всё! Ты меня достал! – дверь клетки отворилась, и на меня посыпались удары дубинкой один за другим. Когда полицейский устал, он удовлетворённо выпрямился, поправив ремень на своём плотном животе.

– Тихо сиди, урод, кому сказал! А то ещё добавлю! – вышел, закрыв за собою решётчатую дверь. – Тоже мне, Ромео! – на его лице проявилась улыбка демона.

Всё тело болело, такого я в своей жизни ещё не испытывал. «Слава Богу, по плечу не попал!» – подумал я, сползая по стене на пол. Стало вновь темно и опять появился противный, ненавистный голос:

– Что, священник, больно? – подобие сострадания. – Ей тоже больно, она рыдает… А кто виноват?

– Изыди, проклятый!

– Зря ты так, я ведь могу помочь! – подобие заботы.

– Я не нуждаюсь в твоей помощи!

– Послушай сначала, потом говори… Мне и надо-то от тебя немного, и выйдешь завтра же, обещаю! Просто дай слово, что перестанешь мне мешать!

– Никогда не перестану!

– Значит – развлечёмся по полной!.. Уж я-то тебе устрою парк ужасающих аттракционов!

– На всё воля Божья. Если Господь допускает, знает так тому и быть.

– Ты – исправный слуга, мне нужны такие… Подумай хорошенько! Много ты от Бога своего благодарности видел? Столько лет Ему отслужил верой и правдой, и вот результат, ты – здесь!

И тут передо мной предстал облик моей жены, Наташа смотрела на меня с такой любовью и тоской, что сердце заболело в груди: «Я жду тебя, любимый…»

– Ну что, подумал? Долгие годы ей ждать придётся?! Или завтра встретитесь? Решай… Здесь у меня много друзей, не дам тебе ни минуты покоя… Думай, священник, думай!

– Мне не о чем думать. Изыди!

– Не торопись! Что, не видишь, твой Бог отказался от тебя. Ты ему больше не нужен… Неужели не обидно?! Ты так старался, рисковал, жизни своей не жалел, а теперь сидишь тут на хлебе и воде, жалкий, избитый, в моей власти…

Я вскочил на ноги, но они меня не послушались, и я вновь рухнул на бетонный пол. В руках ещё были чётки, но я не мог сосредоточиться и прочесть хотя бы одну молитву.

– Не упрямься, дорогой, так будет лучше для всех. Я здесь с тобой! Мне дали тебя на потеху! Видишь, защита не срабатывает… Где те, кто использовали тебя для своей выгоды столько лет? АУ?! Нет никого. Один ты одинёшенек в моих руках… – и снова смешок.

– Меня никто не может отдать, я сам делаю выбор.

– Вот видишь, как хорошо-то, всё сам!.. Сам и выбирай, будешь гнить за решёткой или завтра же вернёшься домой к любимой жёнушке и забудешь всё, как страшный сон?! Мне ведь только пальцем щёлкнуть и насильник очнётся, а может быть именно сейчас, возьмёт, да и умрёт?!